Горгидас упорно именовал "растительной шерстью". Немало было и плантаций
фиговых, персиковых, сливовых деревьев, экзотических цитрусовых. Поскольку
эти плоды не были известны в Западном Средиземноморье, Скаурус не мог
отличить один сорт от другого - до того момента, пока не откусил кусок
лимона, полагая, что это апельсин. После этого он быстро научился
разбираться в них.
плодородная, и воды здесь хватало в изобилии. Не много видел Скаурус и
оливковых деревьев - до того дня, когда они начали подниматься по дороге к
плато. До Гарсавры тогда оставалось всего два дня пути.
были таким же откровением, как и земля, на которой они трудились. Это были
спокойные, крепкие и умелые люди, самые умелые из всех, каких ему
доводилось встречать. Он привык к бурному, легко вспыхивающему народу
столицы, к шумному и нервному ритму их жизни, к их непомерному себялюбию и
чувству превосходства над всеми остальными, к внезапным сменам настроения,
которым подвержены видессиане. Он удивился тому, что Империи удавалось
процветать столько веков при том, что построена она была на таком зыбком
фундаменте.
мыслями. Греческий врач всегда находился в эпицентре нескончаемых бесед у
ночных костров римлян. Когда сгущались сумерки, он редко уходил из лагеря.
Скаурус знал, что у Горгидаса не было девушки. Чтобы не поддаваться
одиночеству, он часто беседовал с солдатами и друзьями. Что же касается
замечания Марка, то он прокомментировал его таким образом:
в судебных палатах Рима. В течение всего того времени, что Видессос был
Империей, императоры баловали население столицы, чтобы завоевать его
доверие. Ты не можешь осуждать их за это - вспомни недавний мятеж!
Император может потерять свою голову, если не угодит горожанам! Не забудь,
Империи уже много веков; столица привыкла считать роскошь своим законным
правом.
подобные нравы: красивый мальчик может стоить больше, чем кусок земли, а
кувшин благовоний дороже пахаря. Как там шутили насчет Цезаря? Что он был
мужем каждой жены и женой каждого мужа. Скаурус в недоумении покачал
головой. Интересно, во что превратилась бы его родная столица после
нескольких веков имперского существования?
меньше, чем Имброс. Располагаясь у слияния двух рек, он служил торговым
центром для большей части западных территорий. Тем не менее, когда
экспедиционный корпус разбил здесь лагерь, это почти удвоило население
Гарсавры. Что-то странное было в обличье этого города, но Марк никак не
мог понять - что. Гай Филипп заметил это сразу.
не имеет крепостной стены!
стороны и совершенно не защищены от нападения врагов. Теперь Марк более,
чем когда-либо, оценил преимущества столицы. Ведь Гарсавра, сама по себе
небольшая столица, должна была бы защищаться от варваров с севера, но
здесь так долго царил мир, что люди даже забыли, как строить
фортификационные сооружения.
обнаженный город. Спины лошадей треснут под тяжестью награбленного.
равнину, комок подкатил к горлу Скауруса. Как пьяница в лавке гончара, они
в несколько минут разрушат то, что создавалось годами.
они спокойно нагуливали жирок.
Виридовиксом. К тому же замечание центуриона было не совсем точным -
видессиане составляли большую часть армии Маврикиоса, и около трех тысяч
местных солдат уже ждали их прибытия в Гарсавре. Но все же в циничных
словах центуриона скрывалось и зерно правды.
солдатами. Они привели с собой целую коллекцию кляч, их вооружение и
доспехи устарели и прохудились, дисциплина и военный опыт вообще
отсутствовали.
военачальник той школы, из которой вышел и Маврикиос Гаврас. Скаурус
внимательно изучал его на приеме, который устроил в честь Баанеса
Император. Направляясь к Маврикиосу, Ономагулос проехал мимо рядов римлян.
