стольких опасностей! Что бы мне тогда остановиться? Но нет, я так
ожесточилась, что и думать о чем-либо перестала, забыла всякий страх.
Казалось, сама судьба меня торопила, невидимой своей рукой подталкивая к
этому горестному для меня часу, и теперь мне оставалось искупить свои грехи
на виселице, кровью заплатить свой долг правосудию, ибо пришел конец моей
жизни, а с нею и всем моим беззакониям. Таковы были мысли, которые
беспорядочной толпой теснились в моей голове, между тем как унылое отчаяние
завладело всем моим существом. От души раскаивалась я во всей своей прошлой
жизни, но раскаяние мое не приносило мне ни малейшего облегчения, ни минуты
покоя. Грош цена, говорила я себе, раскаянию человека, который и так уже
лишен возможности грешить. Ведь не о том я крушилась, что нарушила заповедь
Господню, что вредила ближнему своему; не о преступлениях своих горевала я,
а об ожидающем меня за них наказании; и то, что меня страшил не грех, а
расплата за грех, отнимало у меня последнее утешение, отнимало даже надежду
на искреннее покаяние.
и рада была бы умереть там, хотя и не относилась к смерти так, как бы
следовало; ничто не могло быть ужаснее для меня, чем это самое место, ничто
не было мне ненавистнее его обитателей. Ах, пусть бы меня отправили куда
угодно, только не в Ньюгет, и я почла бы себя счастливой!
Как, миссис Флендерс явилась наконец в Ньюгет? Как, миссис Мэри, миссис
Молли, или попросту Молль Флендерс? Они думали, уж не помогает ли мне
дьявол, что я так долго выходила сухая из воды; они ждали меня уже много лет
и наконец-то дождались! И они обливали меня помоями, сердечно
приветствовали, желали мне веселиться, быть мужественной, не падать духом;
может быть, говорили они, все это не так плохо, как мне кажется, и тому
подобное; потом послали за водкой и пили за мое здоровье, но поставили все
на мой счет, ибо, говорили они, я только что прибыла в каталажку, как они
выражались, и, наверное, у меня есть деньги, тогда как они сидят без гроша.
четыре месяца. Я спросила, каким показалось ей это место, когда она впервые
вошла сюда. Она ответила, что точно таким, каким оно сейчас кажется мне:
отвратительным и ужасным; она думала, что попала в ад. "Я и сейчас так
думаю, - прибавила она, - но теперь я к этому привыкла и больше не
беспокоюсь".
сослалась на брюхо, хотя так же беременна, как судья, который меня судил, и
жду, что меня разжалуют на ближайшей сессии.
когда женщина добилась отсрочка по случаю беременности, но оказалась не
беременной или разрешилась от бремени.
повесят, придет мне конец, вот и все.
остроумия:
(Примеч. автора.)}
несчастье - попасть в этот ужасный Ньюгет; время, необходимость и общение с
заключенными там жалкими существами постепенно делают вас равнодушным к
окружающим мерзостям; мало-помалу вы примиряетесь с тем, что поначалу было
для вас столь ужасно, и становитесь таким же беспечным и веселым, как были
на воле.
его малюют; ибо поистине никакие краски не могут передать мрачного ужаса
этого места, и кто там не побывал, неспособен составить себе о нем
правильное представление. Но каким образом этот ад может постепенно стать
чем-то привычным и не только сносным, но даже приятным, это поймет лишь тот,
кто, подобно мне, изведал тамошнюю жизнь на собственном опыте.
старую пестунью, которая, разумеется, была страшно поражена и провела ночь
на воле почти так же плохо, как я в тюрьме.
меня успокоить, но видела, что это бесполезно. Однако, как она говорила,
сгибаться под тяжестью - значит только увеличивать ее; она немедленно
приняла все меры, чтоб предотвратить последствия, которых мы опасались, и
первым делом разыскала двух негодяек, поймавших меня. Она улещала их,
уговаривала, сулила им деньги - словом, всеми способами пыталась помешать их
выступлению на суде; она предложила одной из девок сто фунтов за то, чтобы
та покинула свою хозяйку и не показывала против меня в суде, но эта простая
служанка на жалованье три фунта в год проявила такое упрямство, что наотрез
отказалась и, по мнению моей пестуньи, не польстилась бы и на пятьсот
фунтов. Тогда она принялась за другую девушку; та оказалась податливей и как
будто даже склонялась к некоторому милосердию, но первая удержала ее и не
позволила старухе разговаривать с ней, пригрозив привлечь ее к
ответственности за подкуп свидетелей.
