Чтение 52–й страницы книги ~Любовники в заснеженном саду~

слов, во всяком случае - пока.

Пока Мариночкино кольцо надежно спрятано под футболкой.

- Вы любили своего мужа? - спросил Никита у Джанго, сворачивая на
Днепропетровскую.

- Что? - Черт, она оказалась не готовой к этому вопросу. - Любила,
наверное...

- Чем он занимался?

Гарвардско-бандюхайская физиономия Юрия Юрьевича может ввести в
заблуждение кого угодно, гарвардско-бандюхайская физиономия многовариантна.
Интересно, на каком варианте остановится Джанго?

Джанго остановилась на самом щадящем. Но достаточно неожиданном. К
которому ее толкал совсем не бедный памятник. И вполне пристойный.
Сдержанный, но со вкусом.

- Он... э-э... Скажем так: в шоу-бизнесе...

- Шоу-бизнес?

- Громко сказано, конечно. Он был звукооператором. Работал с несколькими
известными группами.

- Извините... Что бережу старые раны...

- Ничего. Они уже затянулись...

- Что с ним произошло?

- Погиб в автокатастрофе.

Не очень оригинально, но сойдет. Странно только, что Джанго по-прежнему
не спрашивает о Мариночке. Повод-то вполне подходящий. Никита все еще ждал,
что она спросит. Ждал до дверей оптового склада на Днепропетровской. Но она
так и не спросила. Она и здесь старательно обошла тему стороной: как аллею,
которая вела теперь к покойной жене Корабельникова.

- Я быстро. Много времени это не займет, - сказала Джанго, выходя из
машины. И направилась к внушительных размеров ангару.

Как и в тот, самый первый раз в Коломягах, Никита проследил за ее спиной.
Теперь она уже не казалась ему такой прямой и независимой. Странно, и здесь
спина Джанго повторила судьбу спины сломленного горем Корабельникоffа.

Она и вправду появилась достаточно быстро. Выскочила из-за двери и
помахала Никите рукой:

- Вы поможете мне, Никита?..

...Ангар оказался гигантских размеров морозильной камерой. Вернее, целым
кварталом морозильных камер, жмущихся друг к другу. Джанго и Никита стояли
почти у самого входа, к которому примыкало что-то вроде стеклянной будочки
или конторки. Для того, чтобы попасть в нее, необходимо было подняться на
несколько ступенек вверх. Очевидно, этот путь девушка проделала чуть раньше
и теперь ждала результатов.

Результат появился спустя несколько минут: из холодной глубины ангара
показались двое унылого вида мужиков в ватниках и одинаковых вязаных
шапочках, прозванных в народе "пидорками". Мужики толкали перед собой
тележку, на которой стояли несколько ящиков. Мужики лихо подкатили тележку к
Джанго, и один из них (тот, что был повыше, с белыми щеками, похожими на
брюхо замороженного хека), протянул Джанго какие-то бумажки.

- Здесь сто пятьдесят килограммов. Распишись. Джанго, подув на руки,
быстро поставила такую же быструю подпись.

- Когда тебя ждать-то?

- Как сожрут, - коротко ответила девушка. - Может, в конце следующей
недели.

- На следующей неделе говядина будет. Новозеландская. Я тебе оставлю...

- Сделай одолжение...

Замерзнуть окончательно Никита так и не успел. Второй мужик покатил
тележку к выходу из ангара, за ним потянулась Джанго. Никита замыкал
шествие.

На то, чтобы перегрузить ящики в багажник, и минуты не ушло. Джанго
попрощалась с грузчиком как со старым знакомым и забралась в "восьмерку".

- В Коломяги, - улыбнулся Никита, заводя мотор.

- Не забыли... - Джанго улыбнулась ему в ответ.

Улыбка у нее была потрясающая. Она сразу же примирила Никиту и с наугад
выбранным Юрием Юрьевичем, на лету переквалифицировавшимся из
боевика-шестерки в звукооператоры, и с кольцом Мариночки, надежно спрятанным
под футболкой. Нет, такая улыбка легко справится с желтоватым и немного
пугающим светом в глазах. От такой улыбки не приходится ждать вероломства,
такая улыбка может пообещать лишь долгую счастливую жизнь.

Безмятежную жизнь на островах, под ласковыми лучами заходящего солнца.

Даже у Инги не было такой обезоруживающей, такой детской улыбки.

- Что за груз? - спросил Никита. - Надеюсь, ничего криминального?

- Мясо, - просто ответила Джанго.

- Мясо?

- Для собак.

Ну да, для собак, для кого же еще! Эта тема уже всплывала в их первом
разговоре. И это несложно было понять, стоило только вспомнить, как легко
Джанго справилась с кавказцем в особняке Корабельникоffа. Тогда Никита
ляпнул что-то о дрессуре. И она не стала это опровергать.

- У вас питомник?

- Я бы не сказала. Просто я люблю собак.

- Гораздо больше, чем людей? - Никита и сам не знал, как из него
вывалилась подобная банальность.

Наверняка подслушанная в его любимом, нежнейшем, черно-белом кино.
Вспомнить бы только название... Но название на ум не приходило.

- Почему вы так думаете? Совсем напротив... Людей я тоже люблю. Когда они
не достают.

- А часто достают?

- Случается...

Пожалуй, тему о людях лучше закрыть. Собаки безопаснее. Во всяком случае,
когда не смотрят на тебя в упор, обнажив клыки и вывалив язык.

- И много у вас собак?

- Не много... Но жрут за троих.

...Собак и правда было немного, хотя... Как посмотреть, с другой стороны:
два кавказца, смахивающих на пропавшего из особняка Джека, два питбуля,
восточноевропейская овчарка и один, совершенно устрашающего вида, черный,
как ночь, кобель.

Ротвейлер по кличке Рико.

С доблестной пятеркой четвероногих Никита познакомился чуть позже, а Рико
встретил их на ближних подступах к дому Джанго. Улица, на которой был
расположен дом, носила странное название Пятая Продольная, хотя предыдущих
четырех в округе явно не просматривалось. Так же, как и Поперечных. Улица
была надежно укрыта от посторонних глаз небольшим лесопарком, она терялась в
его глубине. И заметить ее с шоссе было практически невозможно.

Никита едва не проскочил небольшой поворот, небольшое ответвление от
шоссе в лесопарк. Поворот был не очень и ровной дороги не обещал: так,
дорожка, покрытая вздыбившимся асфальтом, тут зевать не приходится, того и
гляди подвеской долбанешься.

Интересно, что будет дальше?

Но дальше, вопреки ожиданиям Никиты, ситуация заметно выправилась.
Вздыбившийся асфальт сменил такой же, - только недавно уложенный. Именно по
этому хорошо и недавно уложенному асфальту они и вкатили на Пятую
Продольную. С обеих сторон улицу подпирали внушительного вида особняки,
утыканные спутниковыми антеннами и табличками "Дом охраняется
вневедомственной охраной". Почти к каждому забору прилагался комплект
видеокамер, в глубине дворов поблескивали ондулиновые и черепичные крыши,
английские газоны с идеально постриженной травой, детские качели и
альпийские горки. Еще один заповедник непуганых новых русских.

Вот только что тут делает Джанго?

Никита бросил быстрый взгляд на спутницу: футболка и куртка оставались
такими же вытерто-черными, джинсы - такими же недорогими, а если принять во
внимание не первой молодости кроссовки... Нет, в черепичные крыши и
спутниковые антенны она явно не вписывается.

Так же, как и в сегодняшнее кладбище.

- Куда теперь? - спросил "Никита.

- В самый конец. Номер тридцать шесть...

Дом под номером тридцать шесть выглядел не в пример скромнее. Но и для
того, чтобы с гиком вселиться в него, Никите пришлось бы горбатиться всю
оставшуюся жизнь без выходных и праздников. И то - при условии, что
Корабельникоff резко поднимет ему жалованье.

- Неплохо устроились, - не выдержав, заметил Никита.

- Ничего особенного, поверьте, - ответила Джанго. - Подождите, сейчас я
открою ворота...

Но прежде, чем открыть ворота, она несколько довольно томительных минут
провела с псом, который появился невесть откуда и теперь в нетерпении
бросался на железные столбики ворот. Никите хорошо была видна встреча:
оставив столбики, пес переключился на Джанго, он едва не сбил девушку с ног,
он норовил положить лапы ей на плечи, лизнуть в нос, он прыгал как щенок,
закусанный надоедливыми слепнями.

- Рико... Малыш... Ну, пожалуйста, - смеясь, отбивалась Джанго.

Ничего себе малыш! Встреча с таким малышом не сулит ничего хорошего.
Такому малышу только в фильмах ужасов сниматься - с мордой, перепачканной
кровью и остатками сожранной селезенки. Такого малыша и любить опасно - того
и гляди раздавит, кадык вырвет ненароком...

Успокоив пса, Джанго наконец-то открыла ворота. Она открыла ворота, хотя
могла попросить Никиту припарковаться и выгрузить ящики на улице. И это было
приглашение.

Это было приглашение, вот только неизвестно, что последует за этим
приглашением...

Никита въехал во двор, замощенный ровной, по-летнему теплой плиткой.
Никаких особых изысков в окружающем ландшафте не было, никаких клумб с
меланхоличными кокетливыми цветами. Большую часть занимали заросли
можжевельника, растущего, казалось, прямо из плитки. Тут же, во дворе, под