read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



испариной. Он хотел бросить кирпич, хотел избавиться от этой крови,
которая расползалась и густела с каждой минутой. Но вдруг страшная мысль
парализовала его движения. Что, если все не так, как казалось по звуку
кирпича? Если, включив свет, он увидит, что она лежит там и смотрит на
него своими большими круглыми черными глазами и залитый кровью рот раскрыт
в гримасе ужаса, и недоумения, и боли, и безмолвного обвинения? Страшный
холод, не такой, как холод воздуха, лег на его плечи, точно шаль с ледяной
бахромой. Вынести это не было сил, отчаянный вопль возник и замер где-то у
него внутри. Он стал медленно нагибаться с кирпичом в руке; когда кирпич
коснулся пола, он выпустил его, поднес руку к животу и досуха вытер о
пиджак. Мало-помалу дыхание его успокоилось и стало неслышным, и тогда он
убедился, что Бесси не дышит. Комнату наполняли тишина, и холод, и смерть,
и глухие стоны ночного ветра.
Но посмотреть нужно было. Он поднял фонарь на тот уровень, где, по его
расчетам, находилась ее голова, и нажал пуговку. Желтый круг, широкий и
расплывчатый, задрожал в пустом углу; он перевел его на кучу смятых одеял.
Вот! Она не шевелилась; можно было действовать. Он выключил свет. Может
быть, оставить ее здесь? Нет. Здесь ее могут найти.
Стараясь держаться от нее подальше, он обошел постель кругом,
повернулся в темноте и зажег фонарь, наводя его туда, где, по его
расчетам, должно было находиться окно. Потом он подошел к самому окну и
остановился, ожидая, что сейчас раздастся чей-то голос, оспаривающий его
право на то, что он хотел сделать. Но все было тихо. Он ухватился за раму,
медленно поднял ее, и холодный ветер ударил ему в лицо. Он снова обернулся
к Бесси; навел круг на образ смерти и крови. Потом он спрятал фонарь в
карман и, осторожно ступая в темноте, подошел к Бесси. Нужно было взять ее
на руки; но руки висели неподвижно. А поднять ее нужно было. Нужно было
подтащить ее к окну. Он нагнулся и подсунул руки под тело, ожидая, что
почувствует под руками кровь, но крови не было. Потом он поднял ее, слыша
ропот в завываниях ветра. Он шагнул к окну и взвалил тело на подоконник;
теперь, начав уже действовать, он действовал быстро. Он просунул ее
вперед, насколько хватало рук, потом столкнул. Она полетела вниз, в
черноту, перевертываясь и стукаясь о стены узкого пролета. Он услышал, как
она ударилась о землю.
Он осветил постель со смутным чувством, что Бесси по-прежнему лежит
там; но он увидел только лужу теплой крови, над которой стлалось редкое
дымное облачко. Подушки тоже были в крови. Он взял их и выбросил в окно,
одну за другой. Теперь все было кончено.
Он опустил окно. Теперь нужно перенести постель в другую комнату; ему
не хотелось брать ее с собой, но было очень холодно, и он не мог без нее
обойтись. Он свернул одеяла в узел, поднял и вышел в коридор. Но вдруг он
остановился как вкопанный. _Господи боже_! Ну да, конечно, они были у нее
в кармане! Только этого не хватало. Он выбросил Бесси в окно, а все деньги
остались в кармане ее платья! Что же теперь делать? Спуститься вниз и
достать их? Его охватил неодолимый ужас. _Нет_! Только не видеть ее
больше! Он чувствовал, что, если еще раз взглянет в ее лицо, чувство вины
переполнит его всего, и вынести это не хватит сил. Как можно было так
сглупить? - думал он. Выбросить ее в окно, забыть, что деньги у нее в
кармане! Он вздохнул и пошел дальше. Толкнув дверь, он очутился в другой
комнате. Что ж, придется обойтись без этих денег, ничего не поделаешь. Он
разостлал одеяла на полу, лег и завернулся в них. Только семь центов
отделяли его от голода и наручников и бесконечных дней впереди.
Он закрыл глаза, надеясь заснуть, но сон не приходил. Эти два дня и две
ночи он жил так стремительно и напряженно, что трудно было сохранить в
мозгу четкую память обо всем. Так близко подходили к нему опасность и
смерть, что он не мог представить себе - неужели все это случилось с ним?
И все-таки, несмотря на все, покрывая все, осталось у него какое-то
смутное, но живое ощущение собственный силы. _Он_ сделал это. _Он_ был
всему причиной. Эти два убийства были самыми значительными событиями за
всю его жизнь. Он жил, жил полно и по-настоящему, что бы там ни думали
другие, глядя на него своими слепыми глазами. Никогда еще ему не
приходилось до конца нести ответственность за свой поступок; никогда еще
его воля не была так свободна, как в эти сутки страха, смерти и бегства.
Он убил дважды, но в истинном, глубоком смысле это были не первые его
убийства. Он много раз убивал и раньше, только в эти два дня его воля к
насилию обрела реальную форму. Слепая ярость находила на него часто, но он
либо прятался за своей завесой или стеной, либо искал выхода в ссоре, в
драке. Но все-таки, убегал ли он, дрался ли, в нем всегда жила потребность
когда-нибудь утолить это чувство, дать ему полную волю, найти разрешение в
открытом бою; на глазах у всех тех, чья ненависть к нему была так
беспредельно глубока, что, загнав его в тесную трущобу, чтоб он там заживо
гнил, они могли повернуться к нему, как Мэри в тот вечер в машине, и
сказать: "Мне хотелось бы посмотреть, как вы живете".
