Боюсь... ну, понимаешь? Он должен был пройти по зараженному
пятну, как только упала температура: в районе
микроаннигиляционной реакции всегда образуется много
радиоизотопов. Рубидий, стронций, иттрий и все прочее.
Редкоземельные элементы. Он пока еще ничего не чувствует, самое
раннее завтра -- так я думаю. У него в крови есть белые тельца?
одинаково, независимо от вида. Он должен иметь несколько большую
сопротивляемость, чем человек, но...
выше, чем на Земле; значит, они в определенной степени могут быть
к ней приспособлены. Твои антибиотики здесь, конечно, ни к чему?
бактерии...
договориться... Выяснить как можно больше. Реакция наступит самое
раннее через несколько часов...
бледно-голубых глаз.
умрет?
сохранить спокойствие. -- Я полагаю, что он будет вести себя, как
человек. Психическое равновесие он сохранит в течение нескольких
часов, потом наступит апатия -- ты ведь знаешь. На его месте
каждый из нас думал бы прежде всего о выполнении задания.
улыбнулся:
произошло. Но он пострадал из-за нас. По нашей вине.
будь смешным!
-- он показал на прилегшего двутела, -- больной, а это, -- он
стукнул себя в грудь, -- врач. И остальным здесь делать нечего.
единственный шанс. Мы ведь не сделаем ему ничего плохого. Это не
наша вина, что...
теперь довольно. Нужно взять у него кровь.
как бы колеблясь, потом вернулся к столу за другим шприцем. На
оба насадил иглы, вынутые из гамма-стерилизатора.
шагнул к двутелу. На его глазах обнажил руку. Кибернетик ввел
иглу ему в вену, всосал немного крови, отступил назад, тогда
Доктор взял другой шприц и, прикасаясь им к коже лежащего, нашел
сосуд, взглянул двутелу в глаза, потом воткнул иглу. Кибернетик
стоял над ними. Двутел даже не вздрогнул. Его светло-рубиновая
кровь наполнила стеклянный цилиндр. Доктор ловко вытащил иглу,
прижал кровоточащую ранку кусочком ваты и вышел, высоко держа
шприц.
руке шприц с кровью Доктора. Он положил его на стол.
горячке. -- А этот -- этот!
мне. Есть только одна возможность -- он... должен сам решить.
Если бы он захотел... Доктор не сможет ему препятствовать.
хорошо... Но как же он решит? Ведь он ничего не знает, а мы не
можем ему рассказать.
теперь на стеклянный цилиндр с кровью, лежащий около
стерилизатора. -- У нас есть минут пятнадцать, прежде чем Доктор
пересчитает его красные кровяные шарики. Давай сюда доску!
напротив двутела.
рисовать большую полусферу, в которой находилась ракета. Чувствуя
на себе бледно-голубой неподвижный взгляд, он рисовал все
быстрее. Кончив рисунок, он оборачивался к двутелу, напряженно
смотрел ему в глаза, пальцем тыкал в доску, вытирал ее губкой и
рисовал дальше.
Рыло Защитника -- и вылетающий из него заряд. Он нашел кусочек
фиолетового мела, замазал им часть стены перед Защитником,
пальцами растер мел, образовалось отверстие, окруженное
фиолетовым потеком. Силуэт двутела. Физик подошел к гостю,
прикоснулся к его торсу, вернулся к доске, стукнул мелом по
нарисованной фигурке, стер с доски, еще раз поспешно изобразил
толсто обведенную фиолетовым дыру в стене, в ней двутела, потом
стер все вокруг. На доске остался только контур большой фигуры.
Физик, стоя так, чтобы двутел мог видеть каждое его движение,
начал медленно втирать раскрошенный в пыль фиолетовый мел в ноги
выпрямившейся фигуры. Обернулся. Малый торс двутела, который до
этого покоился на надутой Доктором резиновой подушке, медленно
приподнялся, обезьянье лицо с разумными глазами отвернулось от
доски и уставилось на Физика, как бы задавая молчаливый вопрос.
защитных перчаток и стремительно выбежал из лаборатории. В
туннеле он чуть не столкнулся с автоматом, который при его
появлении убрался с дороги. Он выскочил на поверхность и,
натягивая на бегу перчатки, помчался к выжженному Защитником
отверстию. У неглубокой воронки бросился на колени и начал
поспешно выковыривать из грунта куски загустевшего,
остекленевшего от жара песка и бросать его в банку. Потом вскочил
и опять бегом вернулся через туннель в ракету. В лаборатории
кто-то стоял -- Физик зажмурил ослепленные глаза -- это был
Кибернетик.
бледнофиолетового цвета. Когда он вошел, двутел повернул к нему
лицо -- он определенно ждал Физика.
начал поспешно щелкать.
неподвижно застыл у стены.
двенадцать минут. Вот-вот мог вернуться Доктор. Он наклонился,
показал на едва заметные фиолетовые щербины полурасплавленного
песка. Поднял горсть песчинок, приложил их, держа на раскрытой
ладони, к тому месту, где были нарисованы замазанные фиолетовым
мелом ноги стоящей фигуры. Растер немного песчаных крошек по
рисунку, посмотрел в глаза двутелу, стряхнул остатки пыли на пол,
отступил в глубь зала, потом решительным шагом двинулся вперед,
как будто отправился куда-то далеко, вошел в середину фиолетового
пятна, постоял с минуту, закрыл глаза и, расслабив мышцы,
медленно упал. Его тело глухо ударилось об пол. Он лежал
несколько секунд, потом вдруг вскочил, подбежал к столу, схватил
счетчик Гейгера и, держа его перед собой, как фонарь, подошел к
доске. Едва раструб черного цилиндра приблизился к нарисованным
мелом ногам, раздалась тревожная дробь. Физик несколько раз
приближал счетчик к доске и отодвигал его, повторяя эффект для
неподвижно наблюдавшего двутела, потом медленно повернулся к нему
и начал придвигать раструб счетчика Гейгера к его обнаженным
подошвам.
секунд, которые показались Физику вечностью, смотрел человеку в
глаза бездонным бледным взглядом. Потом -- по лбу у Физика
покатились капли пота -- двутел вдруг расслабил торс, закрыл
глаза и бессильно опустился на изголовье, одновременно странно
выпрямляя узловатые пальчики обеих рук. Некоторое время он лежал