read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



не твоя она, не срослась с тобой, дружок: слышишь, зашумела, прокатилась, и
следок простыл. Дума-то твоя родная, молодецкая, что разгул буйного ветра в
степях, что размашка сокола в вольных кругах: эта с тобой, словно берег с
водой. Девица ль, вдова ль хороша, то и наша сестрица-душа; поцелуешь в уста
- что хмелина твоя, поцелуешь в другой - сердобольник [Так называют шиповник
в Тверской губернии. (Прим. автора)] что твой, а заглянешь в стопу, и горе
за лоб. Ты, Хабар, воевода Ивана Васильевича, на коне боевом, а наш,
протянувшись под лавкой, столом.
Так поменялись молодцы посылками на русский лад. Бочки меду, добытые в
окружных погребах боярских, красовались в стане и глядели очень умильно на
Хабара; речи товарищей разжигали в нем прежнюю удаль. Но он помнил свой обет
отцу, свои обязанности, как воин отрядный, и отблагодарил друзей только
одною красаулей.
От них зашел он в шатер Аристотеля. С ним должен был повидаться и
поговорить насчет освещения будущей ночи. Живой рассказ его о веселой жизни
в охотниках воспламенил молодого лекаря и Андрюшу: оба умоляли посыльного
воеводу взять их с собой в ночную экспедицию. Хабар помнил услуги лекаря во
дворе Палеолога и невольно любил его, несмотря на басурманство. По доброте
души своей, сын Образца готов был на услуги всякого рода. Он согласился
принять его в свой отряд, с тем, однако ж, чтобы Антон оделся и остригся
по-русски. Этот вызов льстил сердцу Антона: она узнает об этом
преобразовании, она увидит его в русской одежде, думал молодой человек, дитя
душою, и сам подал ножницы Хабару. Пали кольца его прекрасных длинных волос
к ногам посыльного воеводы - и чрез несколько мгновений немец-лекарь
преобразился в красивого русского молодца. Нашли для него доспехи, шлем,
латы, меч-кладенец. Воинственный наряд так шел к нему, как будто он не
скидал его никогда. Видно было, что он родился для ремесла воина и судьба
ошибкою указала ему другое назначение.
- Ты берешь у меня обоих детей моих, - сказал розмысл Хабару, принеся
позволение великого князя "молодым ребятам поохотиться", - смотри, береги
их, как родных братьев.
На прощание подарил он каждому из них железных Яблоков, начиненных
порохом, кто сколько мог взять, объяснив способы хранения и употребления их.
Он только что их изобрел и назвал потешными. Яблочки эти должны были ужасно
действовать на воображение наших предков, видевших беса во всяком орудии,
которое превышало их понятие; сравнивая их с нынешними гранатами, можно
догадываться и об ужасных следах, которые они оставляли по себе.
Кто посещал Жолтиков монастырь по дороге, провожающей Тьмаку,
останавливался, конечно, не раз полюбоваться ее живописными излучинами. Вас
не поразят здесь дикие величественные виды, напоминающие поэтический мятеж
стихий в один из ужасных переворотов мира; вы не увидите здесь грозных
утесов, этих ступеней, по коим шли титаны на брань с небом и с которых пали,
разбросав в неровном бою обломки своих оружий, доныне пугающие воображение;
вы не увидите на следах потопа, остывших, когда он стекал с остова земли,
векового дуба, этого Оссиана лесов, воспевающего в час бури победу неба над
землей; вы не услышите в реве потока, брошенного из громовой длани, вечного
отзыва тех богохульных криков, которые поражали слух природы в ужасной
борьбе создания с своим творцом. Нет, вас не поразят здесь эти дикие,
величественные картины. Скромная речка, будто не смеющая разыграться,
смиренный лепет вод ее, мельница, тихо говорящая, берега, которые
возвращаются к дороге, лишь только забывшись немного, убежали от нее, лужок,
притаившийся в кустах, темный бор, который то вздыхает, как отшельник по
небе, то шепчет словно молитву про себя, то затянет томный сладкозвучный
мотив, будто псалмопевец в божественной думе, перебирающий золотыми струнами
своих гуслей; в виду два монастыря, жилище архипастыря, кругом глубокое
уединение: все напоминает вам по вашему пути, что вы идете в духовную
обитель.
Вот здесь-то, у самой дороги, провожающей речку Тьмаку, стояла во
время, которое описываем, небольшая мельница (на том самом месте, где и ныне
стоит она). Колеса молчали: тверчанам и окружным черным людям, занятым
военною тревогою, было не до житейских забот - не до молотья муки, когда в
жерновах судьбы выделывалась участь целого княжества. Было время к ночи, и
потому единственные жильцы мельничной избушки, хозяин ее, старик седовласый,
и мальчик лет двенадцати, приемыш его, немой, укладывались спать. Тишину их
уединения нарушал только переговор речки, которая, с жалобою на свое
заключение, слезилась кое-где сквозь плотину. Вдруг мальчик стал
прислушиваться, замахал рукою и замычал. Слух немого был чрезвычайно остер;
жалкие звуки всегда верно давали знать о приближении посетителя или
прохожего. И ныне эти предвещания, заставившие старика выглянуть в окно,
вскоре оправдались. Послышался топот конницы. Старик зажег лучину, и свет от
нее, выпадавший из окна на левый берег речки, беспорядочно осветил толпу
всадников. Один из них сошел с лошади и просил мельника голосом, не смевшим
громко обнаружиться, чтобы он показал им дорогу через плотину. Просьба эта
была немедленно исполнена, и всадники, которых мельник насчитал десятков до
десяти, перебравшись через плотину, расположились на правом берегу Тьмаки.
Болота и выкопанные между ними рвы охраняли с этой стороны от нападения
неприятелей. Оставшиеся на левом берегу всадники, может быть до двадцати,
засели на мельничном дворе и в самой избушке. Это была тверская дружина,
которую князь Михайло Холмский (родственник московского воеводы, служебного
князя Данилы Дмитриевича), один из вернейших слуг своего государя, почти
неволею набрал и отрядил сюда. Ратники, ее составлявшие, пришли будто на
погребальную процессию, и не мудрено: их нарядили не защищать своего князя в
стольном граде, у гробов его венчанных предков, под сенью Спаса
златоверхого, а проводить человека, который перестал быть их государем и
добровольно, без боя, оставляет их на произвол другого, уже победителя одним
своим именем. Не простившись подобру-поздорову с своими подданными, ночью,
как тать, украдывая от них великого князя и святость всего, что с этим
именем соединяется, он бежит робким изгнанником в землю литовскую, искони
вражескую. Этим постыдным бегством не разрешает ли их присягу? Довольно и
этой мысли, чтобы потерять бодрость. К ней примешались убеждения и подкуп
Иоанновых доброжелателей, слухи о милостях, которыми сильный и богатый
московский великий князь, неминуемый их властитель, станет осыпать тех, кто
скорей перейдет на его сторону, и слухи о казнях, которые падут на упрямых и
опоздалых. Не прошло часа, как большая часть их, один за другим, под разными
предлогами, выбралась за кусты, направила путь свой вверх по левому берегу
речки и в удобном месте перебралась в займища московские. Они потому только
этого прежде не сделали, что из городу не было возможности перебраться туда
безопасно. Какой-нибудь десяток храбрых воинов, оставшихся в кустах, не
изменил покуда своему долгу. И была важная тому причина - сон их одолел. Они
предались ему, затрубя во славу князя Михаила Борисовича и Ивана
Васильевича, без различия, кто кому приснился.
Голова этой дружины ничего не подозревал; он сидел спокойно в избе,
обращая речь то к мельнику, то к сотским и десятским, которые с ним были,
или прислушивался. К полночи поджидал он условного знака со стороны
старицкой дороги.
- Что это, сынишка твой? - спросил он мельника, указывая на мальчика.
- Приемыш, батюшка. Вот в Оспожино говейно [Успенский пост. (Прим.
автора)] минет три года, нашел я его в монастырском лесу. Словечка не
выронил - знать, обошел его лесовик {Прим. стр. 224}. С того денечка нем,
аки рыба. Ни роду, ни племени не обыскалось, так я ему, ведаешь, стал
родной.
Тут начались рассказы тверских воинов о разных немых, которые такими
сделались, потому что их обошел лесовик.
- А что, лесовик, с твоим хозяином ладят? - спросил опять голова.
- Грех молвить, помянуть его лихом не за что; да и нас не про что
обиждать; палаты его брусяные бережем, бесчестья ему не кладем.
- Чай, в гостях у тебя, дедушка, бывал?
- Не без того, родимый.
- Сам зашел или ты позвал его милость? угостил ты его калачом или
пестом? - смеясь спросил один из сотских, вольнодумец, esprit-fort
[вольнодумец (франц.)] того времени, сидевший у самого окна.
- Не шути про него шуток, боярин, как аукнется, так и откликнется, -
отвечал мельник.
В это мгновение что-то сильно заскребло у окна, и сотскому послышались
тысячи шагов в лесу.
Этими звуками подрало по коже храброго воина.
- Смотри-ка, - вскричал голова, надседаясь со смеху, - на сотском лица
нет, кошки испугался!
- На то и голова ты, что удалее нас, - отвечал с сердцем сотник,
отодвинувшись от окна.
- Ну-ка, старина, - сказал голова, обращаясь к мельнику, - распояшься,
расскажи-ка нам, как лесовик побывал у тебя в гостях.
- Пожалуй, коли это милости твоей в угоду. Было это в запрошлое лето о
Николе, с мостом, в ночную пору, хоть бы теперь, в добрый час молвить, в
худой помолчать. Мороз был лютый, осерчал, аки голодный зверь, носу не
высунешь на двор, так и хватает когтями; избушка моя то и дело надувалась да
охала, словно кто ее дубиной по ребрам колотил. Час места спустя и поотдало
малое толико. Откуда ни возьмись вихорь, застонал, завертел, поднялась и
метелица, аки рать конная скачет и гонит одна другую, али нити у проворной
мотальщицы на воробе, не знать, с неба ли падает снег али с земли
подымается, зги божьей не видать. Приемыш мой спал; мне было не до сна -
того и гляди крышу снесет и по бревну животы размечет. Щепаю себе лучину, а
сердце так и ходит ходенем. Вдруг слышу, что-то сзади меня пахнуло холодом,
инда поперек меня хватило; смотрю, стоит передо мной старик - высокий,
седой, голова встрепанная, аки у сосны, борода по колено, не менее доброй
охапки чесаного льну, белехонька, словно у нашего брата, коли суток двое
безвыходно помелешь; глаза серые, так и нижут тебя насквозь, тулуп шерстью
вверх. Нечего греха таить, язык отнялся, ноги словно кто их пригвоздил к
земле. "Не бойсь, - молвил он, - зашел к тебе погреться; с той поры, как
вырастил лесок, такой погоды не видывал". И стал он греться у печурки,



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 [ 52 ] 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.