Чтение 52–й страницы книги ~Такси для ангела~

Да, именно об отмычке я и подумала, когда взяла связку
в руки. А потом появился Райнер-Вернер - укутанный в одеяло,
с голыми ногами...

Черт, там были еще и порошки!!!

- Я кое-что хочу сказать вам. Чиж, - трагическим
шепотом произнесла я. - У... У одного из гостей я видела
маленькие бумажные пакетики!

- Что за пакетики?

- Не знаю. В них был белый кристаллический порошок. Без
всякого запаха.

- А на язык вы его пробовали?

- Не решилась. Но потрогать - потрогала... Может быть,
это и есть яд?

- Вряд ли, - после непродолжительного раздумья сказал
Wиж. - Во всяком случае, это не тот яд, которым была
отравлена Аглая Канунникова.

- Не тот?

- Я уже говорил: убийца для своих низменных целей
использовал цианистый калий. Так что если бы вы его
потрогали, то вас уже не было бы в живых.

- Это почему же? - Задним числом я даже похолодела.

- Видите ли... Цианистый калий, попадая на воздух,
вступает в реакцию с углекислым газом. И образуется
синильная кислота, которая легко может проникнуть через
кожу... Про синильную кислоту объяснять?

- Не стоит... - У меня даже зачесалось в носу от
засилья страшных, как смертный грех, химических терминов.
Еще секунда - и с пальцев начнет лохмотьями сползать та
самая кожа, которую живописал Чиж. - Мы остановились на том,
что дверь могла быть вскрыта с помощью отмычки.

- Да... Отмычка... - Судя по всему, отмычка была самым
слабым местом в теории Чижа, и я решила прийти к нему на
помощь.

- Убийца мог открыть дверь заранее. До ужина. Чиж
остановился, хлопнул себя по лбу и посмотрел на меня с
признательностью:

- Умница! Ну, конечно же... Все пошли к озеру, кататься
на снегоходах. Убийца мог вернуться чуть раньше...

- Или вообще не уходить, - выпалила я.

- Не уходить?

Минна! Толстуха осталась в оранжерее (восклицательный
знак!), сославшись на то, что обожает цветы (восклицательный
знак!). Сославшись на то, что цветы - ее страсть. Сославшись
на то, что она жить без цветов не может и что у нее самой
есть небольшой парничок (три восклицательных знака!!!).

А ее пребывание на кухне? Когда я вошла, она была
страшно напугана и смущена, как будто я застала ее за чем-то
неприличным.

Да еще сумасшедший платок с инициалами!

- Минна! - заорала я, впившись ногтями в ладонь Чижа. -
Минна. Она единственная оставалась в доме...

Вернее - в оранжерее. Потом я видела ее на кухне. И она
была прекрасно осведомлена, где хранится спиртное...

Минна, толстая завистница! Минна, мать книжных демонов,
внучатая племянница маньяков и беспутная кузина идейных
российских упырей! Минна, о которой уже давно молчит
критика!..

- А платок с ее инициалами! Скорее всего она просто
уронила его в спешке, а потом у нее не было никакой
возможности вернуться...

Но мой энтузиазм несколько погас, стоило мне только
взглянуть в грустные глаза Чижа. Зрачки его покачивались,
веки дрожали, ресницы выгибались, он так хотел поверить мне!
Так хотел поверить - и не мог!..

- Что-то не так, Чиж?

- Все не так. То есть теоретически это могло бы иметь
место. Но практически... Как вы думаете, сколько она весит?

- Кто?

- Минна Майерлинг.

- Откуда же я знаю. - Я вспомнила пудовые груди Минны,
ее гренадерские плечи и массивный живот. И все три ее
подбородка, и даже ямочки на руках. Пожалуй, на
титулованного борца сумо (прости, Ботболт!) она потянет. -
Это неэтичный вопрос.

- Какая, к черту, этика! Согласитесь, что в ней не
меньше килограммов ста двадцати.

Я - исключительно из женской солидарности - промолчала.

