перед ним коробку. Вертоухий взял из нее две папиросы. Одну засунул в рот, а
другую за ухо. Подумав, он деловито вытащил из коробки третью, положил ее про
запас в нагрудный карман комбинезона.
задержать время, он сказал:
Может, я тебе устроиться помогу, на работу встать.
попятился.- Вы партийный, идейный, а я "судейный". Вход был общий, выход - в
разные стороны. И давайте для порядка: я вас не встре-пул, вы меня не видели.
Так вернее.
фамилии его не знаю, кто такой. Встречались когда-то. Где, не помню. Дружбы не
было, знакомство имелось. Куда ему, сосунку... Ну, я побежал, а то рабочий
поезд уходит. Опоздаю.
тихом голосе что-то, заставившее Вертоухого замереть на месте.- Стой, пес? Я
когда вернулся вчистую, то мне много известно стало. Когда с меня пятно
смывали, так кое-что узнал я.
оговорили. Счеты сводили за наши партизанские дела, за все, чего мы вам
натворить не дали при оккупации. Тогда не разобрались. А после ясно-стало.
засыпался по хозяйственной линии. Вы мне зря не пришивайте.
меж бровей Богдана Анисимовича.
вызвали в больницу, куда минут через десять доставили Богдана Анисимовича
Тулубея.
неподалеку от дамбы курсирует на лодке Махан. Он несколько раз оплывал остров,
гребя осторожно, как бы макая весла в воду без единого всплеска, с той
умильной деликатностью, с какой Мили-ца Геннадиевна обычно мешала ложечкой
чай. Завидя в окне Пьера, он подплыл поближе, привстал в лодке, перебравшись к
носу, и негромко окликнул:
говорю. Дело есть. Вскоре на дамбе появился Штыб.
поближе. Только без шухера, без лишнего шуму. Песня без слов, музыка моя,
исполнение твое. Тихо...
коридора неподалеку от библиотеки.
И так повезло.
чтобы вместе потом...
говори, если хочешь. А я считаю, что сегодня мы с тобой на пару, вдвоем, без
посторонних спустимся в подвал... Вот тут все начерчено, куда и как. Это очень
верный человек Махану сказал. Понятно? А когда уже все добудем, тогда и
явимся, доложимся кому надо. Дурак ты! Тут можно кое-что и для себя
при-хоронить на черный день, да еще в газете портрет напечатают. Помнишь, как
в журнале было написано про Толину пушку? Как мальчишка тот клад нашел в
Одессе, который фашисты припрятали, и отдал его в исполком. Все про него
узнали.. А то нас с тобой тюкают, тюкают. А тут сразу известными людьми
станем. Только погоди, кто сегодня дежурный?
дружок-корешок стал. В случае чего, если услышит ночью, так ты выйдешь один,
заговоришь его, а я тем временем все сработаю...
просторами водохранилища, снова решила напомнить о себе. Песчаный ураган
перемахнул через водное пространство и обрушился на Сухоярку. У людей снова
заскрипело на зубах, как когда-то в сухие и знойные дни степного лета. У пазов
в окнах намело угольной пыли и песку; запорошило скатерти в домах.
дочерна сгустившаяся тьма загремела и засверкала. В коротких промежутках между
слепящими зелеными полыханиями все проваливалось куда-то с грохотом в черные
тартарары. Первая летняя гроза с таким ливнем, будто все водохранилище хлынуло
на берег, разыгралась над Сухояркой. И первая буря пришла на водохранилище, до
сих пор такое спокойное, и разгулялась до того, что волны стали перехлестывать
уже через школьную дамбу, осевшую теперь глубоко в воде.
в грохотаний и темени бури. Казалось, что содрогается почва островка. И
страшен был наседавший на окна, то разрываемый в клочья, то кувалдой бивший в
кровлю зловещий простор. Он отпрядывал до самого горизонта и вновь всей своей
непроглядной и гулкой тьмой припадал к окнам.
провода. В школе погас электрический свет. Онемел телефон. Как ни крутил его
ручку дежурный Сеня Грачик - "большая земля" не отзывалась. И без того поздно
легшие в этот день ребята так и не могли заснуть. Да и страшновато было, что
говорить, в ту ночь на островке. Все казалось зыбким, ненадежным. Никто раньше
и не думал, что вода, окружающая школу, может проявить неожиданно свой столь
крутой и строптивый нрав. Директор Глеб Силыч не вернулся с учительской
конференции в районе. Елизавету Порфирьевну начавшаяся гроза застала на
берегу. Она была по делам в исполкоме. Хотя дождь уже шумел на улицах Сухоярки
и тяжело погромыхивал горизонт за водохранилищем, учительница заставила
старого лодочника немедленно перевезти ее на островок. Она промокла до нитки,
но явилась, опираясь на свою клюку, припадая на больную ногу в огромном
ортопедическом ботинке. Она появилась на школьной лестнице, как капитан
появляется на трапе в самый решающий для корабля момент. И все сразу
повеселели, когда увидели Елизавету Порфирьевну, хотя выглядела она совсем не
по-капитански.
колени. Но с мокрого лица, по которому стекали с головы ручьи, смотрели на
всех веселые, взбадривающие глаза старой учительницы, повидавшей виды.
Николаевна промчалась туда через минуту с горячим чайником.
мальчиков. Как будто бы все спали. Ему показалось только, что, когда он вошел,
Пьер юркнул под одеяло, а лежавший на соседней койке Ремка Штыб быстро
повернулся к стене. - Чего шебуршитесь? - шепотом, на всякий случай, спросил
Сеня.- Спать надо. Давно пора. Не добудишься вас утром. Сегодня и так не были
на зарядке.
крыша под напором ветра. Гроза уже уходила, но молнии еще перемигивались и
гром ворочался где-то в отдалении, как бы задремывая. Только стекла легонько и
зудяще отзывались на почтя уже неслышное его рокотание. Сене послышалось, что
хлопнула выходная дверь. Он сбежал вниз по лестнице, освещая ступени
фонариком. Отдаленный рокот грозы, громыхание оторванного листа кровли, шум
дождя заглушали его быстрые шаги. Он мигом скатился вниз, выглянул на улицу.
Никого не было. Быстро вернулся, схватил старую газету, валявшуюся под
лестницей, накрылся ею и снова выскочил наружу. Дождь четко забарабанил по
газете. Фонарик тускло высветил маленькую остроголовую фигурку, нолускрытую
косо сверкавшими в его луче тяжелыми струями ливня. Кто-то, перегнувшись через
край дамбы, куда выходило одно из школьных окон, водил руками по воде. Сеня
подошел поближе, нажал снова на кнопку фонаря и сквозь мелькание крупных
капель разглядел тоненькую фигуру. Капюшон плаща, нахлобученный на голову,
мешал разглядеть лицо. Сеня тихонько окликнул и направил на фигуру в упор свой
фонарь... Он тотчас выключил свет, так поразило его то, что он увидел. Перед
ним была Ксана. В руке она сжимала длинную кочергу, которой зимой ворочали
уголь в школьных печах.
обеими руками закрыла лицо. Сеня посветил еще раз на нее и не понял, что это -
струи дождя или слезы так безудержно бегут между прижатыми к лицу пальцами
Ксаны.
Оставь меня...
них. Изредка отблески уходившей грозы освещали худенькую фигурку в Капюшоне.
Газета размокла и расползлась на голове у Сени.
самое честное ленинское, пионерское.
Махров Алексей
Орлов Алекс
Каргалов Вадим
Соломатина Татьяна
Распопов Дмитрий
Шилова Юлия