Время от времени он вонзал шпоры в бока лошади, поднимая ее на дыбы. Он не
был великаном, но его уверенная посадка и твердый взгляд говорили о том,
что он опытный воин. Ему было далеко за сорок, на макушке у него светилась
лысина, волосы и густые усы серебрились сединой.
простереться перед ним. Вместо этого он заорал:
разорвут Ономагулоса на куски. Некоторые из молодых стражников уже взялись
за мечи, но Зеприн Красный внимательно следил за Маврикиосом. Видя, что
Император не сердится, офицер подал сигнал, и его люди остановились.
быть, эта работа подошла бы лучше тебе.
этот жест, и Император покачнулся. Улыбка его стала еще шире.
Маврикиос был не далеким, всевидящим божеством и повелителем, а просто
более удачливым соперником. Он думал о том, давно ли эти два вождя знакомы
друг с другом и через какие испытания прошли вместе, если их дружбе не
помешал даже высокий ранг Маврикиоса.
теплым, как у брата. Марк заметил также, что он не присоединился к
Маврикиосу и Баанесу.
прямоты человек. Называть Туризина "малышом" с такой легкостью!
прошептал в ответ Марк.
сейчас. А у тебя нет старших братьев?
знают тебя маленьким карапузом, а потом уже никогда этого не забывают. Для
них ты останешься пацаном, даже если обгонишь их всех в росте.
бывало, и когда он отвернулся, на лице его появилось мрачное выражение,
как будто вспомнил что-то очень обидное и неприятное.
шла мимо больших каскадов воды, двигаясь на запад. Струи сверкающей
голубой влаги были неиссякаемым источником животворящей силы. Арандос,
сорвавшись с уступа, направлял свое течение по равнине. Днем и ночью в
воздухе висели мириады водяных брызг, и над водопадом, как мост, сияли две
большие радуги. Водяные капли, попадавшие на лица солдат, были
единственным, что облегчало их страдания от палящего зноя. Холмистая
местность, по которой они сейчас шли, совсем не напоминала покрытую
зеленью равнину побережья. Земля здесь была твердая, растрескавшаяся,
коричневая от пыли, иссыхающая за девять месяцев безводья, а после сильных
гроз превращающаяся в непролазную грязь. Пшеница росла и здесь, но по
сравнению с тем изобилием, которое они видели на востоке, неохотно.
Длинные полосы земли были слишком бедны, и их покрывал лишь тонкий налет
травы, чертополох и колючие кустарники. Пастухи перегоняли большие стада
овец, коров и коз. По образу жизни они больше походили на
кочевников-каморов, чем на жителей Видессоса.
боялся Марк. Хлеб с равнины все еще продолжал поступать по Арандосу на
баржах. Это помогало, поскольку местные пекарни были малы и
немногочисленны. Но мяса не хватало, и римляне понемногу начали
жаловаться. Впрочем, в походах они предпочитали растительную пищу,
чувствуя, что обилие мяса сделает их тяжелыми, медлительными, к тому же
это усилит вероятность солнечного удара. Большинство видессиан привыкли к
климату, напоминающему климат Италии, и довольствовались тем же, что и
легионеры. Но халога и их родичи намдалени набивали себе животы говядиной,
жареной козлятиной и, как всегда, страдали от жары больше, чем остальные.
Каморы же ели все, что было съедобно, и не жаловались.
каждым днем он все больше убеждался в мудрости императора, ведущего их
этим путем. Без Арандоса и его редких притоков плато было бы мертвой
пустыней, где ничто живое не смогло бы существовать. Вода реки была
теплой, иногда мутной, но все же пригодной для питья. Трибун не знал
большего наслаждения, чем набрать в шлем воды под палящим солнцем и
окатить себя с ног до головы. Воздух был таким сухим, что через полчаса
Дальский Алекс
Володихин Дмитрий
Каргалов Вадим
Сертаков Виталий
Василенко Иван