команду в нужное место? Есть ведь регистрация в аэропорту, таможня. А
эти семьдесят человек - люди далеко не случайные. На многих из них у нас
имеются досье.
удар в израильском стиле.
подобные действия. У наших европейских союзников слишком много интересов
в Ливии и арабском мире - они предпочитают мириться с терроризмом,
рассматривая его как приемлемую цену за все остальное. В известном
смысле их можно понять: терроризм - вечная тема для разговоров, но на
самом деле людей погибает не так уж много, да и убытки не особенно
большие. Со стратегической точки зрения все это вполне приемлемо.
улыбнулся. - Нет худа без добра. Я к тому времени уже успею уехать. Если
срок указан верно, всю кашу придется расхлебывать вам. Я собираюсь
навестить сына в колледже и заодно порыбачить в спокойной обстановке.
намеченное место. Он почти физически ощутил, как в лицо повеяло легким
ветерком, и услышал скрип уключины и слабый всплеск весла, погружаемого
в воду, чтобы развернуть лодку.
террористы действуют в основном на севере и исключительно против
англичан. Даже на севере иностранцев практически не трогают, а в
остальной Ирландии и вовсе спокойно. Это как с Америкой: то, что в
Нью-Йорке высокий уровень преступности, вовсе не означает, что к нам
вообще опасно приезжать - нет, надо просто держаться подальше от
Нью-Йорка.
сейчас он уже практически на крючке. Ее мягкая, осторожная тактика
сделала свое дело, но месяц отпуска может все испортить. Ничего, в ее
распоряжении еще три недели, и за это время надо попытаться вытащить
рыбку. Она медленно, с отчетливым шелестом юбки, закинула ногу на ногу.
Посол быстро поднял глаза.
серебряный браслет, подарок Клауса. Кожа на запястье покраснела, но он
не чувствовал боли. Он думал о том человеке, с которым видел Клауса, с
которым Клаус ушел и который, возможно, убил его.
волосами, он поговорил со всеми, кто хоть немного был знаком с Клаусом.
Но все оказалось бесполезно.
"Обезьяна", который должен был приехать из Цюриха. Обезьяна занимался
тем же, чем и Клаус; иногда, по желанию заказчика, они работали вдвоем.
Кроме талантов, которые он демонстрировал в постели, Обезьяна обладал
еще одной уникальной способностью: он с необычайной легкостью запоминал
любые цифры. Клаус говорил, что у него не голова, а телефонный
справочник. Со временем хранящиеся в этом справочнике номера машин их
общих клиентов могли превратиться в настоящую золотую жилу: ведь
когда-нибудь возраст заставит их бросить свою беспокойную профессию и
заняться ненавязчивым шантажом. Иво не мог представить себя в таком
возрасте.
туп: он был туп, упрям, да к тому же еще и любил приврать. Если не
правильно начать разговор, он может упереться и ничего не скажет, даже
если знает. А если не знает, то может сделать вид, что знает, а это еще
хуже. Надо найти средство развязать Обезьяне язык, подумал Иво. Он не
любил насилия и плохо умел драться, но ради того, чтобы найти убийцу
Клауса, готов был пойти на все. Он наконец оставил браслет в покое и
сунул руку в карман. Там, в куске замши, лежала аккуратно свернутая
мотоциклетная цепь длиной в полметра. Если что, Обезьяне придется всю
жизнь ходить со шрамами. Он наверняка испугается такой перспективы, ведь
смазливая физиономия - главный его капитал.
скрещенными ногами. Он был грязен, и от него воняло. Но сам он этого не
замечал. Мысленно он представил себя странствующим рыцарем в сияющих
доспехах, борцом за справедливость. Он победит и со славой вернется в
Камелот. Сэр Иво. Неплохо звучит.
подступала тошнота. Ее лба и щек коснулось что-то влажное и прохладное.
Стало немного легче, но ненадолго. Ничего не помня и плохо соображая,
она тем не менее удивилась своему неудобному положению. Она должна была
бы лежать в постели, но попытка пошевелиться ни к чему не привела, да и
по остальным ощущениям на постель это было не похоже.
