Хотя я тоже как-то в разговоре участвовала. Мы подошли поближе - то есть
я подошла - к розово-красному кубоиду, и всякий раз, когда мне - вернее,
Шептуну, - что-то было непонятно, я указывала пальцем на определенное
уравнение или график, и кубоид все переписывал заново - медленно и тер-
пеливо, иногда по несколько раз, пока Шептун наконец не понимал что-то.
ще почти все забыла. Мое человеческое сознание плохо воспринимало такой
тип подачи информации. Многое казалось просто нелепо по человеческим по-
нятиям. Казалось, никакой логики нет. Знаешь, что я думаю?
тип логики. Совершенно парадоксальный. Там одно и то же понятие в одном
контексте звучит утвердительно, а в другом - отрицательно. Все время я
сталкивалась с такими моментами: ухватишь смысл, думаешь, ну вот, поняла
наконец, слава тебе, господи, как тут же возникало что-то новое, и это
новое напрочь, начисто стирало то, что минуту назад было понятно. Не
знаю. Просто не знаю. Там-то я еще хоть что-то понимала, а здесь - вооб-
ще ничего. Шептун уговаривал меня пойти туда, так как считал, что я могу
все увидеть по-другому. Не так, как ты. Насколько я знаю, с тобой там
ничего подобного не происходило?
кажется, дело в Шептуне. Наверное, он многое передумал со времени перво-
го посещения математического мира и многое успел понять. Второй раз ему
было легче.
тебе пришлось пережить это. Это было вовсе не обязательно. Я говорил
Шептуну, чтобы он не трогал тебя...
нате, ни у меня в сознании. Откуда у меня эта уверенность - сама не
знаю.
огорчит. Они ведь такими друзьями были. Декер делал вид, что ему все
равно, когда Шептун перебрался ко мне, но я точно знаю, что ему было не
все равно.
сочек?
очень вкусно.
ловы убили Декера?
Декер. Они отрезали нам все ходы-выходы. Если бы у нас хотя бы кристаллы
остались, Шептун, наверное, мог бы нам помочь добраться до Рая. И коор-
динаты были бы не нужны. Он, как охотничий пес, может брать самый слабый
след. А во Вселенной столько всяких следов.
кие богословы правы? Может быть, истинная вера важнее познания Вселен-
ной?
решение давным-давно, а теперь кто-то стремится все повернуть вспять.
Они решили, что сначала нужно добыть знания, а знания помогут прийти к
вере. Я не знаю, верное это решение или нет, но мне кажется, что не
слишком верное.
узнает.
возвращаться какие-то кусочки воспоминаний о математическом мире, ка-
кие-то ощущения...
Так бывает.
кой-нибудь смысл?
пытаешься перевести чужеродные понятия на человеческий язык.
того, что можно научиться играть в новую игру.
сем другой. В общем, как бы то ни было, ты действительно увидела и узна-
ла гораздо больше меня. Когда появится Шептун, нужно будет расспросить
его как следует, может быть, он сумеет нам объяснить получше.
пороге стоял кардинал Феодосий.
Входите, пожалуйста. Мы рады.
деть, поговорить.
Его Святейшество благословил вас обоих прибыть на аудиенцию.
вас. Только вас двоих.
ти магнитного потока, как дети на санках с горы. Он исполнял фантасти-
ческий танец в самом центре мятущегося скопления ионов. Он проносился,
как комета, сквозь ядро взрывающейся Галактики. Бегал наперегонки со
вспышками излучения сверхновой звезды. Пролетал через поля пульсаров.
немного погрелся у алого пламени. Тут было темно и пусто, и единственный
свет исходил от красного карлика. Только далеко-далеко в глубине космоса
виднелось какое-то величественное сияние. Шептун чувствовал себя ма-
леньким и одиноким в бесконечном пространстве - и это было странно, ведь
он не должен был знать, что такое одиночество, - он, порождение времени
и пространства, в котором не было места одиночеству.
дома. Откуда это было ему известно, он не знал, но и об этом не задумы-
вался. Куда бы его ни занесло, он всегда и везде будет дома. Так что ему
было совершенно безразлично, где он находится.
Вечности - вибрацию космоса. Он чувствовал смутные признаки жизни в этом
уголке Вселенной, улавливал сигналы разнообразных форм жизни, понимал
достижения каждой из них. Вся сумма этих достижений являла собой ги-
гантский шаг к решению невероятных вопросов, ответы на которые, будучи
соединены и осмыслены, должны были привести к ответу на главный и пос-
ледний вопрос.
Я должен разыскать свой народ и другие народы, те, что в пустоте и оди-
ночестве пространства ищут дорогу к свету¤.
оказался в центре кольца, образованного кубоидами. Шептун разыскал среди
них розово-красный кубоид. Передняя плоскость его сначала была пуста, но
постепенно на ней, как на фотобумаге, стало проявляться уравнение -
бледные, туманные, расплывчатые очертания символов постепенно станови-
лись все более четкими. Шептун устремил свое сознание к этому уравнению,
соединился с ним, и смысл его стал ему понятен. Когда это произошло, ро-
зово-красная школьная доска стала чистой; Шептун направил к ней поток
своего сознания, и на ней робко, осторожно стало возникать новое уравне-
ние. Постепенно оно стало таким же ясным и четким, как предыдущее. Это
уравнение передал розово-красному кубоиду Шептун, это была его первая
фраза на языке обитателей математического мира, и ее могли прочитать все
остальные кубоиды!
горд. - Теперь они поймут меня, а я - их!¤
тях остальные кубоиды, и Шептун почувствовал, как они удивлены и рады,
что в их мире появился кто-то умеющий разговаривать с ними на их языке.
Их одиночеству пришел конец, но они не были огорчены - наоборот,
чувствовалось, что это им нравится.