пусть все летит в тартарары - он согласен вернуться в Одиночный мир,
бродить в нем веками и грезить наяву об их первом поцелуе под холодным
проливным дождем в Беэр-шеве.
"Но ты ведь можешь зажить новой, более совершенной жизнью. К черту более
совершенную, с меня достаточно той, где мне дадут возможность думать о ней
еще тысячу лет. Если на небе есть рай, то для меня он в том, чтобы
бесконечно мечтать о любимой"
Мысль о том, чтобы увидеть Берту и снова умереть, окончательно созрела
в нем. Он был полон решимости действовать. Подняв, намокший под дождем,
мобильный телефон, Кадишман глухо позвал Цилиндра и странное дело - он не
набрал номера, а цилиндр мгновенно откликнулся, будто давно стоял у
телефона и ждал звонка.
- Господин конструктор, я сделал свой выбор, - торжественно сказал
Кадишман.
- Прекрасно, - ответил Цилиндр, даже не поздоровавшись, хотя и он тоже не
приветствовал его.
- Вы знаете, где меня найти, - сказал Цилиндр, - я жду вас господин,
майор.
"Идиот, - подумал Кадишман, - чего он вдруг повысил меня в звании?"
* * *
Он поднялся на четырнадцатый этаж, обдумывая, как будет убеждать
Цилиндра подарить ему "Всего лишь одну минуту свидания с женой".
- Это невозможно, - сказал Цилиндр, - я говорил вам, что за вами
сохраняется право явиться на свет заново, но - другим человеком.
- Если я лишаюсь памяти, мое возвращение теряет всякий смысл.
- Сожалею, но таковы правила игры. Я не могу просто так пускать вас в
Мир. Не забывайте, он объективен и в нем нет места сказочным явлениям.
Прежде всего, вы должны родиться...
- Пока я достигну юношеского возраста, моя жена будет глубокой
старухой...
- Поэтому я предлагаю вам другую жизнь и другую женщину...
- Мне не нужна другая женщина!..
- Не упорствуйте, Кадишман, на свете много достойных женщин...
- Нельзя ли для меня сделать исключение, господин конструктор?
Кадишман ненавидел в эту минуту Цилиндра. Как смел этот подонок,
предлагать ему другую женщину?
- Не торгуйтесь, сэр, вы не на базаре, а...
- В кабинете Вседержителя. - Насмешливо сказал лейтенант, понимая, что
терять ему нечего, а разочек поставить этого умника на место очень даже
приятно.
Вседержитель не уловил насмешки.
- Как вам угодно, - серьезно отвечал он.
- Могу я сохранить память в другом обличье?
- Об этом не может быть и речи!
- В таком случае я прошу меня уничтожить, сэр...
- Мы это не практикуем.с...
- Но я не могу жить без нее...
- Упрямец, - сказал Цилиндр и сочувственно улыбнулся
- Мне бы только увидеть ее, - сказал Кадишман, и надежда снова зажглась в
его сердце. Нет, не даром Цилиндр так загадочно улыбается. Он, кажется,
растрогался и вот-вот расколется.
- Вы дурак, Кадишман, - вдруг ошарашил его Цилиндр, - а дураки моя
слабость. Без них мне скучно...
- Рад, что сумел угодить, - льстиво подпел лейтенант, все еще рассчитывая
на благосклонность Вседержителя.
- Я, пожалуй, вселю вашу душу в таракана и сохраню вам память?
Сердце Кадишмана радостно запрыгало. Проняло, наконец, это чучело.
- О, благодарю Вас, господин, благодарю... Вы очень добры ко мне, но...
Цилиндр насторожился.
- Что еще не так?
- Если вы прямиком забросите меня в город, меня раздавят люди, и я буду
вынужден вернуться к вам.
- Не понимаю вас...
Неожиданное тупоумие Цилиндра озадачило Кадишмана: у божества, пожалуй,
если сей хлыщ является таковым, должно быть куда более сообразительности.
- В нашем мире тараканы по тротуарам не разгуливают, - сказал он, - и
домой на такси не возвращаются...
- А вы не такой уж и дурак, - рассмеялся Цилиндр и забарабанил по
клавишам компьютера, - сегодня посидите в карантинной, а завтра вас
доставят домой...
