Чтение 52–й страницы книги ~Почем фунт лиха~

- Да-а, судьба, - расстроилась я. - Начал как алкоголик, а кончит как
наркоман. Врагу не пожелаешь. Он тебя узнал?

- Узнал, обрадовался, а что толку? Он уже не жилец, это ясно, я теперь
больше за Нину Аркадьевну беспокоюсь.

Я сама нервничала и не решалась спрашивать о ее здоровье.

- Соня, третьих похорон она не переживет, - "успокоила" меня Нелли. - Все
время держится за сердце, а руки трясутся, как у алкоголика.

- Что делать? - испугалась я.

- Надо как-то ее отвлечь. Она сидит над этим несчастным Антоном и скулит.
А Домой придет и опять скулит. Ты бы видела, сколько здесь фотографий
Клавдии и Дениса. Места свободного нет на стенах.

- Видела, - уныло ответила я, - а что делать? Разве заставишь ее уехать
из Питера?

- Я постараюсь воздействовать, но и ты меня поддержи.

- Как?

- Я придумала: ты должна сказать, что договорилась со своим светилом
кардиологии и записала се на прием. У Нины Аркадьевны сильно чувство
чинопочитания. Если ты назначишь конкретный день приема, она не сможет
отказаться.

Это действительно была хорошая мысль, но не могу же я лгать тетушке.

- В таком случае надо организовать этот прием, - сказала я Нелли.

- Ну так организуй скорей, - рассердилась она, - пока еще есть для кого.

- Хорошо, я постараюсь.

- Тут и стараться нечего, - отрезала Нелли. - Если ты имеешь в виду
профессора Богдасяна, то он ради тебя и свое сердце Нине Аркадьевне отдаст,
не говоря уже о простой консультации.

Речь, конечно же, шла о профессоре Богдасяне, но не очень-то удобно
заруливать к нему с Санькой. Столько лет не виделись - и нате вам, здрасте.
Нужна приятная непринужденная обстановка, которую вряд ли удастся создать в
присутствии ребенка.

Я долго ломала голову и ничего умней не придумала, чем обратиться к
Марусе, которая прекрасно знала Богдасяна и даже была полна к нему чувств,
чего нельзя сказать о Богдасяне. Я понимала, какую подлость устраиваю ему
взамен на одолжение, но философски заключила, что эгоизм - в природе
человека, а значит, и нечего сопротивляться.

Я взгромоздилась на подоконник, положила на колени телефон и позвонила
Марусе, вкратце обрисовав ситуацию.

- Мать твою! - первым делом выругалась она. - Неужели Нелли сошла с ума?

- Почему ты так решила? - слегка насторожилась я.

- Да потому, старушка, что она доверила ребенка тебе, - уверенно заявила
Маруся.

Ха, видела бы она, как прекрасно мы с этим ребенком уживаемся. Пусть бы
лучше попробовала найти такое взаимопонимание со своим Акимом. Но не стоит
ее расстраивать. И без того ее жизнь не сахар.

- Да, дорогая, нелегко ему со мной, - прикинулась я несчастной. - Заснул,
бедолага, в одежде и прямо с ложкой во рту.

- И так со всеми, кто с тобой свяжется, - продолжала изгаляться Маруся.

- Знаешь, наверное, завтра сама к Богдасяну пойду, - пригрозила я.

- Нет, нет, старушка, не беспокойся, все будет в ажуре. Обещаю, Богдасян
бросит все дела и займется твоей тетушкой.

Вдоволь наобщавшись с Марусей, я заскучала. Рассердилась на Саньку.
Хорошо ему, взял и заснул, а мне приходится тут одной вечер коротать. Еще
друг называется. Я бесцельно походила по комнате и остановилась у окна. Двор
был пуст, лишь одинокая мужская фигура маячила под деревом. На секунду мне
показалось, что незнакомец с напряжением смотрит на меня.

"Глупости, - одернула я себя, - не сходи с ума, девятый этаж, милочка,
как это ты углядела, куда он смотрит. С такого расстояния не просто
определить даже пол человека, не то что видеть его глаза".

Я спрыгнула с подоконника и сердито задвинула штору. Чувство, что за мной
кто-то следит, не покидало. Вот откуда могло взяться это противное чувство?
Нет, в жизни катастрофически не хватает любви. Завтра же сделаю педикюр,
массаж и маску для лица.

Глава 30

Этим утром Саньке не удалось проснуться раньше меня, потому что в шесть
часов я уже была на ногах. Точнее, не на ногах, а с задранными ногами лежала
в ванной. Я делала себе педикюр, когда раздался Санькин вой.

- А-уу, я здесь! Срочно ко мне, - крикнула я, давая Саньке понять, что не
откажусь от его общества.

Частая дробь босых ножек (я все же раздела его ночью), и Санькина
заплаканная мордочка показалась в дверном проеме. Увидев голую тетку с
замысловато задранной ногой, ребенок мгновенно понял, что есть вещи и
поинтересней, чем рев.

