меня, но каяк закрутился, как игрушечный кораблик в сливе ванной.
Сметенный с ног напором ветра, я рухнул на корпус лодки и наверняка
свалился бы в бездну, не вцепись я в вовремя подвернувшийся шкот. Мои
ноги уже болтались над воздушной пропастью
иные - размером с мой кулак. Они разорвали парус, забарабанили по
корпусу лодки, точно залп из игольника; мне досталось по ноге, по плечу
и по спине. Боль была такая, что я чуть не разжал пальцы. Впрочем, с тем
же успехом я мог бы их и разжать, потому что от паруса уже не было ни
малейшего толка: он спас меня от участи быть разнесенным в клочья
градинами, но сам пострадал весьма сильно. Каяк устремился вниз, к
лиловой бездне. Вокруг бушевали торнадо. Я перехватил бесполезный уже
шкот в том месте, где он входил в корпус, и повис, твердо вознамерившись
продержаться до самого конца, до тех пор, пока меня вместе с лодкой не
расплющит чудовищным давлением или не разорвет в клочья ветром. Я вдруг
понял, что снова кричу, и этот мой крик мне самому показался странным -
почти веселым.
гиперионского или земного стандартного ускорения, когда забытая мной
"камбала" сделала бросок. Она двигалась с чудовищной быстротой, точно
манта, преследующая свою жертву. Вокруг меня зазмеилось множество
извивающихся щупалец, и я понял, что она наконец проголодалась и не
намерена упускать свой ужин.
скорости, на какой мы падали, - остались бы одни воспоминания. Однако
чудовище стало падать вместе с нами, окружив лодку, парус и меня своими
щупальцами - каждое толщиной от двух до пяти метров, а потом резко
затормозило, выпустив газ с запахом аммиака, точно звездолет при заходе
на посадку. И снова начало подниматься, взбираясь туда, где по-прежнему
бушевали торнадо и клубились черные тучи. Наполовину теряя сознание, я
все же сообразил, что "камбала" движется прямиком в грозовой фронт. И
тут она швырнула меня вместе с лодкой к отверстию в своем громадном
прозрачном теле.
окунули в какую-то пленку. Я попытался повернуться, подползти к кокпиту,
достать игольник, пробить себе выход наружу...
улетели подушки, рюкзак с одеждой, водой, едой и фонариком. Все пропало.
каяк с его брыкающимся пассажиром вплотную к зияющему отверстию на брюхе
чудовища. Теперь я отчетливее различал внутренние органы - пульсирующие,
поглощающие, содрогающиеся, некоторые и впрямь с золотистыми дисками. В
ноздри ударил почти невыносимый запах аммиака; у меня тут же заслезились
глаза и запершило в горле.
мне просто вспомнилось, как девочка выглядела в день своего
шестнадцатилетия - короткая стрижка, кожа облезла от постоянного
пребывания на солнце, - и я мысленно произнес: "Прости, детка, я сделал
все, что мог, но у меня не получилось. Прости".
со мной в безгубую пасть, шириной, как я сообразил, тридцать или сорок
метров. Подумав о фибропластовом корпусе, о ткани, из которой был
изготовлен парус, я еще успел злорадно пожелать: "Надеюсь, сволочь, ты
заработаешь расстройство желудка".
внутри "камбалы" не слишком пригоден для дыхания, решил выпрыгнуть из
каяка, чтобы меня не переварило вместе с ним, но потерял сознание.
облака, и их чернота была чернее безлунной ночи; безгубая пасть
закрылась и исчезла, словно ее и не было. Я, каяк и парус превратились в
бесплотные тени в жидком содержимом пищеварительного тракта этой твари.
швейцарские гвардейцы. Полковник швейцарской гвардии в сопровождении
восьми солдат, все как один в парадных оранжево-синих мундирах, с
энергаторами и "жезлами смерти", прибыл на Тор, потребовал немедленной
встречи с Исодзаки в его личном кабинете и предъявил председателю совета
директоров Гильдии зашифрованный диск, которым ему предписывалось
явиться на аудиенцию к Его Святейшеству Папе Урбану Шестнадцатому, форма
одежды парадная.
ним. Исодзаки быстро принял душ и облачился в строгий костюм - белая
рубашка, серый жилет, красный галстук, черные брюки, двубортный пиджак с
золотыми пуговицами, черная бархатная шапочка. - Могу я позвонить своим
коллегам и отдать необходимые распоряжения на случай, если намеченные на
сегодня встречи не состоятся? - спросил Исодзаки, когда они вышли из
лифта в главный холл, где выстроились в две шеренги остальные гвардейцы,
образовав нечто наподобие оранжево-синего коридора.
