Чтение 52–й страницы книги ~Досье "ОДЕССА"~

Выйдя из дома, Оскар еще раз обругал испортившийся автомобиль хозяина,
который сиротливо стоял в гараже, схватился было за велосипед, но
остановился, посмотрел на "ягуар". Подошел к нему, заглянул в салон, увидел
торчавшие в замке зажигания ключи. Хозяин просил поторопиться, посему Оскар
бросил велосипед, сел за руль "ягуара" и, описав широкий полукруг по
устланной гравием лужайке, поехал к воротам.

Он уже разогнал машину, переключился на третью передачу, когда наехал на
лежавший поперек дороги и отчасти занесенный снегом столб.

Сильный взрыв, от которого задрожали стекла в доме, заставил Рошманна
забыть о наручниках, которые он перепиливал. Вытянувшись к окну, эсэсовец
увидел, что "ягуара" на месте нет, а из-за сосен к небу поднимается столб
дыма. Он вспомнил заверения Вервольфа, что о Миллере "позаботятся". Но
журналист лежал у его ног, значит, погиб телохранитель. Надежда на
освобождение угасла. Рошманн уронил голову на холодный металл, закрыл глаза
и в отчаянии пробормотал: "Все кончено".

Через несколько минут он вновь взялся за ножовку. Больше часа он потратил
на то, чтобы перепилить закаленную сталь наручников, совершенно затупив
пилу. Когда эсэсовец освободился - лишь один браслет остался у него на руке,
- часы пробили полдень.

Если бы у Рошманна было время, он бы пнул хорошенько лежавшего рядом
Миллера, но эсэсовец очень торопился. Он вынул из сейфа в стене паспорт,
несколько толстых пачек крупных купюр и через двадцать минут, сложив все это
в чемоданчик, проехал на велосипеде мимо развороченного взрывом "ягуара" и
останков Оскара неподалеку.

Добравшись до деревни, он заказал такси в международный аэропорт
Франкфурта. Там подошел к справочной и поинтересовался: "Когда вылетает
ближайший самолет в Аргентину? Если раньше часа ничего нет, дайте билет до
Мадрида".

ГЛАВА 18

В десять минут второго "мерседес" Маккензена проехал в ворота усадьбы
Рошманна. А через несколько метров остановился - дальше двигаться было
нельзя.

"Ягуар" взорвался, но его шасси осталось на дороге и загораживало ее.
Капот и багажник сохранились, так же как и лонжероны, но центральной части
автомобиля, включая кабину, не было. Ее куски разметало далеко по снегу.

Маккензен с хмурой улыбкой осмотрел скелет машины и подошел к лежавшей
метрах в пяти куче обгоревшей одежды, в которой угадывались контуры
человеческого тела. Что-то в ней привлекло его внимание, и он нагнулся,
внимательно оглядел труп. Потом выпрямился и побежал к дому.

Звонить Маккензен не стал, сразу дернул за ручку. Дверь отворилась, он
вошел в прихожую. Прислушался, как почуявший опасность хищник у водопоя. В
доме было тихо. Маккензен вытащил из кобуры под мышкой "люгер", снял его с
предохранителя и стал одну за другой открывать выходившие в прихожую двери.

Первой оказалась дверь гостиной, второй - кабинета. Лежавшего у камина
человека он заметил сразу, но вошел, лишь внимательно все оглядев. Он знавал
двоих, попавшихся на трюк с явной приманкой и скрытой засадой. Перед тем,
как войти, он заглянул даже в щель между дверными петлями.

Миллер лежал на спине, склонив голову набок. Несколько секунд Маккензен
всматривался в его белое как мел лицо, прислушивался к неровному дыханию.
Запекшаяся кровь на затылке журналиста почти все ему объяснила.

Маккензен обыскал дом, приметил выдвинутые в спальне ящики комода,
исчезновение из ванной бритвенного прибора.

Возвратившись в кабинет, он заглянул в распахнутую створку стенного сейфа
- там было пусто. Сел за письменный стол и решил позвонить.

Не услышав в трубке гудка, Маккензен чертыхнулся и положил ее на место.
Ящик с инструментами он нашел без труда, заметив открытую дверь шкафа под
лестницей. Взяв все необходимое, он еще раз заглянул в кабинет, посмотрел,
не очнулся ли Миллер, и вышел из дома через стеклянные двери.

Лишь через час он нашел разрыв в проводах, соединил их, вернулся в дом и
взялся за телефон. Гудок появился. Маккензен позвонил в Нюрнберг.

Он считал, что шеф "Одессы" ждет вестей с нетерпением, но Вервольф
заговорил устало и равнодушно. Маккензен, как исправный службист, доложил о
происшедшем - взорванном "ягуаре", браслете от наручников, висевшем над
камином, затупленной ножовке на ковре, Миллере, лежавшем без сознания, и
закончил тем, что хозяин дома исчез

- Он прихватил с собой немного, шеф. Белье и, наверное, деньги из сейфа.
Я тут все приберу, и он может возвращаться.