- Ты сьто? - спросил он.

- Делаю педикюр, - жизнерадостно сообщила я, по ходу соображая, каким
образом отразится моя нагота на воспитании.

Не будет ли это в жизни трехлетнего мальца развращающим моментом?

- Ой, сьто это? - словно подслушав эти мысли, ткнул пальцем в мою
роскошную грудь Санька.

- А ты как думаешь? - отщипывая кусок ногтя от мизинца, деловито спросила
я.

Санька рассмеялся, давая понять, что кое-что уже смыслит в этой жизни.

- Сиси! - радостно заявил он и тут же подкатил с вопросом:

- Мозна поиглаца?

"Та-ак, - нехорошо подумала я о Нелли, - теперь ясно, чему она учит
ребенка. Жуткий прорыв в воспитании. Если он с трех лет начинает с этим
играться, то каких таких удовольствий ему ждать еще к восьми годам можно и
пресытиться".

Санька тем временем не стал дожидаться разрешения, а принялся играться.
Когда я выразила недовольство, он предложил "покупатя" вдвоем. Я поняла, что
если он залезет в воду, то может обнаружить там еще более интересный
предмет. Представив, сколько вопросов в этом случае получу, не зная точных
на них ответов, я решительно запротестовала.

- Куда ты! Куда! - завопила я. - Ты здесь даже с крокодилом не
поместился, а еще хочешь со мной.

- Ты меньсе, поместимса, - уговаривал он меня.

- Нет, нет. Иди лучше пописай.

Как прекрасна жизнь, когда тебе всего три года! Все в радость, все
увлекательно. Саньку мгновенно заинтересовало мое предложение.

- Сям? - спросил он.

- Ну да. Не я же за тебя это буду делать, - ответила я, опуская в воду
подвергшуюся окончательной обработке ногу и задирая другую.

Санька поверить не мог в свое счастье. Неужели ему предоставляется такая
свобода: справить малую нужду самому, без посторонней помощи. А если мимо? А
если в трусики? Ведь столько опасностей подстерегает при этом сложном деле.
Это так не просто, что вряд ли взрослая тетя доверит ему такое важное дело.
Поэтому он на всякий случай переспросил:

- Сям?

- Да, конечно, - с головой уйдя в педикюр, машинально пробормотала я.

- А мозна?

- Тебе можно, ты же мужчина, - выразила я полное доверие.

Санька, от гордости выпятив грудь колесом, удaлился. Судя по его долгому
отсутствию, процедура проходила с осложнениями. Мне это дало возможность
обработать еще три ногтя. Когда смущенный Санька вернулся, я почти уже
покончила с педикюром.

- Все в порядке? - спросила я.

- Сьто такое? - прикинулся глухим Санька.

- Спрашиваю: все в порядке?

- Дя, - нерешительно сказал он, отводя глаза, - в полядке.

Я глянула на его мокрые трусики и подумала, что в таком случае лужа под
унитазом должна быть значительно меньше. Ничего, зато я сделала педикюр.
Интересно, а как Нелли выходит из положения? Наверное, так же. А впереди еще
маска и массаж.

Но с этой частью программы никаких осложнений не предвиделось. Санька,
когда узнал, что может принимать в деле самое активное участие, охотно
позволил не только ему, но и мне намазать лицо фруктовой маской.

Наши лица стали ярко-красными", поскольку в маске преобладала клубника, и
тут позвонили в дверь. Пришла Старая дева с обычным утренним обходом
соседей.

- "Что ж, поэт, ты, идолу подобно, здесь стоишь, как памятник
надгробный?" - с порога заблеяла она, прикрыв глаза и театрально выставив
вперед руку.

Мы с Санькой, густо намазанные фруктами и озадаченные, терпеливо ждали,
когда она откроет глаза. И она открыла и испуганно завопила:

- И-ии! О-оо!

- Не стоит волноваться, - сжалилась я над Старой девой, - это не кровь, а
всего лишь клубника.

- И ребенка испортила, - всплеснула руками она. - "Что ж со страхом
прячешь ты усталость? Горло пересохшим оказалось?"

- Кофе я еще не варила, - на всякий случай предупредила я.

- "Пересуды ты встречаешь с гневом. Только что же гневаться напрасно?" -
вопрошала Старая дева, поворачиваясь к двери, которую я тут же услужливо
распахнула, позволив себе откровенность:

- У меня с минуты на минуту будут гости, - солгала я.

- Я это уже сообразила, - с видом высшего понимания произнесла она,
простирая вперед руки. - "Масками лицо свое скрывая, ты у них признанье
вырываешь. Но они слезам твоим не верят Все твои улыбки лицемерят..."

- Спасибо за подсказку, учту обязательно, - сказала я, поспешно закрывая
дверь и подмигивая Саньке: