принципы христианского милосердия.
может ли человеческий разум принять это скопище невероятной чепухи? Эта
гнусная религия, придуманная для нищих, служит только им и загоняет
остальное человечество в стойло своих добродетелей, но черт меня побери,
друзья мои, какой смысл изображать из себя благодетелей нам, которые
купаются в безбрежном море сладострастия? Эта низость простительна для того,
кто боится жизни, так как он полагает, что должен умаслить людей, от которых
может когда-нибудь оказаться в зависимости, нам же, не нуждающимся ни в ком,
не пристало поддаваться подобной слабости, давайте же впустим в свои сердца
только похоть, жестокость и все прочие пороки, которые рождаются из этих
двух или их дополняют.
врагов непременно надо убивать?
- Не следует чураться ни хитрости, ни насилия, ни мошенничества, чтобы
добиться этого, и причина тому проста: разве враг не убьет меня, если сможет
сделать это?
уже не злодеянием, а справедливостью, ведь я избавляю его от необходимости
совершить преступление, значит я становлюсь на сторону закона и, убивая
врага, совершаю законный акт, освобождающий меня от наказания. Скажу больше:
я никогда не стал бы медлить, имей я силы и средства, и ждать, пока мои
враги окрепнут: я избавился бы от них при малейшем подозрении, при самом
слабом намеке на их враждебность, так как нет смысла разгонять грозу, когда
она уже разразилась, и я был бы идиотом, если бы не предупредил ее. Я хочу
сказать одну ужасную истину, которая, будучи истиной, должна быть
обнародована: одна-единственная капля моей крови ценнее, нежели кровавые
потоки, пролитые другими, следовательно, нельзя колебаться, когда для
сохранения этой капли надо пролить чужую кровь. На земле невероятно много
эгоизма, и даже для филантропов эгоизм - самый святой и справедливый из
законов природы. Напрасно кое-кто толкует мне, что это порок: как только я
услышу в своей душе голос этого чувства, я немедленно последую за ним.
Поскольку большая часть естественных порывов разрушительна для общества, оно
назвало их преступлениями, но общественные законы имеют объектами своего
применения всех людей, между тем законы природы индивидуальны и,
следовательно, они предпочтительнее: закон, придуманный людьми для всех
людей без разбора, может быть ошибочным, закон же, внушенный природой сердцу
каждого человека в отдельности, непременно будет справедлив. Я понимаю, что
мои принципы жестоки, и их следствия опасны, ну так что из того, если они
истинны? Прежде всего я - сын природы, а уж потом сын человечества, я должен
уважать законы природы и только потом прислушаться к общечеловеческим
установлениям, ибо первые суть нерушимые законы, а вторые часто меня
обманывают. Согласно этим принципам, когда законы природы заставляют меня
повиноваться общественным законам, или когда они рекомендуют мне
игнорировать их, насмехаться над ними, я должен поступать именно таким
образом, конечно, приняв все меры предосторожности для самосохранения.
добавлю только одно: потребности человека заключаются именно в том, чтобы
сделать его естественным существом и изолировать от общественной массы.
интересах этих потребностей следует соблюдать законы.
появлению нелепых законов. Дело в том, что человек присоединяется к обществу
только по своей слабости, в надежде легче удовлетворить свои потребности, но
если общество предоставляет ему такую возможность только на очень
обременительных условиях, не лучше ли сделать это самому, нежели покупать
столь дорогой ценой? Не разумнее ли провести жизнь в лесу, чем просить
милостыню в городе и постоянно подавлять свои наклонности, приносить их в
жертву общим интересам, которые не дают ему ничего, кроме огорчений?
условностей и человеческих установлений.
они ослабляют нашу энергию, они развращают нашу душу, наконец, они
превратили род человеческий в стадо тупых рабов, которых может повести куда
угодно первый попавшийся негодяй.
установлений и без руководителей.
преступление?
отдельных интересов и что вещь, которую вы называете общественными
интересами, напротив того, является результатом отдельных жертв со стороны
людей, вы признаете, что защищая свои права пусть даже посредством того, что
вы считаете преступлением, я волен совершить преступление, так как оно
восстановит справедливость и вернет мне ту часть, которую я уступил вашим
общественным установлениям ценой собственного счастья и благополучия? В
таком случае, что вы назовете преступлением? Так вот, преступление - это
пустой звук, потому что под этим понимают какое-либо нарушение общественного
договора, но я должен презирать этот договор, как только мое сердце скажет
мне, что он не способствует моему счастью; я должен уважать то, что
противоречит этому договору, если истинное счастье сулят мне противоположные
поступки.
проголодавшийся волк. - Вот великие слова!
Амбруаз.
дороге добродетели.
Амбруаз, - чем является образ жизни, который заводит людей в тенета этой
химеры? Ясно, как день, что нет на свете ни добродетели, ни порока, что и то
и другое зависит от географического положения, что в них нет ничего
постоянного, поэтому абсурдно руководствоваться этими отвратительными
иллюзиями. Самая здоровая мораль - та, которую диктуют нам наши наклонности,
мы никогда не впадем в заблуждение, если будем подчиняться им.
что я считаю их все хорошими, так как иначе придется допустить, что либо
природа сама не понимает, что делает, либо она внушила нам только те,
которые необходимы для осуществления ее намерений в отношении нас.
происходит от природы?
порока, который был бы ей не угоден, ни одного, в котором она бы не
нуждалась.
о чем еще тут спорить.
Северино, - вот почему я спорил с ними: чтобы дать им возможность
высказаться и еще острее наточить свой ум.
выступал не оппонентом и что наши мысли близки тебе.
Возможно, я еще больше разовью их и признаюсь, что мне хочется совершить
такое масштабное преступление, которое в полной мере удовлетворит мои
страсти, потому что среди известных мне я не вижу ничего, что может их
успокоить.
возбуждает только одна мысль: совершить злодеяние, равного которому не было
на земле, но, к сожалению, ничего не могу придумать: все, что мы здесь
творим, - это лишь слабое подобие того, на что мы способны, и на мой взгляд
возможность надругаться над природой - вот самая большая и сладкая мечта для
человека.
пороховница. Впрочем, не важно, стоит он или нет, я все равно мечтаю о
злодеянии, меня никогда не покидает такое желание, и я больше совершил их в
спокойном состоянии, чем под воздействием похоти.
чтобы дурачить людей?
нас. Самое высокое на свете искусство - обман, и нет другого, столь же
полезного: не добродетель нужна людям, а ее видимость, только этого ждет от
нас общество; люди не настолько близки друг к другу, чтобы нуждаться в
добродетели - им достаточно ее маски, а вглубь никто не полезет.
пороков.
Признаться, в юности я сношался с искренней радостью, только если предмет
наслаждения оказывался в моих руках благодаря хитрости и лицемерию, кстати,
я должен рассказать вам когда-нибудь историю своей жизни.
и Клемент.