Исодзаки, их ожидал авизо. Экипаж корабля приветствовал Исодзаки
кивками, помог пристегнуться к креслу, и корабль устремился к месту
назначения, сопровождаемый двумя факельщиками.
гостем", - подумал Исодзаки. Его лицо, разумеется, оставалось
бесстрастным, но внутри нарастала паника, к которой, как ни странно,
примешивалось что-то вроде облегчения. Он ожидал ареста с того дня, как
тайно встретился с советником Альбедо. И почти не спал со времени той
малоприятной встречи. Исодзаки знал, что Альбедо незачем скрывать от
кого бы то ни было попытки Гильдии установить прямой контакт с
Техно-Центром. Правда, он надеялся, что эти попытки сочтут его личной
инициативой. Он мысленно поблагодарил всех известных ему богов за то,
что Анна Пелли Коньяни сейчас не на Пасеме, а на Возрождении-Вектор, где
она осуществляет важную торговую сделку.
солдат, Исодзаки мог видеть тактический дисплей над пультом управления.
Ослепительно светящаяся сфера выглядела весьма внушительно, но Исодзаки
пилотировал звездолеты еще когда нынешний пилот был ребенком, а потому
заметил, что летят они не к Пасему, но к троянской точке в гуще военных
баз и имперских фортов на астероидах.
Исодзаки. Это даже хуже, чем очутиться в замке Святого Ангела, где, по
слухам, день и ночь не прекращают работу модуляторы виртуальной боли. В
орбитальной темнице никто не услышит твоих воплей. Он был уверен, что
приглашение на папскую аудиенцию - всего лишь уловка, способ без проблем
выманить его с территории Гильдии. Исодзаки был готов поспорить на что
угодно, что через несколько дней - если не часов - его костюм насквозь
пропитается потом и кровью.
плоскостью эклиптики, и только тут Исодзаки догадался, куда они летят.
Кастель-Гандольфо, "летняя резиденция" Его Святейшества.
и стал наблюдать, как авизо отделился от факельщиков и двинулся к
массивному астероиду в форме картофелины. Свыше сорока километров в
длину и двадцать пять в поперечнике, Кастель-Гандольфо больше походил на
планету - мощное силовое поле удерживало атмосферу, на холмах и лугах
под голубым небом зеленела трава, склоны гор поросли лесом, в котором
водились животные, по распадкам сбегали горные потоки. Исодзаки заметил
старинную деревушку в итальянском стиле. Пасторальный вид был обманчив:
военные базы вокруг астероида могли уничтожить целый флот, а сам
астероид был изрыт туннелями и пещерами, где располагался гарнизон
швейцарских гвардейцев и имперских элитных подразделений численностью
более десяти тысяч человек.
электрических импульсных двигателях, работавших совершенно беззвучно.
Последние пять километров его сопровождали гвардейцы в боевых
скафандрах. Солнечный свет отражался от скафандров, от лицевых щитков на
шлемах. Гвардейцы окружили звездолет, некоторые направили на корабль
датчики, считывая зашифрованные данные о количестве людей на борту и о
том, кто они такие. Видимо, ничего подозрительного обнаружено не было,
поскольку в одной из каменных башен замка появилось отверстие, куда и
вплыл авизо, заглушив двигатели. Гвардейцы подтянули корабль к пирсу.
выстроились в две шеренги, а полковник вывел Кендзо Исодзаки. Исодзаки
оглянулся в поисках лестницы или лифта, но тут пол под ногами дрогнул и
пирс вместе с кораблем начал опускаться. Все происходило совершенно
беззвучно, платформа медленно погружалась в недра Кастель-Гандольфо.
Зажглись люм-шары, осветив коридор и отделанные стальными панелями
стены. Через каждые десять метров виднелись фибропластовые стояки с
камерами слежения. Полковник махнул рукой, и Кендзо Исодзаки шагнул
вперед. В конце туннеля вспыхнул голубой свет - еще одна проверка
личности. Прозвенел звонок, в стене напротив возникла дверь. За ней
находилась приемная. Там сидели трое. Все трое встали, когда появился
Исодзаки со своей свитой.
своем лучшем платье, а также Хельвиг Эрон и Кеннет Хей-Модино, двое
Прозоров Александр
Маркеев Олег
Посняков Андрей
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Глуховский Дмитрий