В кабинет, виляя бедрами, вошла белозубая Дафна. Ласково улыбнувшись ему,
она взяла его за руку и повела в приемную. "Одиночный мир" стал
наполняться людьми, такими же симпатичными, как секретарша. Это был
обнадеживающий симптом, и он с надеждой ждал перемен к лучшему. Одну из
таких перемен он уже ощутил в себя: в нем неожиданно пробудилось мощное
сексуальное чувство. Кадишман послушно шел за молодой женщиной и
представлял себе ее узорчатые черные трусики, которые в прошлый раз ему
удалось узреть на мониторе Вселенского компьютера. "Интересно на ней они
теперь или нет?" После того как он услышал голос самодовольного хрипуна в
трубке, его уже не оскорбляли размышления о трусиках, которые не
принадлежали Берте.
Вскоре Дафна ввела его в просторный зал до отказа набитый такими же, как
и он, духовными субстанциями.
* * *
Спустя сутки после скандального бегства с герцогом Ривка Вольф позвонила
комиссару полиции:
- Здравствуй, милый, - сказала она, - это я. - Иуда Вольф вспотел от
неожиданности:
- Дорогая, - взволнованно прошептал он, - ты в порядке?
- Разумеется, - умиротворенно сказала Ривка. Зная свою супругу, комиссар
догадался - кто был причиной ее умиротворения...
- Вернись, Рива, - униженно попросил он.
- Мне хорошо с ним, - возразила Ривка, - а тебе хорошо со студенточкой,
не так ли, дорогой?
- Это смешно, наконец, Рива!..
- А бегать за молодыми давалками в твоем возрасте не смешно?
Комиссар едва сдержал себя:
- Знаешь, Ривка, - сказал он примирительно, - министр обещал мне пост
генерального инспектора полиции...
Напрягшись, он ждал ее реакции, но она молчала:
- Ты должна мне помочь, дорогая...
- Я не буду Его сдавать - предупредила она решительно, - он не сделал мне
ничего дурного, напротив, был очень даже... на высоте.
- Могу себе представить...
- Да, милый, и даже обещал, что я стану герцогиней, а это, как ты
понимаешь, куда заманчивее, чем быть женой уличного регулировщика...
- Шлюха, - сказал Вольф, скрипнув зубами...
- А ты деспот и торговец старьем!
- Никогда им не был...
- Был! Ахмад не станет врать...
- Ахмад - не более чем безмозглый труп...
- Твой, между прочим, труп, глупо отрицать это, милый.
- Заткнись, я не могу отвечать за то, что был когда-то старьевщиком и не
по своей вине.
- Не смей на меня орать, я тебе не студентка с юридического факультета.
- А я говорю тебе, что ты...
- Не бесись, дорогой, - вдруг смягчилась Ривка, - до сих пор тебе было не
до меня, разве не так, потаскушек надо было охаживать, покупать им дорогие
подарки... Ты вспомни, подонок, когда ты мне в последний раз цветы дарил?
- Хорошо, - забормотал неожиданно сникший комиссар, - я был не прав,
дорогая, и мучил тебя понапрасну.
- Теперь уже это не имеет никакого значения, дорогой!
- Могу я, по крайней мере, звонить тебе изредка?
- Звони, - милостиво разрешила Ривка, - но без твоих идиотских шуточек,
предупреждаю.
- Шуток не будет, - твердо пообещал комиссар, - но я хочу, чтобы ты
устроила мне встречу с герцогом, дорогая.
* * *
Оглядевшись в карантинной, Кадишман узнал много знакомых лиц. Это были
известные деятели культуры и искусства, умершие незадолго до того, как он
попал в Одиночный мир. Один из них грустно напевал что-то под
аккомпанемент разбитой гитары, но его почти не было слышно, будто оператор
забыл пустить фонограмму. Лейтенант признал в поющем знаменитого артиста,
умершего недавно от наркотиков. Потом, правда, выяснилось, что повышенную
дозу ему впрыснула любовница, которая решила таким вот образом избавиться
от прилипчивого ухажера.
Рядом с артистом за небольшим журнальным столиком что-то сосредоточенно
писал на смятом листе бумаги толстый человек с тяжелой челюстью гангстера.
Дописав записку, он лихорадочно запечатал ее в самодельный конверт и,
озираясь по сторонам, будто кто-то зарился на его творение, аккуратно
надписал его. Кадишману удалось подсмотреть адрес, и он с удивлением
прочитал. "Господу Богу, лично в руки!"
Корнев Павел
Андреев Николай
Круз Андрей
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Курылев Олег