- Она физически не смогла бы перепрыгнуть клумбу.
Идемте.

Через полминуты Чиж уже тыкал меня носом в папоротники.

- Видите? Ширина клумбы примерно около двух метров. Во
мне шестьдесят килограммов, и к тому же я когда-то занимался
прыжками в длину. Я смогу перескочить через эту клумбу - и
то, если у меня будет небольшое пространство для разбега. А
Минна... Не думаю, что она умеет летать...

- Далась вам эта клумба! - Доводы Чижа были достаточно
убедительны, но почему-то вызвали во мне глухой протест. - В
конце концов, она могла просто обойти эти чертовы
папоротники. И эти чертовы флоксы.

- Не могла. Не выходит по времени.

- Ну, не обойти, так обежать.

- Все равно не выходит.

- Ну, тогда... Тогда она могла броситься напролом.
Велика важность - клумба! Тем более - чужая, которую и
жалеть-то смешно. Когда речь идет о такой вещи, как
убийство, о такой вещи, как клумба, не вспоминают.

- Вспоминают, и еще как! С ума вы сошли, что ли! Любой
сломанный цветок, любой отпечаток обуви на земле выдадут
преступника с головой.

- И что - ни одного сломанного цветка?

- Ни одного. - Чиж сокрушенно развел руками. - А это
невозможно. Невозможно пройти сквозь такие густые заросли,
не оставив следов...

- А вы все внимательно осмотрели?

- Ну-у.., по мере возможности...

...И когда только Чиж успел так освоиться в этом
огромном влажно-зеленом пространстве?.. Мы шли вдоль
невысокой стены папоротников, а она все никак не хотела
кончаться. Бедняга Дымбрыл Цыренжапович, как же, должно
быть, тебя достала ровная как стол бурятская степь! И
гнусный континентальный климат! Зато теперь ты можешь
отрываться в персональных джунглях, и никто тебе слова не
скажет...

- ..Ну вот. Мы добрались до конца, - гаркнул Чиж мне на
ухо. А затем посмотрел на часы. - И это заняло у нас ровно
пятьдесят пять секунд.

- Господи, что такое пятьдесят секунд!

- Не забывайте: пятьдесят пять секунд туда - пятьдесят
пять секунд обратно. Это уже минута пятьдесят. Плюс еще
минута на то, чтобы успеть взять шампанское, выскользнуть из
зала и пристроить свой бокал где-нибудь под пальмой... Итого
- две пятьдесят. Каким общим временем мы располагали?

- Три-четыре минуты...

- Возьмем среднее значение: три с половиной минуты. В
распоряжении убийцы было всего лишь сорок секунд. Не густо.
- Чиж даже крякнул от напряжения.

- Впритык, я согласна... Но если все делать живенько,
на спринтерской скорости... - Представив себе Минну,
несущуюся на спринтерской скорости и размахивающую грудями,
я прыснула.

Оператор посмотрел на меня с укоризной. Он не произнес
ни одного слова, пока мы (по небольшому, не более чем в
полметра, проходику) не дошли до двери. И не остановились
перед ней.

Площадка перед дверью была естественным продолжением
полуметрового прохода. Но сама дверь... Эта дверь стоила
того, чтобы продираться к ней сквозь папоротники, честное
слово! Я так и не смогла определить, из чего она была
сделана: то ли липа, то ли орех. Но она как будто светилась
изнутри - мягким и мудрым светом. Дверные панели были
украшены довольно искусной резьбой: цветочный (опять
цветочный!) орнамент. Розы сменяли колокольчики, маки
сменяли жасмин, пионы путались лепестками с хризантемами - и
ни один изгиб, ни одна линия не повторялись! Как
зачарованная я смотрела на эту резную бледно-желтую дверь -
теперь она казалась мне входом в склеп.

Круг замкнулся.

Живые цветы сменили неживые - и круг замкнулся.

- Нет. - Голос Чижа среди всего этого застывшего
цветочного великолепия прозвучал слишком резко. - Ни черта