украдена материя, и особенно к его жене, которая сначала была расположена
пожалеть меня; добрая женщина и теперь относилась ко мне участливо, но муж
заявил, что не может отказаться от судебного преследования, так как дал суду
подписку.
дела, и он не пострадает, но этого человека никак нельзя было уговорить,
чтобы он не выступал против меня; таким образом, мне предстояло встретиться
на суде с тремя свидетелями моего преступления: хозяином и его двумя
служанками; иными словами, я была настолько же уверена, что меня приговорят
к смертной казни, насколько была уверена, что сейчас я жива, и мне ничего не
оставалось, как только готовиться к смерти.
меня перед глазами; и днем и ночью я думала только о виселицах и веревках,
злых духах и дьяволах; невозможно передать, как я измучилась, то дрожа от
страха смерти, то терзаясь укорами совести за свою греховную жизнь.
речь клонилась к тому, чтобы я призналась в своем преступлении, как он
выражался (хотя не знал, за что я сюда посажена), чистосердечно рассказав
все, что сделала, и тому подобное, без чего, по его словам, Бог никогда не
простит меня; его речи имели так мало общего с моим делом, что я не получила
от него никакого утешения; кроме того, видеть, как этот жалкий человек утром
проповедует мне чистосердечное признание и раскаяние, а в полдень хлещет
водку и напивается пьян, было настолько неприятно, что я не могла выносить
этого священника с его проповедями и попросила его больше меня не
беспокоить.
заботливой пестуньи на ближайшей сессии против меня не поступило обвинения в
заседание Большого жюри в Гилдхолле, на котором выносится постановление о
предании суду; таким образом, у меня был впереди еще месяц или пять недель,
и, конечно, мне следовало употребить это время на сетования о своем прошлом
и приготовления к будущему; следовало воспользоваться этой отсрочкой для
раскаяния, но никакого раскаяния я не чувствовала. Как и раньше, я
тяготилась заключением в Ньюгете, но признаков раскаяния не подавала.
она каплет, так же действовало на меня, да и на всех прочих, постоянное
общение со здешним сбродом. Я превратилась в камень; сделалась сначала тупой
и бесчувственной, потом грубой и беззаботной и, наконец, потеряла разум, как
и все прочие обитательницы этого места; словом, стала чувствовать себя в
Ньюгете так хорошо и непринужденно, точно провела там всю жизнь.
когда нам становится приятна величайшая на свете мерзость. Худшего положения
не выдумаешь; я опустилась так, как только может опуститься живой и здоровый
человек, у которого к тому же есть деньги.
существо, сохранившее малейшую способность к размышлению и понимание того, в
чем заключается счастье настоящей жизни и бедствия будущей. Отчала у меня
было если не раскаяние, то хоть некоторые угрызения совести; теперь я не
чувствовала ни угрызений совести, ни раскаяния. Меня обвиняли в
преступлении, которое каралось смертью; доказательства были так очевидны,
что мне не было даже смысла не признавать себя виновной. Я была известна как
закоренелая преступница, поэтому мне нечего было ожидать, кроме смерти; я не
помышляла о бегстве, и тем не менее мной овладела какая-то странная
летаргия. Я не испытывала ни беспокойства, ни страха, ни печали -
первоначальное удивление прошло; поистине, была я точно не в себе; мои
чувства, разум, совесть были погружены в какой-то сон; вся моя жизнь за
последние сорок лет была страшной смесью порочности, распутства,
прелюбодеяния, кровосмешения, лжи и воровства; словом, с восемнадцати лет и
до шестидесяти я совершила все преступления, кроме убийства и измены, была
ввергнута в мрачную пучину Ньюгета, и у порога стояла позорная смерть; и все
же я не сознавала ужаса своего положения, не думала ни о небе, ни об аде,
разве только мимолетно: эти мысли были подобны мгновенным уколам, приходили
и тотчас исчезали. У меня не было потребности просить у Бога прощения, я не
думала об этом. Вот краткое описание величайшего падения, какое можно
испытать на земле.
Володихин Дмитрий
Андреев Николай
Грабб Джеф
Шидловский Дмитрий
Шилова Юлия
Распопов Дмитрий