- Нет, он не вернется, - вздохнул Вервольф. - Он только что звонил мне из
франкфуртского аэропорта, сказал, что через десять минут улетает в Мадрид, а
оттуда - в Буэнос-Айрес.

- Но зачем все это? Я выпытаю у Миллера, куда он дел бумаги. "Дипломата"
среди остатков "ягуара" нет. Нет его и в доме. Но он явно где-то рядом.

- Увы, он уже далеко На пути в полицию.

Вервольф устало рассказал Маккензену, какие документы Миллер похитил у
печатника и что сообщил по телефону Рошманн.

- Сегодня вечером или в крайнем случае завтра утром бумаги попадут к
властям. После этого дни тех, кто есть в досье, будут сочтены. Это относится
к Рошманну, да и ко мне тоже. С утра я обзваниваю всех, советую им поскорее
убираться из ФРГ.

- Так что же теперь делать?

- Вам лучше исчезнуть. Вас в том списке нет. А я есть, так что мне
придется уехать. Вы живите спокойно и ждите, когда с вами свяжется мой
преемник. Вулкан бежал и не вернется. И весь проект развалится.

- Какой Вулкан? Что за проект?

- Теперь это уже не имеет значения, и вам можно все рассказать... - в
нескольких словах Вервольф объяснил палачу, почему так важно было спасти
Рошманна.

Выслушав его, Маккензен присвистнул и посмотрел на лежавшего поодаль
Миллера.

- Значит, этот сукин сын спутал все карты? - спросил он.

Вервольф заговорил с прежней твердостью, казалось, он взял себя в руки.

- Камрад, вы должны уничтожить следы происшедшего. Помните ли вы
"уборщиков", услугами которых мы однажды пользовались?

- Да, конечно. Эти люди здесь, недалеко.

- Позвоните им, и пусть займутся делом немедленно. Сегодня вечером в дом
вернется жена Рошманна. Она ни о чем не должна догадаться. Понятно?

- Сделаем, - пообещал Маккензен.

- А потом ложитесь на дно. И последнее. Покончите с этим мерзавцем
Миллером. Раз и навсегда.

Маккензен бросил на бесчувственного журналиста взгляд прищуренных глаз и
проскрипел в трубку:

- С удовольствием.

- Тогда всего доброго и прощайте.

Маккензен порылся в записной книжке и вновь позвонил. Напомнил
собеседнику об услуге, которую тот оказал "Одессе". Потом распорядился, куда
ехать и что делать.

- Машину и труп, что лежит рядом с ней, бросьте в ущелье. Облейте
бензином и подожгите. У мертвеца предварительно выньте из карманов все,
способное указать, кто он.

- Понял, - произнес голос в трубке. - Возьму с собой тягач и кран.

- Последнее. В кабинете на залитом кровью коврике у камина будет еще один
труп. Избавьтесь и от него. Лучше всего заверните в коврик, привяжите к нему
хороший груз и бросьте в какое-нибудь озеро. И чтоб не наследить. Ясно?

- Сделаем. Приедем к пяти, а закончим к семи. Лучше всего везти такой
груз незаметно.

- Прекрасно, - сказал Маккензен. - Меня к тому времени здесь уже не
будет. Но вы найдете все, о чем я сказал.

Маккензен повесил трубку, встал из-за стола и подошел к Миллеру. Вынул
"люгер", машинально проверил, снят ли он с предохранителя, хотя помнил, что
сделал это совсем недавно, нацелил пистолет в лоб журналисту...

Годы, которые Маккензен прожил словно хищный зверь, наделили его чутьем
леопарда. Он еще не заметил упавшую на ковер тень человека, стоявшего на
пороге меж стеклянных дверей, но ощутил ее и резко обернулся, готовый
стрелять. Однако гость был безоружен.

- Кто вы? - прорычал Маккензен, держа его на мушке.

Пришелец шагнул в кабинет. На нем были черные кожаные сапоги, брюки и
куртка мотоциклиста. Левой рукой он прижимал к животу шлем. Бросив взгляд на
пистолет в руке Маккензена, на тело у камина, он бесстрастно сказал:

- Меня сюда послали.

- Кто?

- Мой камрад, Рошманн.

Маккензен хмыкнул, опустил пистолет и произнес:

- А он уже уехал.

- Уехал?

- Да, отвалил в Южную Америку. И все из-за этого мерзавца журналиста. -
Он указал дулом пистолета на Миллера.

- Вы собираетесь его прикончить?

- Конечно. Он нам все карты спутал. Разыскал Рошманна, послал в полицию
материалы на многих наших товарищей. Если вы есть в его досье, вам тоже надо
сматываться.

- В каком досье?

- Досье "Одесса".

- Меня там нет, - заверил его незнакомец.

- Меня тоже, - буркнул Маккензен. - Но Вервольф есть. Он приказал убрать
журналиста.

- Вервольф?

Маккензен насторожился. Человек, знавший Рошманна, не мог не знать
Вервольфа. Палач прищурился и спросил: