он часто ездил туда и обратно с такими поручениями, а также приглядывал за
больными и сменными лошадьми, и об этих животных у него нашлось что
порассказать, причем рассказ отнял довольно много времени. Он мечтал о
постоянной должности возчика и надеялся ее получить, как только откроется
вакансия. Кроме того, он был любителем музыки и носил в кармане маленький
корнет-а-пистон, на котором, как только умолкал разговор, наигрывал начало
множества мотивов, непременно сбиваясь в конце.
инструмент в карман, после того как отвинтил и прочистил мундштук. -
Молодчина Нэд, кондуктор Скорого Солсберийского, вот это так мастер был
играть. Вот это был кондуктор. Можно сказать, ангел, а не кондуктор!
Попробуйте-ка его уморить. Не выйдет. Не так-то он глуп.
подумал, что его больше нет на свете.
Он уехал в Америку.
трактир, только запутался в долгах и в один прекрасный день взял да и сбежал
в Ливерпуль, не сказав никому ни слова, а там отплыл в Америку.
Соединенных Штатах ему, конечно, очень обрадовались.
все люди равны, верно? Там, говорят, совсем неважно, есть у человека тысяча
фунтов или нет ничего, особенно в Нью-Йорке, куда попал Нэд.
домой, будто в Нью-Йорке ему все время вспоминается Старый Йорк *, просто
как живой, - оттого, должно быть, что нисколько на него не похож. По какой
части Нэд там пристроился, этого я, право, не знаю, только он писал домой,
что все время распевает с приятелями "Здравствуй, Колумбия!" * да бранит
президента; так что, мне думается, это опять что-нибудь по Трактирной части,
а может, клуб какой-нибудь. Как бы там ни было, капитал он нажил.
потерял, когда лопнуло разом двадцать шесть банков. Удостоверившись, что
платить по ним ничего не будут, он переписал много бумаг на имя отца и
послал домой вместе с почтительным письмом. Их показывали у нас во дворе,
когда делали сбор в пользу старика, чтобы ему было на что побаловаться
табачком в работном доме.
негодованием.
так что и беречь их ничего не стоило, надо было только сложить помельче.
целый час или более того. Проснувшись и увидев, что дождь перестал, он
перебрался на козлы к вознице и стал задавать ему разного рода вопросы:
сколько времени счастливый кондуктор Скорого Солсберийского дилижанса плыл
через Атлантический океан; в какое время года он отправился в плавание; как
назывался корабль, на котором он ехал; сколько он заплатил за билет; сильно
ли страдал от морской болезни, и так далее. Но обо всех этих обстоятельствах
его приятелю не было известно ровно ничего или очень мало, и он отвечал на
вопросы либо явно наобум, либо признавался, что ничего на этот счет не
слыхал или позабыл; и хотя Мартин не раз возвращался к этой теме, он так и
не мог добиться толкового ответа насчет всех этих существенных подробностей.
переменить лошадей, то сменить или захватить с собой упряжь, то по одному,
то по другому делу, связанному с движением дилижансов по этой дороге, - что
была уже полночь, когда они добрались до Хаунсло. Не доезжая конюшни, куда
направлялся фургон, Мартин сошел, уплатил крону, заставил своего честного
приятеля взять шелковый платок, несмотря на все отговорки, которым явно
противоречило жадное выражение его разгоревшихся глаз. После этого они
распрощались, и когда фургон въехал во двор и ворота за ним заперли, Мартин
остался на темной улице и с особенной силой почувствовал, что он изгнан без
возврата и одинок в этом страшном мире.
мистере Пекснифе, подобно горькому лекарству, поддерживало его силы,
пробуждая в нем негодование, которое действовало очень благотворно,
заставляя его упрямо держаться и терпеть. Под влиянием этого жгучего чувства
он без дальнейших проволочек отправился в Лондон. Добравшись туда в середине
ночи и не зная, где искать еще не запертую харчевню, он вынужден был до
самого утра ходить по улицам и площадям.
