пролетев всего три метра, почти не разлетелась и, ударив в грудь Ильи, уже
мертвого вышвырнула его за порог. Все остальные ошалело кинулись из сеней на
улицу.
внутри дома. Первой же очередью он разнес все бутыли с самогоном, а ружье,
выпавшее из уже мертвых рук старика, опрокинуло свечу. Двойной перегонки
первач
политая самогоном.
плеснул его внутрь дома, там как раз рванула коробка с порохом. Взрывом
выбило окна, рамы, приподняло и покорежило крышу. Самого Куцего этим же
взрывом выбросило из дома, и второе ведро пришлось выливать на орущего от
боли бригадира убийц, чтобы загасить его тлеющие волосы и одежду.
тайге звуки выстрелов и взрыва, а столб дыма от горящего зимовья мы видели
до самого вечера.
они, перед нами сияют белоснежными гольцами. Легко узнали мы Совиную голову,
округлую вершину, действительно чем-то напоминающую голову ночного хищника.
Мы бы оторвались от преследования, затерялись бы в этих скалах. Но мужиков
снова подвел я. Еще с вечера я почувствовал какой-то озноб и ломоту во всем
теле. Утром же я еле поднялся. Меня то бросало в жар, то обдавало холодом.
Андрей, приложив ладонь к моему лбу, присвистнул и обескураженным тоном
объявил Павлу:
мужиков. И все равно я сильно задерживал своих спутников. Мир словно плавал
передо мной, иногда земной шар пытался сбросить меня со своей округлой
поверхности. Не помогал и посох, вырубленный Павлом из небольшой березки.
Кое-как я дотянул до вечера, а утром не смог встать. Нахлынувшая слабость
беспощадно подкашивала ноги. Меня вели, поддерживая с обеих сторон. Я плохо
понимал, где я сейчас нахожусь: время, пространство - все смешалось в
какой-то мешанине. Придя в себя, я с удивлением понял, что уже вечер и я
сижу около горящего костра.
сунул мне в руки кружку с остро пахнущим горячим чаем с медом. Напиток
казался приторным от меда, но я заставлял себя пить его, хотя хотелось мне
только одного - лечь и чтобы все оставили меня в покое.
что у меня разболелась грудь. А уже пошло высокогорье, здесь лежал снег. Был
он еще неглубоким, но на нем так четко отпечатывались наши следы. К этому
времени мы уже ползли как черепахи. А тут еще начались невысокие, изрядно
разрушенные временем скалы, и Андрею с Павлом приходилось кроме груза
втаскивать наверх и меня. Обычно Андрей поднимался на пару шагов вперед,
оборачивался и подтаскивал меня словно на буксире. Ну, а сзади меня толкал
Павел. Слава Богу, в этот день я хотя по-прежнему чувствовал чудовищную
слабость, но по крайней мере не терял сознания. Мы карабкались среди
очередных живописных скал, Андрей, как обычно, взобрался повыше, протянул
уже мне руку, но глянул вниз, сразу переменился в лице и толкнул меня назад,
а затем и сам буквально скатился вниз, прижимая нас с Павлом к земле. В ту
же секунду снизу застучал автомат, а над нашими головами со свистом
пронеслись пули.
камню и под его прикрытием содрал с плеча карабин и начал стрелять вниз, где
уже мелькали три черные фигурки, упорно карабкающиеся вверх. Те сразу
залегли.
снизу сразу же застучали выстрелы.
берегут.
поразило, что Андрей казался абсолютно спокойным, даже веселым, как тогда, у
реки.
ушитую мной на стоянке у деда, и отдал ее Павлу.
выполнить его приказание, резко, с матом остановил его.
руку!
высунул из-за камня. Тут же загремели выстрелы, мне показалось, что теперь
они гораздо ближе, чем раньше. В ответ грохнул карабин Андрея. Они перенесли
огонь на него, но лейтенант перебежал к другому камню и выстрелил оттуда.
Лейтенанта поднимал мою уже дырявую шапку, Андрей перебегал с места на место
и не давал загонщикам подняться вверх. Если бы у них было достаточно
патронов, то все закончилось бы за десять минут. Просто они бы поднимались
вверх, прикрывая
каждый патрон, и сложившееся положение напоминало историю про того мужика,
что не то сам поймал медведя, не то медведь поймал его.
перезаряжая карабин.
он показал нам три пальца. Столько у него осталось патронов. Еще пару раз он
спровоцировал наших преследователей на ответные выстрелы, но кончились
патроны
лишь по блеску глаз.
всяких укрытий склон. С минуту он размышлял, затем улыбнулся, и прежде чем
мы успели охнуть, вскочил на камень, подняв пустой карабин, прицелился вниз.
Такого
автомат. Стрелок палил одиночными, но все же явно торопясь, неприцельно. А
лейтенанта на камне уже не было. Он сидел рядом с нами и смеялся. Смеялся
потому, что даже здесь была слышна ругань Куцего. У них тоже кончились
патроны. Чтобы проверить свою догадку, Андрей снова вылез на камень. Снизу
прогремел выстрел, затем другой. Но это был уже не мощный грохот
"калашникова", а рваный лай пистолета.
попасть, он оставил эти глупые попытки и взмахом руки послал своих волков
вперед.
карманам. Достав горсточку золота, он щедро сыпанул его по округе.
карабкался вверх, не отставая от друзей. И хотя земля еще пыталась
ускользнуть из-под меня, но с помощью посоха и Павла я шел с очень даже
приличной скоростью.
гораздо дольше, чем надо бы. До заката мы их не видели.
заходился утробным, сухим кашлем. Больше всего я боялся, что его услышат те
трое, это было бы нашим концом.
еле ползли, и вскоре наши загонщики начали настигать нас. Они шли налегке,
лишь у Куцего на спине болталась тощая котомка. На одном из привалов Андрей
выкинул лосиную ногу. Все равно мы не могли ее сварить, а она была тяжелой.
Минут через двадцать мы наблюдали в бинокль, как троица наших врагов
устроила совещание, брать или не брать эту ногу с собой. Судя по жестам,
мнения разделились. Самый высокий яростно махал рукой в нашу сторону, но
двое остальных упрямо запихивали мясо в котомку.
и ни разу они не смогли устоять перед этим искушением.
шли, оказался гораздо ниже соседних, спасибо деду Игнату.
привалов. - Снег рыхлый, значит, около нуля.
Андрея кончилось, и преследователи подбирались все ближе и ближе. Расстояние
неумолимо сокращалось, мы уже без бинокля прекрасно видели их лица. Похоже,
досталось им ничуть не меньше нашего.
рвался вслед за нами. Квадратное, внушительное лицо его поросло густой
плотной щетиной. Может, от напряжения, может, от злорадства, но на его лице
появлялась
Время от времени он оборачивался и подбадривал матом отстающих подельников.
А они отставали все больше. Второй из них еще держался метров в пятидесяти
от первого, а вот Куцый плелся далеко позади.