черные лошади поскакали за ней.
спланировал черный попугай и завис перед ним, хлопая крыльями. В то же
самое время тощий мальчишка с фингалом под глазом дернул его за руку.
Голубая-голубая-голубая палата!
просипел мальчишка.
коты - круговорот серебристых мечей и сверкающих когтей, ледяных зеленых и
пламенеющих красноватых глаз, - пустился вслед за Крешкрой, поскольку та
ускакала в нужном ему направлении.
котенок сверкающей черной молнией метнулся к морде переднего из
грызунов-копейщиков, и за ним - три других боевых кота.
легко соскочил со спинки золотого ложа. Враги начали обходить его с двух
сторон, и Мышелов, пробежав под ложем, оказался под низеньким столиком.
Когда он пересекал короткое, не защищенное сверху пространство между одним
и другим, рядом с ним в плиточный пол врезался топорик Глипкерио, а с
другой стороны шмякнулись и раскатились тоненькие жезлы, которые держала в
руке Элакерия. Под самой серединой стола Мышелов остановился, быстро
соображая, что ему делать дальше.
удара вырвался у него из руки. Однако толстенькая Элакерия поскользнулась
и во весь рост неловко растянулась на полу, так что на какой-то момент
Мышелов оказался между ее дородным телом и топориком Глипкерио.
головой Мышелова. Но в следующее мгновение Мышелов, и не думая
подпрыгивать, ударился в него головой, а еще через миг каким-то образом
перевернул его на бок, не притрагиваясь к нему руками и очень прочно сидя
на полу.
из своего серого платья, превратилась в стройную нимфу, причем совершенно
нагую. А топорик Глипкерио, которого касался краешком тонкий клинок
Скальпеля, стал щербатым осколком металла, как будто бы его разъела
невидимая кислота.
предсказывал Шильба. Ему пришло в голову, что поскольку ничто на пустом
месте само по себе не возникает, значит, частички, которые Скальпель
потерял, когда уменьшался в подвале, теперь были возмещены за счет
стального топора, а часть своей плоти и одежды он, если можно так
выразиться, позаимствовал у Элакерии. Впрочем, она только от этого
выиграла, решил Мышелов.
морализаторства. Поднявшись на ноги, он, угрожая Скальпелем, стал
наступать на своих недругов, которые, казалось, стали ниже ростом.
выпустила из пальцев свой длинный кинжал, вероятно вспомнив, что Мышелов
знает об ее умении метать этот вид оружия. Но Хисвин, кипя от ярости и
отчаяния, ни за что не хотел расстаться со своим клинком. Неуловимым
движением Мышелов приставил кончик Скальпеля к его тощей шее.
он.
Скальпель. Потом, немного опомнившись, добавил: - Даже если б и захотел,
то не смог бы.
покрывало и завернулась в него, но тут же приоткрыла край ткани и стала
любоваться своим стройным новым телом.
словно наблюдая за ходом пьесы из зрительного зала.
освещенной свечами частью комнаты и залитым луной балконом, снова начались
сильные конвульсии. Его узкое лицо между периодическими судорогами
представляло собой олицетворение ужаса и нервного истощения.
Убей Глина и остальных тоже, если только не хочешь взять Фрикс себе в
наложницы. А потом правь Верхним и Нижним Ланкмаром, а я тебе охотно
помогу. Ты выиграл, мой миленький. Я признаю свое поражение. Я буду самой
покорной из твоих рабынь и лишь надеюсь, что когда-нибудь стану
любимейшей.
нежными были ее обещания, что, несмотря на ее прежние предательства и
жестокость, несмотря на убийственную холодность ее слов, Мышелов
почувствовал сильное искушение послушаться Хисвет. Он смотрел на нее -
лицо у нее было как у игрока, который поставил на кон все, - и тут на него
бросился Хисвин.
позволил себя отвлечь. Хисвин продолжал отчаянно на него наскакивать и
угомонился только тогда, когда кончик Скальпеля уперся в его опухшее от
брани горло.
Убей его!
делать дальше, поскольку ближайшие к нему голубые занавески раздернулись и
появились Скви и Грист: оба человеческого роста, оба без масок и с
обнаженными мечами в руках, оба надменные, полные ледяной решимости и
грозные - сливки крысиной аристократии.
Мышелова. Грист так быстро последовал его примеру, что невозможно было
сказать: подражал он товарищу по оружию или действовал по собственному
почину. Из-за их спин вынырнули две крысы с мечами и в зеленых мундирах и
встали по бокам. А уже из-за их спин появились три копейщика, тоже
человеческого роста, как и остальные; двое из них заняли место в дальнем
конце залы, а третий направился к золоченому ложу, рядом с которым стояли
Хисвет и Фрикс.
на дочь, повелительно прохрипел:
и бросился на девушку. Когда широкое волнистое лезвие оказалось рядом с
Хисвет, Фрикс бросилась на копье и вцепилась руками в его древко.
Наконечник копья пронесся в пальце от Хисвет, и Фрикс упала. Копейщик
отдернул копье и уже занес его над лежавшей на полу Фрикс, но Скви
закричал:
мимоходом Хисвет:
дальний конец залы. Вероятно, это была ошибка. У находившихся там дверей
располагались два копейщика, а наступавшие Мышелову на пятки стражники с
мечами не давали ему возможности увернуться от копий, убить их обладателей
и выскочить в дверь. Поэтому он нырнул за массивный стол и, неожиданно
развернувшись, легко ранил одного из стражников в зеленом, который
выскочил вперед. Но тот отпрыгнул назад, и Мышелов оказался лицом к лицу с
четырьмя крысами с мечами и двумя копейщиками - и очень возможно, со
смертью тоже, вынужден был признать Мышелов, заметив, с какой уверенностью
Скви руководит атакой. И тут началось: косой удар, прыжок, еще удар,
выпад, отбив удар ногой по столу - нужно атаковать Скви, - выпад, отбив,
ответный укол, защита, отход, но Скви разгадал этот маневр, поэтому: косой
удар, прыжок, выпад в прыжке, снова прыжок, удар спиной о стену, выпад -
нужно что-то предпринять, причем как можно скорее!
отделившись от туловища, отлетела в сторону, и услышал радостный и очень
знакомый вопль.
чуть позади, как бы в резерве, и с тыла набросился на других.
последние немного замешкались со своим длинным и неуклюжим оружием. Фафхрд
отрубил наконечник одного из копий, потом голову его обладателя, отбил
удар второго копья, ткнул мечом в горло державшей его крысы, после чего
занялся двумя стражниками с мечами, а Скви и Грист тем временем с
удвоенной яростью налетели на Мышелова. Их длинные оскаленные морды со
вздыбившейся щетиной и торчащими резцами, громадные глаза, метавшие черные
и голубые молнии, казались такими же грозными, как и проворные их мечи;
впрочем, Фафхрду тоже приходилось нелегко.
этого мне больше не вынести", выскочил на крыльцо, взобрался по серебряной
лесенке и нырнул в люк серого веретенообразного аппарата. Своим весом
сюзерен нарушил его неустойчивое равновесие, и корабль начал медленно
сползать вниз по медному желобу. Высунувшись из люка, Глипкерио воскликнул