11
старшина стоял в коридоре и лоснился в своей коже, как блестящий жук.
Кокорин встал недовольный. Андалу он не выносил - за вспыльчивость, дикий
характер. Никогда к нему не ходил и никогда не приглашал в гости. К тому же
милиция не имела права появляться на морском судне. Но сегодня Андала
как-никак помогал им. Видно, опять съездил на Хейса и с чем-то вернулся.
говорила, что он взволнован. Выглядел он неважно, хоть и блестел одеждой.
Усевшись против него, Кокорин приготовил себя к самому худшему. И не ошибся.
стиснул свой большой кулак. - А я ему верил, поверил! Да за это же, -
говорил он, стекленея глазами. - Да его же... под оружием надо вести!
такой форме, что все затуманили раздражение, гнев против него.
Ты все кричал, что нет "Агата"... Появился - и что? Маслов полез в Полынью,
который все знает? Суденко полез, мы. А ты видел, какой он вылез? "Под
оружием", вот как ты заговорил... - Кокорин, вскочив, грохнул кулаком по
столу. - Да я не посмотрю, что ты! Сейчас посажу под арест на десять суток!
И будешь сидеть...
его слова. Дослушав, заговорил потише:
Чем море плохо? Или лучше мерзлота? Но закон один: для живых у вас работы
нет. Вы нигде не работаете.
Запретили поднимать "Шторм"? Я согласен, согласен... - Кокорин, волнуясь,
схватил Андалу за руки. - Добейся, чтоб отменили! Сделай что-нибудь!
Добейся, избавь меня...
Но лучше не возвращайтесь в Маресале! - прибавил он, опять озлобляясь,
выкатывая желваки. - Да и не дойдете вы. Просеков не может спасать вечно. И
он не бог.
"Гельму"?
спросил недоверчиво, потянувшись к трубке:
Андала выкашлял мокроту за борт. - Ребята уснули, все. Стою за рулем,
держусь на нервах. Одни ямы впереди. А потом...
забыл вообще. Хорошо, что был в шлеме, со стеклом. Проснулся, когда
перелезал борт - поймал себя в последний момент.
знаю лучше тебя. Предупреждаю об одном: воздух там тяжелый, среди волн. И
давление - действует на мозги. Поэтому смотри за людьми - чтоб чего не
случилось. А то все попрыгаете за борт.
Уводят вообще. Но я бы хотел, чтоб вы пришли в поселок. Посмотрели людям в
глаза...
чертыхаясь, прошел но коридору.
Земли Верн. Там их будет ждать ледокол, обеспечит проводку до Карских Ворот.
Андала сказал правду: их уводили из Арктики совсем. Правда, не сразу же, не
сейчас - "после выполнения задания"... Какое ж это задание? Какой смысл
тогда возиться с пароходом? Кому захочется видеть "Шторм", вести его?
Неужели старшина не понимает?.. Остается одно: он все понимает и все
поставил на карту - ради своей пустой цели... И все-таки какая-то цель у
него есть, не отнимешь. А если все молчат, то ее... принимают! Даже Андала,
хоть и вылил на них лужу грязи, не сказал ничего существенного. Значит, и
ему, Кокорину, ничего не остается, как молчать, терпеть и ждать избавления.
где они? Может, они там, куда пойдут сегодня: Карские Ворота, Баренцево
море, родной порт... Вспомнил свой переулок Кирпичный, в новом микрорайоне,
с вечной очередью у бара. Там брали пиво, спускаясь переулком к бане. Брали
для начала немного, литров двадцать, потому что у них для этого дела был
нанят специальный человек: ему банный день оплачивался как трудовой. Человек
уже ожидал их, без единой тряпочки на теле. Все, во что он был одет: и
бандаж от грыжи, и шнурки от ботинок, и даже какой-то детский платочек, -
висело на гвоздиках, указывая место для каждого из них. Неторопливо
раздевались, неторопливо вникали в разговор, и он помнил, как один чудак, по
фамилии Боня Гофман, рассказывал, что мочалки, какими они моются, растут на
деревьях вроде плодов. Чудак божился, что видел такое дерево на юге и видел
в плодах семечки... И Кокорина тогда так удивило (он никогда не задумывался,
откуда эти мочалки брались), что он, проплывший целый мир, подумал
потрясенно: "Много, однако, повидал мужик!"
разлукой? Нет, не стоила! Пора жить как все, как надо.
Кутузова покачивалась возле вехи перевернутая. Боцман плыл к "Кристаллу"
размашистыми саженками. Плыл так мощно, что Шаров на шлюпке еле успевал за
ним. Оказалось, вырвало заглушку на барже - отлетел весь накачанный воздух
отсека. Воздушный пузырь угодил прямо в Кутузова. Теперь это событие облетит
все пароходы... Боцман выбрался почти сухой - ни телогрейка, ни штаны не
пропускали воду. Чем-то обиженный, с затвердевшими щеками, на которых щетина
торчала как иголки, набросился на мотористов, Вовяна и Андрюху.
бушлат висел на гвозде!
ободряющие крики". А "ободряющие" - это что, если по-русски?
заглушку. "Волну" перевернуло от сильной продувки. Теперь ее подъем отпадал
вовсе. А следовательно, отпадал и "Шторм". Полезть за живым человеком, чтоб
он умер в твоих руках, - этого Кокорин представить не мог. Кто же на такое
согласится? Кто их заставит это сделать?
12
недоумении посмотрел на Суденко.
не всплыть. А главное, такой риск ничем не оправдан, не нужен. Не их вина,
что человека нельзя спасти. Они будут виноваты лишь тогда, если оставят
человека в воде. А подъем людей завершал операцию. Инструкция не только
охраняла их от произвольного толкования своего правила, но и наказывала за
его несоблюдение. Расстановка водолазов в этот момент значила многое.
Поэтому Ильин совершенно прав: старшина обязан не выбирать кого-то из них, а
отстранить от спуска самого себя.
Контровский Владимир
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Гюго Виктор
Посняков Андрей
Каменистый Артем