роса, разноголосое, еще робкое пение птиц разливалось в бодрящем воздухе, а
блеклая голубизна небес там и сям была затянута тонкой паутиной бесплотных
облачков, ничуть не омрачавших лучезарного утра. Освещение пейзажа было
золотисто-желтое, тени - размытых очертаний. Листья вьющихся растений,
оплетавших стены ветхого особняка, поникли, унизанные тяжелыми водяными
каплями, которые, словно крохотные линзы, увеличивали находившиеся позади
предметы.
перекресток, направляясь вдвоем в поля. Едва они увидели дом хозяйки, как
Габриэлю показалось, что распахнулись створки одного из окон верхнего этажа.
Работники как раз проходили мимо старого куста бузины, густо увешанного
кистями черных ягод, и на минуту остановились в его тени.
на запад, как хозяин, с утра оглядывающий свои владения. Мужчина был не кто
иной, как сержант Трой. Его красная куртка была наброшена на плечи, но не
застегнута, и он держался непринужденно, как солдат на отдыхе.
слова.
- Я слышал, как кто-то уже в сумерках проехал мимо нашего дома, - вы в это
время были в отлучке. - Он оглянулся на Габриэля. - Силы небесные, да вы
совсем побелели, Оук! Как все равно мертвец!
уставился в землю. Он уносился мыслью в будущее и представлял себе, как
горько на протяжении долгих лет она будет раскаиваться в своем опрометчивом
поступке. Он сразу же догадался, что они поженились. Но почему все это было
обставлено такой таинственностью? Все уже знали, что ей очень тяжело
досталась поездка в Бат, так как она не рассчитала расстояния, и что она
загнала лошадь, добираясь туда больше двух дней. Не в ее привычках было
действовать тайком. При всех своих недостатках она была сама искренность.
Неужели же она попала в ловушку? Этот брак причинил Оуку нестерпимую боль и
как громом поразил его, хотя всю предыдущую неделю его мучили подозрения,
что именно так окончатся ее встречи с Троем вне дома. Ее спокойное
возвращение несколько рассеяло его страхи.
не имеет ничего общего-с состоянием неподвижности, - так и недавнее
состояние Оука, питавшего слабую надежду, граничащую с отчаянием, нельзя
было назвать полной безнадежностью.
Сержант все еще смотрел из окна.
холм.
месте я поздоровался бы с ним. Можно ни черта не вкладывать в свои слова, но
надобно быть учтивым.
он примет это событие, тем приятнее будет любимой женщине.
голосом.
Может, ее там и нету.
заиграло оранжевыми отблесками на его алой куртке.
старой бутыли. Я считаю, что повсюду нужно сделать подъемные окна, а эти
старые панели на стенах как-нибудь подновить, а то можно и совсем убрать
дубовую обшивку и оклеить стены обоями.
которые творили в эпоху расцвета искусств, не уважали творений своих
предшественников, - они сносили их или же перестраивали на свой лад. Почему
бы и нам не поступать так же? "Творчество не уживается с охраной старины, -
уверял он, - и антикварии, будь их хоть миллион, никогда не изобретут нового
стиля". Я с ним вполне согласен. Мне хочется придать этому дому более
современный вид, чтобы нам жилось в нем повеселей, покуда живется.
уме, какие бы там ввести улучшения.
не знаете, в роду мистера Болдвуда никогда не было сумасшедших?
себе, да не знаю, правда ли это, - отвечал он.
этой неделе я как-нибудь поработаю с вами в поле, но сперва мне надо уладить
кое-какие дела. До свидания! Мы с вами, разумеется, будем по-прежнему на
дружеской ноге. Я не из гордых. Никто этого не скажет про сержанта Троя. Но,
видно, такая уж мне выпала судьба. Вот вам полкроны, молодцы, выпейте за мое
здоровье!
но тот резко отшатнулся, покраснев от гнева. Когген ринулся вперед и поймал
монету, отскочившую рикошетом от земли.
сказал Габриэль. - А я уж обойдусь без его подачек.
Ведь если он и впрямь на ней женился, то, помяните мое слово, он купит себе
отпускное свидетельство и станет нашим хозяином. Так уж лучше выказывать ему
уважение, хотя бы про себя вы и обзывали его вертопрахом.
стану. Не умею льстить, и если бы пришлось его ублажать, чтобы остаться на
этой должности, то пропади она пропадом!
на дороге.
задал такой вопрос.
случай, если бы он спросил их о чем-нибудь, но, видя, что ему не до них,
посторонились и пропустили его.
бороться, не слишком бросалось в глаза, только побледнело его строго
очерченное лицо, вздулись жилы на лбу и на висках и залегли глубокие складки
вокруг рта. Лошадь уносила его все дальше, и казалось, даже в поступи коня
отражалось безысходное отчаяние всадника. На минуту Габриэль отвлекся от
своего горя при виде страданий Болдвуда. Он смотрел на широкую спину
фермера, который сидел, выпрямившись в седле, не поворачивая шеи и прижав
локти к бокам, и широкополая шляпа неподвижно держалась у него на голове.
Наконец квадратная фигура Болдвуда скрылась за холмом. Того, кто знал
трагедию этого человека, не так поразило бы его внезапное падение, как
пугала его неподвижность. Он затаил в недрах сердца горькую тоску, вызванную
жестоким столкновением его чувства с действительностью, и как в иных случаях
хохот бывает ужаснее слез, так и оцепенение сраженного горем человека было
выразительнее любого крика.
ГЛАВА XXXVI
переживания замужней женщины и все еще не спадал сухой зной, на гумне
Верхней уэзерберийской фермы неподвижно стоял человек, разглядывая луну и
небо.
колыхал верхушки деревьев, а по небу стремительно плыли вереницы облаков,
причем одни сталкивались с другими под прямым углом, но все они неслись не в
том направлении, в каком дул ветер, тянувший внизу. Проглядывавшая сквозь их
текучую пелену луна излучала мертвенный металлический блеск. В тусклом
лунном свете поля принимали мутный желтоватый оттенок и казались
одноцветными, словно просвечивали сквозь цветное стекло. В этот вечер овцы
плелись домой, повесив голову и хвост, крикливо суетились грачи, а лошади
переступали нехотя, с опаской.
сопровождаться одним из тех затяжных ливней, какие знаменуют собой окончание
засушливой летней поры. Не пройдет и двенадцати часов, как погода резко
переменится, и уже нельзя будет убирать урожай.
восемь, и они содержали половину урожая фермы за этот год. Но вот он
направился к риге.
для ужина и танцев по случаю уборки урожая. По мере того как Оук приближался
к риге, все громче раздавались звуки скрипок и тамбуринов и равномерный
топот множества ног. Оук подошел к огромным дверям, одна створка была
приоткрыта, и он заглянул внутрь.
Эриксон Стивен
Володихин Дмитрий
Андреев Николай
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Володихин Дмитрий