Но чего он добивался? Что ему нужно было? Что он любил и что ненавидел?
Он не знал. Кое-что он _знал_, а кое-что в нем было от _самого себя_;
кое-что расстилалось _перед_ ним, а кое-что лежало _позади_; и никогда за
всю жизнь, прожитую им в этом черном обличье, _два_ мира: мысль и чувство,
воля и разум, стремление и достижение - не сочетались друг с другом;
никогда он не испытывал чувства цельности и полноты. Иногда, дома или на
улице, мир вдруг представлялся ему причудливым лабиринтом, хотя улицы
по-прежнему были прямые, а стены квадратные; и он чувствовал, что какая-то
внутренняя способность должна помочь ему разобраться в этом хаосе, понять
его, привести в систему. Но только под напором ненависти противоречие
разрешалось. Тесные рамки, в которых он вынужден был существовать,
приводили к тому, что только ругань или пинки поднимали его на ноги и
делали способным к действию, действию бесплодному, потому что он не в
силах был тягаться с миром. И вот тогда он закрывал глаза и бил слепо,
кого и что попало, не глядя и не разбирая, кто и что отвечает ударом на
удар.
А помимо всего - и от этого ему было еще труднее, - он не хотел
притворяться, что все хорошо и ладно, не хотел притворяться счастливым,
когда на самом деле это было не так. Он ненавидел свою мать за то, что она
была такая же, как Бесси. Чем для Бесси было виски, тем для матери служила
религия. А он не хотел сидеть на церковной скамье и распевать гимны, как
не хотел заваливаться в угол и спать. Только когда он читал газеты или
журналы, сидел в кино или слонялся в уличной толпе, он понимал, что ему
нужно: слиться с другими и стать частью этого мира, раствориться в нем,
чтобы легче найти себя, жить, хотя он и черный, жить так, как живут
другие.
Он заворочался на своей жесткой постели и глухо простонал. Он забылся,
подхваченный вихрем чувств и мыслей, и когда открыл глаза, то увидел, что
в пыльном окне, приходившемся прямо над его головой, уже забрезжил день.
Он вскочил и выглянул на улицу. Снег уже не шел, и город, белый,
притихший, простирался во все стороны пластами неба и крыш. Долгие часы он
думал о нем, лежал тут в темноте, и вот теперь он был перед ним, белый и
тихий. Но эти ночные думы придавали ему реальность, которая теперь, при
свете утра, исчезла. Глядя в окно, он не находил чего-то, что ночью
казалось органически присущим городу. Если б этот холодный белый мир вдруг
ожил, точно в прекрасном сне, и там нашлось бы и ему место, и было бы ясно
сразу, что можно и чего нельзя! Если б только кто-то раньше пришел в этот
мир и жил, или страдал, или умер - и сделал бы так, чтобы все можно было
понять! Но это был застывший мир, не узнавший искупления, не реальный той
реальностью, в которой течет горячая кровь. Чего-то там не хватало, не
было какого-то пути, который, если бы он сумел найти его, привел бы его к
спокойному и уверенному знанию. Но что толку думать об этом сейчас? Он
совершил двойное убийство и тем создал для себя новый мир.
Он вышел из комнаты, спустился на первый этаж и подошел к окну. На
улице было пустынно, даже машины не проезжали. Трамвайные рельсы замело
снегом. Должно быть, из-за метели во всем городе нарушилось движение.
Он увидел маленькую девочку, которая вышла из-за угла, с трудом
пробираясь между сугробами, и остановилась у газетного киоска; тотчас же
из соседней аптеки выглянул человек, подал ей газету и получил деньги.
Что, если подождать, пока он снова уйдет греться, и тогда стащить газету?
Да, это ничего не стоит сделать. Он осторожно выглянул, посмотрел в одну
сторону, потом в другую: никого не было видно. Он вышел на улицу, и ветер,
точно каленым железом, ожег ему лоб. Вдруг засияло солнце, так ярко и
неожиданно, что он шарахнулся как от удара; мириады искр больно резанули
глаза. Он подошел к киоску и увидел крупный жирный заголовок: В ПОГОНЮ ЗА
НЕГРОМ-УБИЙЦЕЙ. Так значит, все уже попало в газеты. Он прошел еще
немного, высматривая, куда бы спрятаться потом с украденной газетой. В
глубине одного переулка он увидел пустой дом и на первом этаже разбитое
окно. Так, это хорошее место. Он тщательно обдумал план действий; он не
хотел, чтобы потом говорили, будто, сделав все то, что сделал, он
засыпался на краже трехцентовой газеты.
Он подошел к аптеке и заглянул: газетчик курил, прислонясь к стене. Да.
Именно так. Он протянул руку и схватил газету и, прежде чем уйти,
обернулся и посмотрел прямо в глаза газетчику, который тоже смотрел на
него, сдвинув в угол рта сигарету, белевшую на фоне его черного лица.
Потом, еще не успев миновать аптеку, он побежал; но вдруг почувствовал,
что нога у него подвернулась, подшибла другую и скользит по обледенелой
мостовой. А, черт! Белый мир перекосился под острым углом, и ледяной ветер
полоснул его по лицу. Он упал ничком, холод больно укусил зарывшиеся в
снег пальцы. Не выпуская из рук газеты, он привстал сначала на одно
колено, потом на оба; наконец поднялся и тотчас же оглянулся на аптеку,
удивляясь и досадуя на свою неловкость. Дверь аптеки отворилась. Он
побежал.
- Эй!
Ныряя в переулок, он успел заметить, что газетчик стоит в снегу и
смотрит ему вслед, и понял, что он не побежит за ним.
- Эй, ты!



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 [ 52 ] 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.