капитан. Переводя взгляд с одного врага на другого, она готова была биться
до тех пор, пока хватит сил держать меч.
обернулись, затем послушались. Перед Элиной оказался бандит со взведенным
арбалетом в руках, целивший ей прямо в грудь. Он был слишком далеко, чтобы
достать его мечом, но слишком близко, чтобы успеть увернуться.
подпрыгнула в воздух, крутанула заднее сальто через борт и мгновение спустя
отвесно ушла в воду.
следует выбирать очень плохой; однако гордость заставила Элину сделать выбор
в пользу безнадежного. До берега было больше сотни миль, а в воде такой
температуры человек мог бы продержаться от силы минут сорок. Тем не менее,
не загадывая, что будет дальше, ближайшие свои действия Элина просчитала
вполне рационально. Она не стала сразу же выныривать и плыть от корабля на
глазах у пиратов; напротив, нырнула поглубже, чтобы ее не было видно сверху,
и, развернувшись, проплыла под днищем "Русалки", собираясь незаметно
вынырнуть у ее правого борта, между каравеллой и галерой, где ее никто не
стал бы ждать. Однако в тот момент, когда она уже собралась всплывать,
графиня с ужасом почувствовала, что ее попрежнему тянет в глубину. Ее одежда
весила слишком много -- в особенности сапоги и куртка с зашитыми и лежащими
в карманах монетами.
сказывавшуюся уже нехватку воздуха, Элина переборола вспыхнувшую было панику
и, работая ногами, чтобы все же направить себя вверх, в несколько движений
выбралась из куртки. Высвободив руки, она яростными гребками устремилась к
поверхности.
отсутствующий воздух, в ушах уже начинало звенеть; должно быть, еще немного
-- и рот непроизвольно разжался бы, алчно втягивая смертоносную воду; но в
этот момент голова Элины с шумом вылетела на поверхность. С минуту она не
могла думать ни о чем, кроме жадного, взахлеб, дыхания.
услышали. Отдышавшись, Элина увидела глядевших на нее с бортов каравеллы и
галеры пиратов; они переговаривались и показывали пальцами.
том, чтобы снова нырять под киль, Элине было страшно подумать, и она
заработала руками и ногами вдоль борта в сторону кормы. Ей вспомнился
пленный лусит, застреленный кочевником; каждую секунду она ждала арбалетной
стрелы меж лопаток.
как сверху на нее упала сеть.
руки запутались в ячеистых тенетах. Ее выволокли на поверхность и втащили на
борт, для верности подцепив длинным багром за ремень. Освобождая от сети, ее
повалили на палубу, заломили руки за спину и крепко связали запястья. Едва
графиню отпустили, она поднялась на ноги, не желая лежать покорной жертвой у
ног победителей.
ним делать. Они говорили между собой на юго-западном диалекте тарвилонского,
том самом, на котором изъяснялся с Элиной несчастный жених, так что графиня
хорошо понимала их. Одни хотели расправиться с юношей, нанесшим самый
чувствительный ущерб их команде. Других останавливали практические
соображения -- зачем убивать того, за кого можно получить выкуп или плату от
работорговца. Третьи прониклись уважением к мастерству и смелости юного
бойца и готовы были принять его в свои ряды, если бы он изъявил такое
желание. Однако прежде, чем они успели прийти к какому-либо решению, один из
пиратов, окинув наметанным глазом прилипшую к телу рубашку Элины, понял, что
фигура у пленника не совсем мужская. Своим открытием он немедленно поделился
с остальными.
улыбках; градом посыпались непристойные шуточки. Те, кто только что призывал
к кровавой расправе, теперь говорили, что пленница, конечно, должна быть
наказана, но по-другому; но и те, кто только что восхищался боевым
искусством юноши, теперь обещали "показать этой сучке, для чего на самом
деле предназначена женщина". Графиня затравленно озиралась. Множество
похотливых взглядов жгло ее; множество рук тянулось к ней с самыми
недвусмысленными намеренями. Спасения не было.
