невидимый круг. - Ну, понятно... Кольцами, значит...
желтизной, покрытие блеснуло, как пруд в безветренное пасмурное утро. Мир
просыпался. Светлые пятна скоков стали темными, по верхней и нижней тверди
побежали едва уловимые рваные тени, похожие на клочья облаков.
Рассвет ласково омыл знакомую глыбу, слегка похожую на постамент Медного
Всадника, и одинокую человеческую фигуру на ее выдающемся вперед уступе.
сетка с алыми капсулами и всякий мелкий инструмент удобно угнездились в
седловине замечательной глыбы. Клавкин броневичок был просто обречен на роль
пьедестала.
к невероятно высокому потолку.
и вытряхнул в самой середке, окутавшись при этом по грудь облаком тонкой
серой пыли. Подождал, пока пыль осядет, и выволок наверх сетку с капсулами.
Присев на корточки, сделал в дышаще-мягком сером холмике глубокую выемку,
после чего выдавил туда пять алых тюбиков.
гончарным ремеслом. Все, что могло ему теперь пригодиться в работе,
сводилось к детским воспоминаниям о том, как покойная баб-Варя замешивала
тесто для пельменей. Очень похожими приемами он замесил тяжеленный колобок
чудовищных размеров и принялся раскатывать его сначала в бревно, а потом в
длинную толстую кишку. Вскоре пришлось опуститься на колени. На выпуклой
площадке стало тесно. Будь Ромка более начитан, он бы неминуемо сравнил себя
с Лаокооном. Наконец догадался порвать липкого удава натрое, и первое кольцо
было выложено по частям. В поперечнике оно достигало полуметра, толщиной не
уступало кулаку Василия, а цвет имело жирно-коричневый, словно пропитано
было масляной краской.
Балдеож...
исполненный изумления и злобы. Ранняя пташечка Клавка вышла на промысел.
первым выложенным кольцом, что даже не удосужился взглянуть на Клавку.
схватилось намертво. Нет, отлично легло колечко...
неделю дома сидеть...
взглянула Ромке в глаза - и поняла, что он не шутит.
будь рядом свидетели,
поддержать. А так... Словом, когда Ромка, устранив пару-тройку огрехов,
снова поднял голову, Клавки на пятачке уже не было.
рань - сказать трудно. Обычно она в это время еще нежилась в гамаке...
Остановилась, подождала, когда Ромка поднимет голову, естественно, не
дождалась и в недоумении обошла глыбу кругом; приглядываясь к творящемуся на
вершине.
завершенную, но уже уродливую композицию.
из трех пальцев.
знать, женского рода, а не мужского.
отклячив нижнюю губу, раскатывает очередного масляно отсвечивающего удава,
рвет его натрое и выкладывает по частям следующий ярус. Задавали вопросы.
Чаще всего: "Кому фиг-то?" Сначала Ромка говорил: "Хозяевам!", но потом
озверел и начал отвечать: "Тебе!" Покручивая головами, отходили. Дескать,
чем бы дитя ни тешилось - только бы кабели не перемыкало...
загубил - страх подумать!
глыбе так и не подошел. Переживал издали.
невольно присвистнул. Пять надзорок на одном пятачке - не многовато ли?
наткнулся на округлое акулье рыло.
лови...
Ромка поволок мешок в обход, препятствовать тоже не стала. Хотя (был такой
момент) блики на чернильной гибкой броне метнулись зигзагами, и показалось,
что тварь сейчас сманеврирует и снова окажется с ним нос к носу.
вдруг ощутил прилив сил и победное злорадство. Ишь, чувырлы гладкие!
Зашевелились? Почуяли?
сетку в седловину, после чего надзорки как-то сразу выпали из его поля
зрения. Теперь для него существовали только покатая вершина глыбы да корявое
волнисто вылепленное основание, похожее на обрубок печной трубы. Ромка
щелкнул по нему ногтем и звуком остался доволен, Схватилось...
сравнил... Правый. Наше дело правое...
переложить мешки на вершину, сетку с капсулами бросить прямо в трубу, а
раствор замешивать в самой седловине. Все-таки выемка, поудобнее малость...
достигло полуметра над уровнем глыбы - кривоватое, ребристое, как песок на
речной отмели, однако довольно прочное. Пока. А вот дальше... Ромка снова
сложил кукиш и окольцевал пальцами левой руки правое запястье. Замерил.
Затем повел пальцы вверх, и хватка разорвалось. Нет, пожалуй, так сильно
трубу расширять не стоит. Потом ведь еще смыкать...
было штук десять, а то и больше. С высоты трех с лишним метров (Ромка
поднялся в рост) они до отвращения напоминали огромных черных тараканов,
бестолково суетящихся на светлом линолеуме.
немало мужества, чтобы приблизиться к Ромкиному пьедесталу.
моих гипотез подтверждается, увы, прямо на глазах, я обязан вас
предостеречь, Рома!
уступа. Словно дразня надзорок, пошевелил пальцами.
в самом деле пересекли грань дозволенного... Посмотрите, как они
беспокоятся! Такого никогда не было!
сейчас занимаетесь, возможно, наказуемо. А вы уже знаете, как они могут
наказывать!
дышала злорадством - Да не в этом дело, Рома! Хозяева скорее всего и понятия
не имеют, что именно вы там лепите Важен сам факт... Занявшись творчеством,
вы как бы присваиваете себе божественные функции... А боги, как правило,
ревнивы, Рома! Прометею, например, пришлось в итоге расплачиваться
собственной печенью...
в собственно фиг, Ромка взмок и разозлился. Вот уже несколько раз, сердито
сопя, он отрывал и перекладывал неправильно уложенные кольца. То и дело
возникала необходимость свериться с оригиналом, а одной левой тоже не
больно-то полепишь... К перечисленным неудобствам следовало добавить
невозможность сойти с глыбы и осмотреть свое детище издали - на пятачке