гордостью утверждала, что в свое время работала билетером в Большом театре, где
у нее и по сей. день сохранились связи, так что она, если захочет, может
бесплатно пройти на любой спектакль.
плечом, он развернул листок бумаги с телефонами и быстро набрал номер, напротив
которого была проставлена фамилия Коптева. Линия оказалась свободной. После
трех длинных гудков трубку сняли.
поговорить с Коптевым Юлием Никандровичем?
линии.
голос. И уж точно, это был не голос Юлика Коптева. Или же человек, которого он
все это время принимал за Коптева, не являлся таковым. История становилась все
более запутанной и непонятной.
мужчина.
так тихо, что Геннадий Павлович подумал, не прервалась ли связь?
лучшего.
линии.
вообще мало что понимаю.
иного. - Ты откуда звонишь?
Никандрович.
свободен?
безработный.
больше трех часов. - Может быть, как обычно, в "Поджарке"?
как-то странно. - Ты хочешь еще кого-нибудь пригласить?
понял меня?
настоящий Коптев, потому что никто, кроме Юлика и его самого, не смог бы
понять, что означает фраза: "Встретимся не как обычно".
стоять, прижимая ее к уху, как будто все еще надеялся услышать голос Юлика
Коптева. Счастье переполняло его, готовое вырваться наружу - дай только повод!
Он наконец-то обрел точку опоры и теперь мог перевернуть все, что угодно. Юлик
Коптев, старый, верный друг, на которого всегда и во всем можно положиться,
снова был с ним. Подлинный Юлик, а не та дрессированная мартышка, что каждый
четверг поила его пивом в "Поджарке".
спиной. - Не забудьте занести время вашего разговора в учетную тетрадь.
приоткрытой двери своей комнаты, на него с подозрением смотрел старик Семецкий.
Тот самый Семецкий, который, по словам Шпета, вчера сначала чуть было не умер
от сердечного приступа, а затем свернул шею, упав с носилок. Казалось бы, тот
факт, что Семецкий жив, свидетельствовал о том, что реальность вновь
сдвинулась, и должен был хотя бы удивить Геннадия Павловича. Но, вопреки
здравому смыслу, Калихин был просто рад снова увидеть старика живым.
Быстро собравшись, он окинул взглядом помещение, чтобы убедиться, что ничего не
забыл, и снова вышел в коридор. На этот раз он демонстративно громко хлопнул
дверью и долго гремел ключами, запирая замок. Если в квартире находился
соглядатай, - а Геннадий Павлович ни секунды не сомневался в том, что так оно и
было, - то он должен был понять, что объект его наблюдения не пытается
незаметно скрыться. Пусть думает, что Калихин просто решил прогуляться. Нельзя
же, в самом деле, сидеть целый день дома в такую жару!
лестнице. На первом этаже он на какое-то время затаился, слушая, не хлопнет ли
дверь наверху, но так ничего и не услышав, вышел на улицу. Обычным путем он
дошел до проезжей части и, не задерживаясь возле автобусной остановки,
направился в сторону станции метро.
преследователей. Во всяком случае именно так вели себя герои фильмов Хичкока,
которые видел Геннадий Павлович. Путь до метро был не близким, но на всем его
протяжении Калихин не заметил ни людей, следующих по противоположной стороне
проезжей части в том же направлении, что и он, ни машин, то обгоняющих его, то
вновь оказывающихся сзади. Спустившись в метро, Геннадий Павлович пропустил
первый поезд, чтобы посмотреть, не останется ли кто на платформе вместе с ним.
Сев в следующий поезд, Геннадий Павлович был не просто весьма доволен собой, но
еще и уверен, что "хвоста" за ним не было.
еще учась в школе, на тот случай, когда нужно было оставить родителей в
неведении о том, куда собирались вечером их чада. Один из приятелей звонил
другому, называл время и место встречи, которое не могло вызвать никаких
опасений у находившихся неподалеку родителей, после чего говорил: встретимся не
как обычно. Частичка "не", произнесенная очень быстро, ускользала от внимания
родителей. О том же, где они должны были встретиться на самом деле, знали
только сами заговорщики. Позднее, когда, договариваясь о встрече, не нужно уже
было ни от кого таиться, это переросло в игру, о которой они то и дело
вспоминали. И сегодня, во время беседы с Юлием Никандровичем, Геннадий Павлович
сразу же понял, что за место имеет в виду Коптев. Это мог быть только
ирландский паб, расположенный возле станции метро "Смоленская", где они
встречались последний раз "не как обычно". Тогда сам Геннадий Павлович
пригласил Коптева, использовав старый школьный код. Калихину нужно было
обсудить с другом проблемы, которые все чаще стали возникать у него во
взаимоотношениях с Валентиной. Дело шло к разводу, но прежде, чем сделать
последний шаг, Геннадию Павловичу хотелось услышать мнение человека, который
его понимал. Тогда у него водились деньги, и он мог позволить себе роскошь
пригласить друга на стаканчик-другой "Гиннесса". Сейчас в кармана у Геннадия
Павловича только мелочь бренчала, но он надеялся, что сможет посидеть какое-то
время в уголке паба, не привлекая к себе внимания официантов, пока не появится
тот, кого он ждал.
вышел на станции "Арбатская", чтобы пройтись пешком по Старому Арбату. Давно он
не был на этой улице. Сейчас, конечно, трудно было определить, чьи это
воспоминания - Калихина-ученого или Калихина-безработного. И все равно - давно.
Да и нечего здесь было делать. По брусчатой мостовой бродила туда-сюда
праздношатающаяся публика, приезжих в числе которой было значительно больше,
нежели коренных москвичей. Тихая старая московская улочка превратилась в жалкое
подобие Монмартра для бедных. Тут тебе и обезьянка, пляшущая на стуле, с
которой при желании можно сфотографироваться, и художники, за пять минут
рисующие шаблонные портреты, имеющие минимум сходства с оригиналом, и матрешки,
на которых то жутковатого вида Белоснежка, то не менее уродливый президент, и
лотки с медалями, орденами да армейскими шапками-ушанками. А вокруг -
шашлычные, бистро, рестораны да кабаки с безумными ценами. Скучно все это, ох
как скучно, братцы!
свернул в переулок и оказался перед стеклянным павильончиком, разукрашенным
изображениями пивных кружек с вензелями, стилизованными фамильными гербами и
зелеными трилистниками. На часах было без десяти шесть. Глянув в последний раз
по сторонам, Геннадий Павлович открыл дверь и вошел в паб. Посетителей в
заведении было не так уж много. Оно и понятно - цены кусаются. Геннадий
Павлович подошел к стойке и с сосредоточенным видом погрузился в изучение меню.
Это заняло у него минут пять. Затем он окинул взглядом зеркальную стену за
Лукьяненко Сергей
Максимов Альберт
Маккарти Кормак
Самойлова Елена
Глуховский Дмитрий
Андреев Николай