*, где дома победней, и, обратившись к человеку в меховой шапке, который
снимал ставни с окон дрянного трактира, сообщил ему, что он приезжий, и
спросил, нельзя ли получить здесь ночлег. На его счастье оказалось, что
можно. Постель, хотя и не из роскошных, была довольно чистая, и Мартин,
забравшись в нее, радовался теплу, покою и возможности забыться.
позавтракал, опять уже начало темнеть. Это вышло даже к лучшему, ибо Мартину
было совершенно необходимо расстаться со своими часами, заложив их
какому-нибудь услужливому ростовщику. Он все равно стал бы дожидаться
наступления темноты, даже если бы это был самый длинный день в году и с утра
ему не пришлось бы позавтракать.
вместе взятых, прежде чем решился отдать предпочтение какой-нибудь из
ссудных касс, которым эти символические изображения служили вывеской. В
конце концов он вернулся к одной из первых лавок, какие видел по дороге, и,
войдя через боковую дверь, где три золотых шара вместе с надписью "Денежные
ссуды" отражались туманно и призрачно в тусклом стекле, вошел в один из
чуланчиков, или отдельных клеток, отгороженных для удобства более робких и
неопытных клиентов. Он юркнул туда, достал из кармана часы и положил их на
прилавок.
чей-то негромкий голос, - вам следовало бы дать больше, хоть немножко
больше! Право, следовало бы! Не мешало бы скинуть хоть четверть унции с
вашего фунта мяса, мой любезный Шейлок *, пускай уж будет два шиллинга шесть
пенсов.
заклад (очень похожий на рубашку) и теперь чинил гусиное перо на прилавке.
Недурно сказано! Пусть будет два шиллинга шесть пенсов, дорогой друг, только
для этого случая. Полкроны - дивная монета. Два шиллинга шесть! Идет за два
шиллинга шесть! В последний раз - за два шиллинга шесть пенсов!
так она вся пожелтела на службе.
сказал мистер Тигг, - на службе неблагодарной родине. Так вы дадите два
шиллинга шесть?
полагаю, все та же?
еще не утверждена палатой лордов.
резиденцию из номера тридцать восьмого, Мэйфер, в номер тысяча пятьсот сорок
второй, Парк-лейи *.
закладчик.
Тигг. - Факт остается фактом. Помещение для второго дворецкого и пятого
лакея оказалось до неприличия мизерным и непрезентабельным, и я был вынужден
из уважения к их чувствам, которые делают им большую честь, снять на семь
лет, на четырнадцать лет или на двадцать один год, с возобновлением аренды
по желанию съемщика, элегантный особняк со всеми удобствами, номер тысяча
пятьсот сорок два, Парк-лейн. Давайте два шиллинга шесть пенсов и приходите
ко мне в гости.
сам не мог удержаться от выражения некоторого торжества. Оно проявилось
отчасти в желании посмотреть, как отнесся к его шутке посетитель в соседнем
отделении, для чего он заглянул за перегородку и при свете газового рожка
сразу узнал Мартина.
голова очутилась в клетке Мартина, - если это не самая удивительная встреча
во всей древней и новой истории! Как вы поживаете? Какие новости из
сельскохозяйственных округов? Как поживают наши друзья Пекснифы? Ха-ха!
Дэвид, немедленно окажите особенное внимание этому джентльмену, как моему
другу, прошу вас!
Мартин, подавая часы приемщику. - Мне очень нужны деньги.
- Дэвид, будьте добры сделать все, что только возможно, для моего друга,
которому крайне нужны деньги. Отнеситесь к моему другу так же, как ко мне
самому. Золотые охотничьи часы, Дэвид, отличной работы, двойная крышка, ход
на четырех камнях, с регулятором, горизонтальный завод, с гарантией за
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Круз Андрей
Сертаков Виталий