Айзендорг, горько пожалеет об этом! -- в отчаянии воскликнула девушка. Взрыв
хохота был ей ответом. Одна из рук уже готова была схватить ее рубашку.
предводителя. "О, конечно, капитан, -- послышались угодливые голоса, --
такая добыча должна принадлежать вам! "
разглядывая девушку. Но взгляд его не был раздевающим, как у других; он
будто пытался узнать ее. Элина, вновь взявшая себя в руки, смотрела в его
жуткое лицо смело и презрительно, словно это он был ее пленником.
скрывать. -- Точнее, я родилась в военном походе. Тарвилон -- это родина
моего отца. Он привез меня туда, когда мне было 8.
В следующий момент ее руки были свободны. Графиня вновь обернулась к
капитану, массируя запястья и еще не до конца веря в свою удачу.
капитана. "Если кто-то из вас вздумает докучать этой девушке, он отправится
крутить шашни с акулами", -- изрек предводитель разбойников.
любопытство.
фыркнула Элина, к которой в полной мере вернулась ее уверенность в себе.
сразу пожалела о своей надменности. -- Я скажу вам, графиня. Железная цепь
длиною в три фута и весом в шестнадцать фунтов -- вот что нас связывало. Мы
были прикованы за ногу друг к другу на галере "Принцесса Сэлия" военного
флота его величества короля Варсалийского.
и бич надсмотрщика. Дело в том, графиня, что варсалийцы не делают разницы
между военнопленными и преступниками. Тех и других отправляют на каторгу.
Ваш отец командовал ротой солдат, а я командовал шайкой грабителей -- а в
итоге мы оба очутились на одной галере. И не скажу, чтобы мне это
понравилось больше, чем ему -- как, впрочем, и другим, кто был на "Сэлии".
Одному из наших удалось пронести на борт пилку -- представьте себе, он
спрятал ее в собственной заднице, которая потом несколько дней кровоточила.
И вот этой пилкой мы день за днем по очереди подпиливали свои кандалы,
дожидаясь, пока все будут готовы, чтобы напасть на охранников и солдат. Но
один из надсмотрщиков оказался слишком бдителен и заметил неладное. Нам
пришлось начинать прямо тут же, хотя у многих цепи были еще не перепилены. И
если бы не ваш отец -- нам бы всем крышка. Он один дрался против целой кучи
солдат, пока я сбивал цепи с тех, что еще не освободились. Были и другие
освободившиеся, но их в первый момент было мало, и без вашего отца нас бы
одолели. Ну а потом подоспела подмога от остальных, и мы победили. Граф был
ранен, но легко. После того, как мы перебили солдат и надсмотрщиков,
пересчитали свои раны и потери, мы стали думать -- что делать дальше?
Большинство решило, что грех бросать такое хорошее боевое судно и не
заняться пиратством. Графу эта идея не нравилась, но так хотело большинство.
Потом стали выбирать капитана; все помнили, что сделал для нас граф, к тому
же знали, что он опытный офицер, хотя и не морской, и хотели выбрать его. Но
граф сказал: "Я не вправе вам указывать; вы завоевали свободу, и если хотите
использовать ее для занятий разбоем -- это ваш выбор, и вам отвечать за
последствия. Но я в этом участвовать не хочу. Я не буду вашим предводителем
и прошу лишь об одном -- позвольте мне сойти в ближайшем порту, а вместе со
мной всем, кто тоже не захочет пиратствовать. " Конечно, мы сказали, что
уважим его просьбу, хотя и жаль, что такой молодец не с нами. Снова стали
выбирать капитана и выбрали меня.
бою, если мы нападем на какое-нибудь судно, но в обычном плавании вместе со
всеми стоял вахту и садился на весла, когда его рана зажила. Вышло, однако,
так, что не мы напали на судно, а оно напало на нас. Нас выследил
варсалийский военный галеон, капитан которого хотел выяснить, что случилось
с "Сэлией" и не верил, что та могла просто потонуть при полном отсутствии
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Андреев Николай
Верещагин Олег
Буркатовский Сергей
Володихин Дмитрий