учеников.
учитель.
блестящими глазами - вылитая копия щенка чао-чао. На его морде и в помине не
было той печати меланхолии, которой суждено появиться на ней позднее. Он был
полон задора, вертелся, скакал и не больно кусался своими крохотными
молочными зубами, размахивая, словно флагом, пушистым хвостом. Если б даже
он был мне не нужен, я и тогда не устоял бы против искушения приобрести
такую прелесть. На мой взгляд, он был слишком мал, чтобы жить в одной клетке
со взрослым енотом, а потому я соорудил ему отдельную, и мы водворили его на
новое место жительства. Туго набив животик молоком и рыбой, он свернулся
клубком на ворохе сухой травы, победоносно рыгнул и заснул.
детям изображения требуемых животных. По его словам, у многих из его
учеников были ручные животные, с которыми они, может быть, расстанутся. И
еще он обещал поискать хороших охотников, которые могли бы показать нам край
ручьев и помочь при ловле животных.
индейцам, зачем мы к ним пожаловали, какие животные нам нужны и какие цены
мы готовы платить. Все они проявили необычайное воодушевление и обещали
сегодня же принести своих питомцев, - все, за исключением одного маленького
мальчика, который с взволнованным видом начал быстро перешептываться со
своим Учителем.
животное, только оно слишком велико и его нельзя привезти в каноэ.
свиньей, или пекари. Я дал ему наказ покупать все стоящее, что он увидит в
деревне индейцев, и с надеждой стал ждать его возвращения. Как только он
уехал, начали приходить дети, и вскоре я с головой ушел в увлекательное и
волнующее занятие - отбор животных.
Больше всего, пожалуй, было агути, золотисто-коричневых зверьков с длинными
тонкими ногами и кроличьими мордами. Этот не особенно умный зверь до того
нервен, что закатывается в истерике, стоит лишь чуть дохнуть на него. Затем
шли паки, толстые, как поросята, шоколадного цвета животные с кремовым
крапом, собранным в полосы вдоль тела. Был тут и с пяток говорливых обезьян
саймири и капуцинов, скакавших на привязи либо, как по кустам, сновавших
вверх и вниз по своим владельцам. Многие принесли удавов, красиво
раскрашенных в розоватый, серебристый и рыжевато-коричневый тона,
свернувшихся кольцами на запястьях и поясницах своих хозяев. Кое-кто, может
быть, удивится, что дети выбрали их в качестве домашних животных, однако
индейцам не свойствен нелепый страх европейцев перед змеями. Они держат
удавов в своих жилищах и предоставляют им полную свободу передвижения,
взамен змеи выполняют функции, в цивилизованных странах обычно возлагаемые
на кошек, иначе говоря, уничтожают крыс, мышей и прочую съедобную нечисть.
На мой взгляд, лучше нельзя и придумать: ведь удав куда прилежнее истребляет
крыс, чем любая кошка, и к тому же более красив как декоративный элемент;
удав, изящно, как это умеют делать только змеи, обвившийся вокруг балки
вашего дома, ничуть не худшее украшение для жилища, чем красивые редкие
обои, и к тому же вы имеете то преимущество, что украшение само добывает
себе пропитание.
раздался дикий звенящий хохот и мы увидели краснохохлого дятла. Он пролетел
над поляной и скрылся в чаще леса.
моих слов, но мои жесты и просительная, умоляющая интонация говорили сами за
себя. Они засмеялись, закивали, затопали ногами и затараторили между собой,
и это вселило в меня надежду, что дятел у меня будет. Когда ребятишки ушли,
я принялся строить клетки для вновь приобретенных животных. Это была долгая
работа, и к тому времени, как я ее закончил, издали послышался слабый рокот
мотора. Лодка возвращалась, и я вышел на берег встречать Боба с пекари.
спиной к спине на большом ящике, стоявшем на палубе-крыше. Вот лодка
ткнулась носом в песок, и Боб, не трогаясь с места, просверлил меня
взглядом.
делаем, что удерживаем ее в этом проклятом ящике. Похоже, ей не очень-то
нравится сидеть взаперти. Если я не ослышался, речь шла о ручном животном?
Да что там, я просто отлично помню, как ты говорил, что она ручная. Только
поэтому я согласился за ней поехать.
страдает клаустрофобией. Мы быстро перенесли ящик с лодки на берег.
сверху.
будто ящик долбанули изнутри кувалдой. Планки так и брызнули во все стороны.
В следующую минуту ощетинившаяся, разъяренная свинья выдралась наружу и,
свирепо фыркая, понеслась вскачь от берега.
индейцев и заметалась среди них, яростно визжа и кусая их за ноги; ее
острые, в полдюйма клыки так и клацали, когда она смыкала челюсти. Индейцы
бросились к деревне, свинья за ними, мы с Айвеном за свиньей. Когда мы
добежали до деревни, она была пуста, словно вымерла, а свинья наскоро
закусывала какой-то снедью, подобранной под пальмой. Мы, как нам казалось,
совершенно неожиданно нагрянули на нее из-за угла хижины, но она и ухом не
повела. Бросив еду, она ринулась прямо на нас с таким чавканьем и визгом,
что у нас кровь в жилах застыла. Следующие несколько мгновений прошли в
тихом ужасе: пекари кружила вокруг нас, визжа и молотя челюстями, а мы с
Айвеном прыгали как ненормальные, проявляя быстроту и грациозность под стать
любой балерине. В конце концов свинья, решив, что мы для нее слишком
увертливы, отступила в промежуток между двумя хижинами и заняла там позицию,
издевательски хрюкая в нашу сторону.
держать ее здесь.
вразвалочку колыхал по песку в нашу сторону, и в голове у меня мелькнула
злорадная мысль.
нельзя выпускать. Я мигом вернусь.
хижины, достал толстый брезентовый мешок и тщательно обмотал им свою левую
руку. Затем во всеоружии вернулся на поле битвы. Здесь я, к своей великой
радости, увидел, что мистер Кан, тяжело пыхтя, носится вокруг пальм, а на
пятках у него висит свинья. К моему разочарованию, при виде меня пекари
сразу же прекратила преследование и снова отступила в проход между хижинами.
протиснулся в проход между хижинами и стал медленно подступать к свинье. Она
стояла совершенно неподвижно и следила за мной, время от времени клацая
челюстями и тихонько похрюкивая. Подпустив меня к себе на шесть футов, она
бросилась в нападение. Когда она подскочила ко мне, я правой рукой схватил
ее за ощетиненный загривок, а левую, обернутую брезентом, сунул ей прямо в
пасть. Она отчаянно заработала челюстями, но не смогла прокусить брезент.
Тут я передвинул правую руку с ее загривка дальше к спине, крепко обхватил
ее поперек жирного туловища и приподнял. Почувствовав себя в воздухе, она
словно потеряла всю свою решимость, перестала кусать мою руку и жалобно
завизжала, дрыгая своими коротенькими задними ножками. Я отнес ее к нашей
хижине, подобрал для нее ящик покрепче, и вот уж пекари по уши ушла рылом в
миску с рублеными бананами и молоком, фыркая от удовольствия. Отныне она
никогда уже не устраивала нам таких представлений и не брала на себя роль
Грозы джунглей, а даже наоборот, стала до смешного ручной. Один только вид
миски, из которой ее кормили, исторгал у нее экстатически восторженное
похрюкивание, некую чудовищную песнь, кончавшуюся лишь тогда, когда она
зарывалась рылом в миску и набивала себе полный рот. Она любила, чтобы ее
чесали, и, если почесывание длилось достаточно долго, заваливалась на бок и
лежала неподвижно, зажмурившись и сладко похрюкивая. Мы окрестили ее Перси,
и даже Боб полюбил ее, сильно подозреваю, главным образом потому, что он
видел, как она гоняла мистера Кана вокруг пальм.
славы при приобретении нового животного, пусть даже он не принимал никакого
участия в его поимке. Но чем больше он скакал, колыхался и сиял улыбками,
тем больше он нас раздражал. После случая с Перси, когда ему пришлось
удирать от нее, он преисполнился непреклонной решимости восстановить свой
престиж, который, он это чувствовал, был полностью утрачен. Он всеми силами
пытался смыть с себя позор, но Перси была постоянным, живым, хрюкающим
напоминанием о дне, когда он, великий охотник Кан, был обращен в бегство
дикой свиньей на глазах всего честного народа. И вот настал день, когда
мистеру Кану подвернулся случай покрыть себя славой, и он ухватился за него
обеими своими жирными руками. Однако результат оказался весьма плачевный.
Перумов Ник
Корнев Павел
Жюль Верн
Свержин Владимир
Прозоров Александр
Журавлев Владимир