запоздалые машины спешат куда-то - может быть, во Внуково, может быть, к
симферопольскому самолету. Хотя вряд ли есть такие поздние рейсы - среди
ночи. Да и кто сейчас полетит в Крым... там теперь тоже пусто и холодно, как
и во всем мире.
заставляет себя принять холодный душ и сесть за работу. Нужно написать это
сочинение, раз уж она обещала; ей самой совершенно безразлично, но если
Татьяна Викторовна хочет... Впрочем, работается ей, против ожидания, легко:
тема живая, Маяковский все-таки, к тому же под рукой есть четвертый том
Литературной энциклопедии. Закончив, Ника выключает настольную лампу и
раздергивает шторы - над Ленинским проспектом встает ледяной туманный
рассвет. Суббота, одиннадцатое октября.
урока, но это ее не волнует. На большой переменке она отдает Татьяне
Викторовне сочинение; благополучно сходит и с неприготовленными уроками -
никто ее в этот день не спрашивает, только на химии случается казус. К химии
в десятом "А" относятся легко, это любимый предмет, особенно у мальчишек,
потому что жизнерадостная молодая химичка по прозвищу Ленка-Енка прочно
удерживает школьный рекорд по мини-юбкам.
будем?
принято).
говорят, новая появилась на Западе, макси?
Ленка-Енка. - На тройках еле вылазишь, а туда же!
интересоваться модами?
Ратманова, давай, не тяни резину! На сегодня были ароматические
углеводороды. Чего ты о них знаешь, выкладывай быстренько!
Духи какие-нибудь?
себе воображаешь, Ратманова, органику за тебя на выпускных кто сдавать
будет, Менделеев?
так, Ратманова: оценку я тебе выставлять сейчас не буду, в общем-то мне
из-за вас в двоечницах ходить тоже неохота, поэтому я тебя не спрашивала и
ты мне не отвечала, ясно? А к следующему уроку выдашь мне все это как из
пушки. Вот так!
такое?
в прошлом году вмонтировал его в ящик письменного стола...
Понимаешь?
Мне нужно срочно продать магнитофон, поэтому, если можешь, приди и вытащи
его из этого ящика.
в комиссионку?
фантастический маг - "Филипс", да?
комиссионке обдерут. У меня есть парень, который купит с ходу. Сколько ты за
него хочешь?
этого парня. Он даст настоящую цену. Только ты молчи, а договариваться буду
я...
потом Ника берет свой завтрак и оглядывается с тарелкой в руках. Андрей
сидит в дальнем углу, рядом с ним за столиком никого нет. Она подходит и
садится на пружинящий алюминиевый стул.
глаз от голубого пластика столешницы. - Пожалуйста, прости меня...
сердиться... сейчас. С тобой ведь что-то происходит, я тоже вижу. Поэтому я
и хотел вчера...
просто, в городских кассах в здании "Метрополя" давка, очереди, и вообще
выясняется, что здесь только предварительная продажа. Нужно ехать на
Ярославский вокзал. Там тоже очереди и тоже давка, окошек много, ничего
нельзя понять, к справочной протолкаться еще труднее, чем к билетной кассе.
Но в конце концов что-то проясняется, Нике указывают нужную очередь, она
терпеливо стоит и наконец оказывается перед полукруглым вырезом в стеклянной
стенке кассы.
говорит она робко, просовывая в окошечко деньги.
Качнувшись, мягко щелкает компостер.
постельное белье. Отправление в ноль пятьдесят. Следующий!
приезжает Пит с каким-то незнакомцем в импортном нейлоновом пальто. Пит
вытаскивает магнитофон, они долго возятся с ним в столовой, пробуют запись,
воспроизведение, о чем-то спорят; Ника тем временем сидит в своей комнате,
не в силах ни за что взяться, охваченная страшной, обморочной слабостью.
Нужно собираться, решать, что брать с собой, но как можно собраться за
несколько часов, если уезжаешь на всю жизнь...
Он не дает больше трехсот пятидесяти, я не знаю, что делать...
пусть он поскорее уходит, я себя плохо чувствую...
семь зеленых пятидесятирублевых бумажек - и не знает, что делать, с чего
начинать сборы. Потом достает со шкафа чемодан - тот самый, с которым ездила
в Крым, - красивый немецкий чемодан, черный, округло-плоский, опоясанный
широкой хромированной полосой со скрытыми в ней потайными замками и удобной,
словно отлитой по ладони ручкой. Ника раскрывает его, проводит рукой по
темно-зеленому шелку внутри, под пальцами у нее песок. Еще тот, крымский. А
чемодан они купили с мамой в июне, незадолго до отъезда, зашли однажды в ГУМ
- в отдел чемоданов в переулочке за главным корпусом, - и этот так ей
понравился, что она упросила купить...
напоминает ей о времени. Она раскрывает шкаф, берет что-то с полок, швыряет
в раскрытый чемодан - почти наугад, что попадается под руку. Потом стоит
перед выдвинутыми ящиками письменного стола - нечего и думать разобрать все
это, взять нужное... Это невозможно, тут каждая вещь или бесценна, или не
имеет ровно никакой цены, в зависимости от того, как посмотреть. Старая
тетрадка стихов, какие-то записки, коробочка с янтарным кулоном, подаренным
к окончанию девятого класса, несколько рисунков Андрея, театральные
программки, проспекты международных выставок - словом, целая жизнь, которой
больше нет. Зачем ей теперь все это?
взять один - тот единственный, что увезла без разрешения, попросту украла.
На этом небольшом треугольном черепке темной глины глубоко оттиснуты шесть
очень четких букв - дельта, эпсилон, мю, эпсилон, тау, ро. Дальше идет
отлом, слово не окончено; возможно, это часть посвятительной надписи богине
Деметре. Но она предпочитает видеть в нем имя Дмитрия. Разве не могли звать
так гончара - Деметриос?
шкатулочку, где письма, щелкает крошечным ключиком. Вместе со шкатулкой в
чемодан отправляется пачка открыток с видами Феодосии, туристская схема
Крыма, подаренный Мамаем план "Как проехать по Ленинграду", потрепанный и
истертый на сгибах, и "Античная полевая археология" Блаватского, которую
Дима купил ей в тот день, когда они попали под ливень. Потом она долго ходит
по квартире, пытаясь что-то вспомнить, заставляет себя поесть, перекрывает
газовый кран, проверяет, выключен ли свет в ванной и туалете. Удивительное
спокойствие овладевает ею теперь. Она пишет короткую записку Татьяне
Громыко Ольга
Березин Федор
Куликов Роман
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Никитин Юрий