сплющилась и опала, мягкая, дряблая, не годная ни на что.
бесполезно.
будет только так, как захочет он. И никак иначе.
вас. Я больше никогда вас не потревожу, мадам.
усмехнулся и оставил эту ненавидящую его женщину в одиночестве, которого
она так страстно желала.
Глава 26
ссоры. Не последовал он за своим господином и в гарем, чем немало его
удивил. Миновав конюшню, оленеец просто исчез в сумраке галереи.
лабиринт пустынных коридоров, где только эхо угрюмо приветствовало его
шаги. Он помедлил возле дверей, за которыми бросил свою стражу.
верность?
полусонные евнухи, они почтительно склонялись перед ним. Конечно,
подумал он, сейчас несколько поздновато, но в конце концов это его
гарем. Здесь должны властвовать только его капризы. Каждый разумный
человек скажет, что это так.
ароматами облако. Хороший гарем должен угадывать желания своего
повелителя. Девушки не спали и, казалось, ожидали его, собравшись в
просторной, увешанной гобеленами гостиной. Все девять. Самая юная из них
дремала, разметав желтые локоны, на коленях Зианы.
странно. Он сам знал, что его вид оставляет желать лучшего. Костюм
гвардейца, каменное лицо, челюсти, сжатые до ломоты в скулах.
еще не пришла. И твоя, высокомерная Элия, и твоя, Миана, и твоя,
сладкоголосая Кания, а также Игалла, Ушаннин и Юзия.
осязаемым. Он переходил от красавицы к красавице, говорил им ласковые
слова и целовал каждую в бровь. Элия похолодела как мрамор, ресницы
Игаллы затрепетали, Миана чуть не грохнулась в обморок. Зиана подставила
губы сама. Полные, розово-золотистые, они пахли медом.
так, но, когда он подошел к ней, отстранилась, знаком указывая на
сестру. Остальные девушки тоже смотрели на Зиану.
потеряла дар речи. Он перенес ее во внутренние покои, плотно прикрыл
ногой дверь, потом осторожно усадил девушку на высокое ложе. Только
тогда она смогла разлепить пересохшие губы.
ему единственно доступным сейчас способом: обвила вокруг его шеи гибкие
золотистые ручки и потянула того, кто не хочет ее, в постель.
***
еще большим искусством здесь считалось умение разоблачаться и
разоблачать.
него брюки, стащила рубашку и нижние клетчатые штаны. Он мурлыкал как
кот под ее ласками. Она удивляла его и веселила. Она поглаживала его
мускулы, ерошила волосы, пускала пальчики в косматую мглу бороды. Она
совсем не походила на Вэньи. В ней удивительным образом сочетались
целомудрие и искушенность. Казалось, она великолепно понимала, как нужно
действовать, чтобы доставить мужчине наибольшее удовольствие, но
чувствовалось, что эти действия ей самой были в новинку. Она очаровывала
и изумляла.
отвага питалась пылкостью, ее движениями руководил инстинкт.
путешествие.
Маленькая горячая наездница с изумительно крупной упругой грудью. Их
руки сплелись. Она двинула тазом, словно понукая своего скакуна.
Женщины востока расстаются со своей девственностью гораздо труднее.
осторожно щекотала локонами его грудь, - для меня самым тяжелым, милорд,
было обнажить перед вами свое лицо. Остальное гораздо проще. Я боялась,
что вы не сочтете меня желанной. Я ведь не очень-то хороша, я знаю. Я
гадкий утенок в семействе прекрасных птиц.
предпочли Зиане. Уродство предпочли красоте.
понравилась девушка, с которой я могу поболтать.
соседнюю комнату.
узнали?
седельной суме стрелы и лук?
стражника.
волос отливал золотом. Золото сыпалось с ресниц, поблескивало на груди с
твердыми, как виноградины, сосками.
когда вы начинаете улыбаться? И что кончик языка вовсе не розовый, а
синевато-голубой?
сквозь тебя. Какими вы становитесь, когда пугаетесь? Голубыми?
об этом не говорят.
поцеловала его в нос. Он не мог удержаться от счастливой улыбки.
первый дар.
***
чересчур мягким, пропитанным благовониями.
Вэньи... Галия...
его. Подушки странной формы и цвета. Чужая комната, затянутая плотными
занавесками. Он лежал в ней голый и совершенно пустой. Такое опустошение
дает только женщина.
боль, усугубляемую ощущением совершенного греха, но сожалений не было.
Они хотели, чтобы он сделал выбор. Он сделал его. Он предпочел им всем
Галию. И, кажется, поступил правильно. Что же касается любви, то Вэньи
сама отвергла его и сделала это предельно ясно - яснее не бывает. Он
плохой ученик, но наконец усвоил преподанные ему уроки.
императоров - властитель Асаниана. Повелитель Золотой страны, мудрейший
из мудрых, хитрейший из хитрых, а сердце его окутано паутиной. Теперь
дела обстоят именно так.