волна силы камня влилась в его члены. Одновременно он попытался снова
испустить заряд в Хасана.
оленью кожу сумки, в которой Амнет носил его. Он опустил руки и подхватил
Камень, когда тот начал выпадать. Кристаллическая решетка дрожала от
непомерной задачи, возложенной на нее. Пересекающиеся оси решетки
разогнулись и начали распадаться.
мозга.
цикады, сверлящее знойный летний воздух. Великий магистр Жерар, не будучи
искушенным в музыке, понял лишь, что сарацинские воины, окружавшие кольцо
обороны, готовили себя к неистовому насилию.
выдержать осады, бросить свою пику и кинуться вперед на сверкающие
ятаганы, и гул усилится. Он преодолеет бесплодную монотонность, а затем
еще раз возвысится до бешеного визга.
просто от страха перед безжалостным натиском, который обещало пение
мусульман.
пространстве между двумя шеренгами тамплиеров, которые противостояли
сарацинам на западном склоне холма. Когда кто-то, покачнувшись, выпадал из
строя, Жерар приказывал другому выйти вперед и занять его место.
грязном лице, была влагой его тела, которую нечем восстановить. Он умирал,
истекая водой и солью.
соленый поток, пение внезапно прекратилось.
собирался было выдвинуть двоих из второй шеренги, чтобы заполнить брешь,
но что-то остановило его.
мусульманские воины бросились прямо на острия пик, пригнув их к земле
тяжестью собственных тел.
агонизирующим телам своих товарищей, нанизанных на пики, и орудуя мечами,
пока христиане пытались высвободить свое оружие. Коварно изогнутые ятаганы
рассекали незащищенную плоть между шлемами и кольчугами. Кровь била
фонтаном, и первая шеренга крестоносцев пала прежде, чем вторая успела
приготовить мечи.
руку или глаз, дерутся еще неистовее, наконец гибнут - и все это ни на
минуту не приходя в сознание. Те берсеркеры были одиночками, каждый -
пленник своего собственного безумия. Глядя на человеческую лавину,
обрушившуюся на французов, он впервые видел безумие толпы. Тысячи людей
двигались как один и умирали без малейшего стона. Когда бегущие воины
втаптывали в землю своих же упавших товарищей, те казались
бесчувственными, как подошвы сапог. Они были одержимы.
глядя назад, на приближающуюся лавину оскаленных смуглых лиц и сверкающих
изогнутых клинков. Подобно шеренге жнецов, они расчищали себе путь, не
зная преграды.
стоял возле шатра, чьи полотнища были алыми, как кровь, от которой он
бежал сюда. Лодыжки его запутались в веревках.
прежде, чем он успел замахнуться, что-то тяжелое ударило его по голове. Он
упал лицом вниз на полог шатра обрывая его и оттягивая вниз собственным
весом. Крыша павильона задергалась и опала. Сарацины, добравшиеся до
вершины холма, перерезали веревки с другой стороны, и шатер рухнул.
апостолов закрыли от Жерара дневной свет.
сумки. Гладкая поверхность была горячей на ощупь. Грани врезались в
пальцы, словно раскаленные до красна ножи. Амнет ощущал, как беснуется в
глубине кристалла непостижимая энергия, разрывая его структуру
неразъединимых связей. Звук, высокий и чистый, как звук стеклянной
гармоники, наполнил всю долину, он исходил из сердца камня.
шагом смиряясь с болью и невыносимым чувством утраты. В дюжине футов от
него Хасан приходил в себя от последнего отбитого удара. Когда взгляд его
прояснился он увидел разбухший кристалл, прижатый к паху Амнета. Когда он
понял, что происходит, рот его сам собой раскрылся. Он не мог поверить
собственным глазам.
исходившего из Камня. Этот крик отрицания, усиленный неподдельной
искренностью чувства, переполнил кристалл последней каплей энергии,
которая, выплеснувшись, будет покоиться в этой красивой долине возле
Галилеи почти тысячу лет.
собственной тяжести. Его последняя песня окончилась звоном падающего
металла. Раскаленные докрасна осколки кристалла посыпались сквозь
кровоточащие пальцы Амнета.
землю плечом, бедром и головой. Как марионетка без ниточек, он наконец
затих, коченея. Нежные ростки травы щекотали его щеку и царапали роговицу
раскрытых глаз.
гибкой грацией, которая отличает живого и здорового человека, находящегося
в полном сознании, готового отпрыгнуть при первом признаке опасности.
наполовину мертво, энергия Камня больше не оживляла его. Он чувствовал,
как дюйм за дюймом нервные волокна его обнаженного спинного мозга
вздувались, рвались с шипением и опадали. Когда этот неконтролируемый
процесс достиг основания черепа, он понял, что сознание покидает его.
Скоро за ним последует и душа.
присел на корточки и скрылся из поля зрения тамплиера, ибо взгляд его уже
остановился. Руки ассасина, должно быть, делали что-то в области паха
Томаса, но тот не мог представить, какой вред телу он рассчитывал
причинить там.
он встал, но руки его были так плотно прижаты к телу, что Томас не мог
разглядеть, что в них было.
повернулся и, сгибаясь под тяжестью своего груза, быстро зашагал прочь из
долины.
заливающая трюм тонущего судна. Когда оно наконец вылилось из разбитого
темени, он погрузился в темноту, и тело его умерло.
Над ним склонились смуглые лица, в глазах светилось торжество победы.
Сарацины подняли его на ноги. Они гладили пальцами красный крест, пришитый
к его плащу. Они щелкали языками, разглядывая этот признак принадлежности
к Ордену.
тяжелый золотой диск, украшенный эмалью, который Жерар носил на шее на
массивной золотой цепи. Великий магистр попытался защитить медальон, но
похитители быстро отвели его руки назад. Они стащили медальон с шеи, и
двое тут же бросились в сторону, сцепившись в отчаянной схватке за право
обладания им.
Сарацины сорвали кинжал с его пояса и накинули на шею грубую веревочную
петлю.
же пленников, ошарашенных и шатающихся, сконфуженных и полумертвых от
усталости и жажды. Они плелись, как бараны на веревках.
крестами на одежде от других христианских рыцарей, сопровождавших короля
Гая. Тамплиеров отвели в пологий овраг под Гаттином. Шеренга сарацинских
лучников с их забавными короткими луками встала над ними на краю оврага.
выговором. - Вы, кто принадлежит к Ордену Храма!
разглядеть говорящего.
дружелюбно, - встать на колени и помолиться вашему Богу.
колени. Их кольчуги зазвенели разом, словно якорные цепи флотилии.