ветра, волн, вопрошающих созданий. Блестя глазами, она медленно поползла
по песку (сама - точно один из чудовищных омаров).
самостоятельно смертоносной. Тяжесть не вызвала беспокойства: руки у Детты
Уокер были сильные.
Гад тихонько зашевелился во сне, и Детта, с вытатуированным на лице
злобным оскалом, замерла без движения. Он опять затих, и она расслабилась.
наверняка".
вперед, ничего не добилась и потянула ее на себя. Барабан открылся.
Настоящий Гад проснется, а ты рот до ушей ("улыбнись, ягодка, а то не
видать, где ты есть") - да по рылу ему, по рылу, начистишь гниде ряшку по
первому классу!"
вернулась, но пока что несильная... не настолько сильная, чтобы Роланд не
доверял себе. Поэтому он ждал. Приоткрытый глаз был своего рода пальцем на
спусковом крючке его тела; тела, которое становилось его револьвером
всякий раз, как револьвера не оказывалось под рукой.
совещания, Одетта Холмс спала в инвалидном кресле глубоким сном, завалясь
вбок. Соорудив на песке лучшую по их возможностям постель, они осторожно
перенесли молодую женщину из кресла на расстеленные одеяла. Эдди был
уверен, что она проснется, но Роланд лучше разбирался, что и как.
Одетте на утро.
возникло перед Роландом подобно внезапной вспышке молнии. Это озарение
было чересчур ярким и чересчур кратким, чтобы постичь все в полной мере,
но Роланд увидел немало - так порой счастливый удар молнии позволяет
различить очертания местности.
должен быть для юноши Кортом, у Корта же вид ученика, залившегося кровью
после неожиданного и болезненного удара, вызывал всегда один и тот же
отклик: "Дитя не разумеет, что есть молоток, покамест, забивая гвоздь, не
расплющит себе палец. Встань, червь, и прекрати скулить! Ты позабыл лик
своего отца!"
уверившись, что его спутники спят (он подождал подольше, полагая, что
Владычица способна на коварство), перезарядил револьверы, вложив в
барабаны стреляные гильзы, отстегнул револьверные ремни (это причинило ему
мгновенную острую боль) и положил их рядом с Эдди.
силилось уплыть в дремоту, он скорее почувствовал, чем увидел, что
Владычица проснулась, и сам также полностью очнулся от сна.
впиваясь скрюченными пальцами в песок и подтягиваясь, подбиралась к тому
месту, где лежали портупеи. Внимательно пронаблюдал, как она вытащила из
кобуры револьвер, подползла поближе к Эдди и замерла, вскинув голову и
раздувая ноздри - эта женщина не просто нюхала воздух, она пробовала его.
потому что она почуяла бы надувательство; он уснул. Ощутив, что
пристальный взгляд куда-то переместился, стрелок стряхнул сон и вновь
приоткрыл один глаз. Он увидел, что женщина медленно поднимает револьвер
(проделывая это с меньшим напряжением, чем выказал Эдди, когда в первый
раз взял оружие при Роланде), направляет в голову Эдди... и медлит с
невыразимо хитрой миной.
неправильно, чуть погодя открыла. Посмотрела на головки патронов. Роланд
напрягся. Он ждал. Сначала - чтобы увидеть, поймет ли она, что капсюли уже
пробиты, потом - чтобы посмотреть, не повернет ли она револьвер дулом к
себе, не заглянет ли внутрь, не увидит ли пустоту вместо свинца (он думал
над тем, не зарядить ли револьверы патронами, уже давшими осечку - но
очень недолго; Корт учил: всяким револьвером в конечном итоге правит
Старик Козлоногий, и единожды давший осечку патрон во второй раз может
повести себя иначе). Сделай она это - и стрелок немедля бы прыгнул.
остановилась. Остановилась, чтобы ветер скрыл единственный тихий щелчок.
безногая - и все же стрелок; это так же верно, как то, что Эдди -
стрелок".
револьвер в полудюйме от виска Эдди. С ухмылкой, которая была гримасой
упыря, она резко нажала на курок.
повернула револьвер дулом к себе.
молоток, покамест, забивая гвоздь, не расплющит себе палец.
сторону достаточно быстро, чтобы не дать оглушить или убить себя. Вместо
того, чтобы опуститься на уязвимый висок, тяжелая рукоять револьвера
разбила челюсть.
увидел, что она заносит револьвер во второй раз. Пусть она была безногой,
пусть Эдди уже откатывался прочь, дальше рисковать он не смел. Коль скоро
Эдди не усвоит урок сейчас, он не усвоит его уже никогда. В следующий раз,
когда стрелок велит Эдди быть начеку, Эдди последует совету, и потом...
эта стерва оказалась шустра. Было бы неумно и дальше полагаться на
проворство Эдди или на немощность Владычицы.
отбросив Детту назад, приземлился на нее сверху.
прижимаясь своим лобком к его паху и занося руку, все еще сжимающую
револьвер, над его головой. - Разобрало? Щас получишь, чего тебе надо, щас
дам, в натуре!
приказывал. Эдди, с подбородка которого капала кровь (челюсть уже начинала
распухать) еще секунду просидел на корточках, бессмысленно тараща широко
раскрытые глаза. "Ну же, шевелись, не можешь, что ли? - подумал Роланд. -
Или не хочешь?" Его силы таяли. Когда эта женщина в очередной раз обрушит
вниз тяжелую рукоять револьвера, она сломает ему руку... то есть, если он
успеет загородиться. Если нет, она проломит ему голову.
револьвер, и Детта с пронзительным визгом повернулась к нему, щелкая
зубами, точно вампир, и ругаясь на уличном patois [Patois (франц.) -
уличный простонародный жаргон], таком беспросветно южном, что его не
понимал даже Эдди, а Роланду казалось, будто женщина вдруг заговорила на
иностранном языке. Но Эдди сумел вырвать револьвер из ее руки и, когда
нависшая над Роландом "дубинка" исчезла, он смог пригвоздить Детту к
песку.
сквернословить. На темном лице выступил пот.
нерешительно дотронулся до своей челюсти, сморщился, отнял руку,
внимательно осмотрел пальцы и оставшуюся на них кровь.
попробуйте меня снасильничать, я вас пиздой укокошу, вот посмотрите, это ж
не дырка, а хуй знает что с зубами на входе, охота разведать, так сами
убедитесь.
ты схватишь ее за руки и стянешь кисти за спиной.
такой силой, что Роланд чуть не слетел. Он чувствовал, как она опять и
опять силится поднять обрубок правой ноги, чтобы заехать ему по причинному
Посняков Андрей
Шекли Роберт
Соломатина Татьяна
Круз Андрей
Трубников Александр
Кервуд Оливер Дж.