Большая часть, вместе с царем, кинулась назад к выходу
из галереи в главное здание. Другая, меньшая, нахо-
дившаяся впереди, ближе к противоположному выходу во
флигель, устремилась было туда же, куда и прочие, но
не успела добежать до середины галереи, как ставня на
одном из окон затрещала, зашаталась, рухнула, посыпа-
лись осколки стекол, и вода бушующим потоком хлынула
в окно. В то же время, напором сдавленного воздуха
снизу, из погреба, с гулами и тресками, подобными пу-
шечным выстрелам, стало подымать, ломать и вспучи-
вать пол.
Петр с другого конца галереи кричал отставшим:
- Назад, назад, во флигель! Небось, лодки пришлю!
Слов не слышали, но поняли знаки и остановились.
Только два человека все еще бежали по наводненному
полу. Один из них - Федоска" Он почти добежал до
выхода, где ждал его Петр, как вдруг сломанная половица
осела, Федоска провалился и начал тонуть. Толстая баба,
жена голландского шкипера, задрав подол, перепрыгну-
ла через голову монаха; над черным клобуком мелькнули
толстые икры в красных чулках. Царь бросился к нему на
помощь, схватил его за плечи, вытащил, поднял и понес,
как маленького ребенка, на руках, трепещущего, машу-
щего черными крыльями рясы, с которых струилась вода,
похожего на огромную мокрую летучую мышь.
Горбун со скрипкою, добежав до середины галереи,
тоже провалился, исчез в воде, потом вынырнул, поплыл.
Но в это мгновение рухнула средняя часть потолка и
задавила его под развалинами.
Тогда кучка отставших - их было человек десять -
видя, что уже окончательно отрезана водою от главного
здания, бросилась назад во флигель, как в последнее
убежище.
Но и здесь вода настигала. Слышно было, как плещут-
ся волны под самыми окнами. Ставни скрипели, трещали,
готовые сорваться с петель. Сквозь разбитые стекла вода
проникала в щели, сочилась, брызгала, журчала, текла
по стенам, разливалась лужами, затопляла пол.
Почти все потерялись. Только Петр Андреевич Тол-
стой да Вилим Иванович Монс сохранили присутствие
духа. Они нашли маленькую, скрытую в стене за шпале-
рами дверь. За нею была лесенка, которая вела на чердак.
Все побежали туда. Кавалеры, даже самые любезные,
теперь, когда в глаза глядела смерть, не заботились о
дамах; ругали, толкали их; каждый думал о себе.
На чердаке было темно. Пробравшись ощупью среди
бревен, досок, пустых бочек и ящиков, забились в самый
дальний угол, несколько защищенный от ветра выступом
печной трубы, еще теплой, прижавшись к ней, и некото-
рое время сидели так в темноте, ошеломленные, оглупе-
лые от страха. Дамы, в легких бальных платьях, стучали
зубами от холода. Наконец, Монс решил сойти вниз, не
идет ли помощи.
Внизу конюхи, ступая в воде по колено, вводили в
залу хозяйских лошадей, которые едва не утонули в
стойлах. Ассамблейная зала превратилась в конюшню.
Лошадиные морды отражались в зеркалах. С потолка
летели и трепались клочья сорванного полотна с Ездой
на остров любви. Голые амуры метались, как будто в
TиHоM ужасе. Монс дал конюхам денег. Они достали
фонарь, штоф сивухи и несколько овечьих тулупов. Он
узнал от них, что из флигеля выхода нет: галерея разру-
шена; двор залит водою; им самим придется спастись на
чердак; ждут лодок, да, видно, не дождутся. Впослед-
твии оказалось, что посланные царем шлюпки не могли
подъехать к флигелю: двор окружен был высоким забо-
ром, а единственные ворота завалены обломками рух-
нувшего здания.
Монс вернулся к сидевшим на чердаке. Свет фонаря
немного ободрил. Мужчины выпили водки. Женщины
кутались в тулупы.
Ночь тянулась бесконечно. Под ними весь дом сотря-
сался от напора волн, как утлое судно перед крушением.
Над ними ураган, пролетая то с бешеным ревом и топо-
том, как стадо зверей, то с пронзительным свистом и
шелестом, как стая исполинских птиц, срывал черепицы
с крыш. И порой казалось, что вот-вот сорвет он и самую
крышу и все унесет. В голосах бури слышались им вопли
утопающих. С минуты на минуту ждали они, что весь
дом провалится.
У одной из дам, жены датского резидента, сделались от
испуга такие боли в животе,- она была беременна,- что
бедняжка кричала, как под ножом. Боялись, что выкикет.
Юшка Проскуров молился: "Батюшка, Никола Чудо-
творец! Сергий Преподобный! помилуйте!" И нельзя было
поверить, что это тот самый вольнодумец, который даве-
ча доказывал, что никакой души нет.
Михаиле Петрович Аврамов тоже трусил. Но злорад-
ствовал.
- С Богом li поспоришь! 11рав"-д.ен унев Его.
сбился город сей с ляпа земли, как Содом и Гоморра.
извратила путь свой на земле. И сказал Господь Бог: ко-
нец всякой плоти пришел пред лице Мое. Я наведу на
землю потоп водный и истреблю все сущее с лица земли...
И слушая эти пророчества, люди испытывали новый
неведомый ужас, как будто наступал конец мира, свето-
преставление.
В слуховом окне вспыхнуло зарево на черном небе.
Сквозь шум урагана послышался колокол. То били в
набат. Пришедшие снизу конюхи сказали, что горят избы
рабочих и канатные склады в соседней Адмиралтейской
слободке. Несмотря на близость воды, пожар был осо-
бенно страшен при такой силе ветра: пылающие головни
разносились по городу, который мог вспыхнуть каждую
минуту со всех концов. Он погиоал между двумя сти-
хиями - горел и тонул вместе. Исполнялось пророчество:
"Питербурху быть пусту".
К рассвету буря утихла. В прозрачной серости ту-
склого дня кавалеры в париках, покрытых пылью и пау-
тиною, дамы в робронах и фижмах "на версальский ма-
нир", под овечьими тулупами, с посиневшими от холода
лицами, казались друг другу привидениями.
Монс выглянул в слуховое окно и увидел там, где
был город, безбрежное озеро. Оно волновалось - как буд-
то не только на поверхности, но до самого дна кипело,
бурлило, и клокотало, как вода в котле над сильным ог-
нем. Это озеро была Нева - пестрая, как шкура на брю-
хе змеи, желтая, бурая, черная, с белыми барашками,
усталая, но все еще буйная, страшная под страшным, се-
рым как земля и низким небом.
По волнам носились разбитые барки, опрокинутые лод-
ки, доски, бревна, крыши, остовы целых домов, вырван-
ные с корнем деревья, трупы животных.
И жалки были, среди торжествующей стихии, следы
человеческой жизни - кое-где над водою торчавшие баш-
ни, шпицы, купола, кровли потопленных зданий.
Монс увидел вдали на Неве, против Петропавловской
крепости, несколько гребных галер и буеров. Поднял ва-
лявшийся на полу чердака длинный шест из тех, которыми
гоняют голубей, привязал к нему красную шелковую ко-
сынку Настеньки, высунул шест в окно и начал махать,
делая знаки, призывая на помощь. Одна из лодок отде-
лилась от прочих и, пересекая Неву, стала приближаться
Афанасьев Роман
Самойлова Елена
Свержин Владимир
Роллинс Джеймс
Посняков Андрей
Шилова Юлия