сон, но ее сознание ясно говорило, что это не так. Изо всех сил она
старалась взять себя в руки. В конце концов пришлось смириться с тем,
чему она поначалу отказывалась верить как невозможному: вся она - руки,
ноги, тело - крепко привязана к стулу с высокой спинкой и раздета
догола.
освежающую прохладу на шее, но вместо этого горло обхватило что-то
твердое и холодное. Раздался легкий скрип, и это "что-то" стиснуло шею
еще туже. Дышать стало заметно труднее. Эта жесткая, холодная штука
напоминала металлический воротник.
воли взяла себя в руки, убедившись, что пока еще может дышать. Она
попыталась заговорить, но не смогла вымолвить ни слова. Рот ее был
заклеен широким хирургическим пластырем. Она чувствовала специфический
медицинский запах. Этот запах ассоциировался с больницей, доброй
сиделкой, облегчением боли, и на мгновение она снова поверила в то, во
что уже не могла верить. Но это мгновение миновало, и все существо ее
затопил леденящий ужас. Ее тело забилось в панических конвульсиях, но
вскоре обмякло. Крепко стянутые жгуты не подались ни на миллиметр.
Сопротивление было бесполезно. Медленно, неохотно она открыла глаза.
развалившись в кресле от Чарльза Эймса. Его вытянутые ноги покоились на
удобной подставке. В руках он держал широкий, сужающийся кверху бокал с
коньяком. Он поднял его, слегка качнул, осторожно втянул носом пары
напитка и зажмурился, наслаждаясь ароматом. Потом медленно поднес бокал
ко рту, пригубил золотистую жидкость и снова уютно устроил его в
ладонях. На нем были черная, шелковая, расстегнутая на груди рубашка и
белые мягкие брюки. Он был бос. От него веяло покоем и умиротворением -
ни дать ни взять хозяин дома, наслаждающийся досугом. Глаза его блестели
от удовольствия.
происходит. Ты, наверное, пытаешься освежить в своей памяти недавние
события. Кивни, если я прав.
пластыря. Большие и взволнованные, они были прекрасны. Шли секунды;
затем она кивнула.
закончили довольно энергичный раунд в позе "шестьдесят девять" с
небольшими вариациями - припоминаешь? Ты была очень хороша, я бы даже
сказал, великолепна. Но, в конце концов, ты всегда славилась своим
чувственным талантом, а я, должен сказать без ложной скромности, очень
неплохой учитель. Ты согласна?
экзотическая сексуальная игра, и на самом деле он не сделает ей ничего
плохого. Она старалась заставить себя поверить в это. Она слышала, как
колотится ее сердце.
шума. Сейчас я расскажу тебе, как впервые узнал об этом. Ох, и удивился
же я - можешь себе представить!
очень давно, моя радость: тогда ты была еще пухленькой розовощекой
девочкой. Однажды, около полуночи, я по наивности решил принять ванну.
Причиной этому послужил, насколько мне помнится, очаровательный молодой
турок, официант из ресторана "Мевенлик", хотя я могу и ошибаться.
распевая во все горло "Песню волжских рыбаков", и вдруг раздался звонок
в дверь. Поначалу я решил не обращать на это внимания: что может быть
неприятней, чем вылезать из теплой ванны, едва успев в нее забраться, -
но в дверь продолжали трезвонить. Я выругался на нескольких языках и
пошлепал открывать. Но, Боже милосердный! На пороге стоял отнюдь не мой
очаровательный официант, сгорающий от страсти, а парочка учтивых
бернских полицейских.
нелюбовью к русским народным песням, позвонили в полицию. И вежливые
полисмены, к моему ужасу, удивлению и смущению, сообщили мне абсолютно
не правдоподобную новость: оказывается, у них есть закон или какое-то
постановление, категорически запрещающее принимать ванну или душ, или
пользоваться стиральной машиной, или производить иные действия,
способные своим шумом потревожить мирных жителей Берна, с десяти вечера
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Ильин Андрей
Эриксон Стивен
Прозоров Александр