Зинуля подкрашивала чернилами "залысины" на туфлях, покупала в "Детском
мире" подростковые белые футболочки и варила их в воде с аналиновой
краской... Получалось отлично, просто фирменные майки... Постоянное
недоедание сделало ее еще недавно по-детски пухлую фигурку стройной, а глаза
загадочно-огромными... У нее появились кавалеры. Но долго около хорошенькой
девочки не задерживался никто. Зина испытывала отвращение к сексу, ее просто
тошнило при виде раздетых мужиков, и она заставляла любовников по часу
простаивать в душе, чтобы полностью "смыть" запах мужского тела. Потом, на
одной вечеринке, она случайно оказалась в постели с женщиной, и поняла
правду о своей половой принадлежности.
геев и лесбиянок смотрели без всякого порицания, и Зиночка легко находила
партнерш. Ну а затем ее свели с Адой Марковной. Директор гостиницы! Это был
явный моветон! Но Адочка щедро одаривала Зину, полностью взяв ее на свое
обеспечение. Завязался роман. Вскоре Зиночка поняла, что влюбленная Ада
готова на все. Девушка окончательно распоясалась, стала хамить Аде, заводить
шашни на стороне.. Но, очевидно, Ада Марковна была из породы тех людей, кому
по душе, когда их унижают... Зинины художества она принимала с выражением
христианского терпения на лице, позволяя девчонке делать все, что
вздумается.
все имеющиеся связи, ухитрилась прописать любовницу у себя в квартире под
видом двоюродной сестры. Кто помнит шестидесятые годы, тот поймет, как это
было непросто. Но Ада сумела обойти все препоны более того, она же
пристроила Зюку на работу , малоизвестное широкой публике издание, много
тиражную газету, которую выпускал для свои членов Союз художников СССР. Так
началась карьера Зинаиды на журналистском поприще.
властями Эдуард Хромов открыл свою выставку и упоил всех присутствующих
вусмерть. Как всегда, на таких банкетах водка и коньяк лились рекой, а с
закуской было плохо - немного сыра, докторской колбасы и штук сто пирожных.
Пришлось ей пить, не закусывая, да к тому же она не успела пообедать.
Наверное, поэтому коньяк, вместо того чтобы попасть в желудок, ударил в
голову. Зина почти перестала соображать и смутно помнила дальнейшие события.
отчего-то забрела в кино, затем, уже слегка протрезвев, оказалась на
Киевском вокзале. Здесь к ней и подсела веселая девчонка в замшевой юбочке.
Слово за слово, и они выяснили, что великолепно подходят друг другу...
Незнакомка назвалась Любой Воротниковой, приехала она в Москву за счастьем
из Харькова и не имела в большом городе никого - ни друзей, ни
родственников, естественно, квартиры тоже. Так они и пришли в "Морскую",
слегка покачиваясь, потому что подобранная на вокзале Воротникова даже не
успела снять комнату.
журналистка вернулась, ее партнерша заливалась слезами.
перепугалась до полной потери самоконтроля. Воротникова перестала рыдать и
принялась хохотать.
полоснула себя по нежной шее. Кровь взлетела фонтаном, экзальтированная
Зиночка почти потеряла сознание, а когда пришла в себя, на ковре лежал
бездыханный труп.
еще десять минут назад было человеком, и зачем-то вырвала из безвольной руки
бритву. Потом вымыла ее в ванной. Номер выглядел кошмарно. Повсюду были
капли, пятна и озера крови. Зиночка никогда не думала, что в человеке ее
столько. Понимая, что ей одной никогда не справиться, Зина сняла
перемазанные туфли и босиком спустилась к Марине.
никто бы мне не поверил. Только я не вру. Я не способна никого убить!
потом подумайте, ну не глупо ли самой действовать, когда наемные киллеры
чуть ли не в газете объявления помещают?
парировала я.
страшнее стало, просто сон потеряла. Чуть на лестнице лифт зашумит, я
цепенею: ну, думаю, за мной из милиции явились.
правдивые статьи, обиделась на справедливую критику. Кто же виноват, что она
жуткие пейзажи малевала. Глаза бы не смотрели: на переднем плане цветочки
размером с елку, посередине прудик, а на берегу березки, просто лубок, мазня
деревенского маляра. А уж как она обозлилась, когда я ей пару дельных
советов дала, кстати, только из добрых чувств... Никита ко мне заявился с
выговором, наглец!
поэтому обрадовалась, когда та позвонила и пригласила ее в Дом художника на
обед. Худой мир всегда лучше доброй ссоры. Но трапеза прошла совсем не так,
как рассчитывала критикесса. Жанна даже не прикоснулась к заказанной еде, а
когда Зюка поднесла ко рту ложку солянки, сказала:
гостинице "Морская", - припечатала ее Жанна.
Малышевой подобного поведения.
следующего номера и начинай, не мне тебя учить, что следует писать. Хвали,
как расхваливаешь тех, кто тебе платит.
потеряла сознание, - тогда тебе крышка, милочка. Я - девушка
предусмотрительная, люблю на досуге создавать не только картины, но и веду
дневник, где описываю все, что случилось за день. Там и про тебя, жадная
крошка, правда есть. Ну так вот. Ежели произойдет какой несчастный случай
или, не ровен час, я умру, имей в виду, одной из моих подруг даны на этот
счет самые четкие указания. Она вытащит бумаги на свет и отправится в
милицию. И ехать тебе, душечка, назад, на историческую родину, в Сибирь, да
не в СВ, а в "столыпине", так что сдувай с меня пылинки.
расхваливающий пейзажи Малышевой... С тех пор похвальба не стихала. Зина
очень боялась разоблачения. И теперь, когда Малышева погибла, она трясется с
утра до ночи, ожидая появления таинственной незнакомки с дневником.
Не скрою, мне хотелось, чтобы Жанка попала под трамвай или погибла в
автомобильной катастрофе, но самой лишить ее жизни!.. Ну не из таких я,
поверь. Вот деньги заплатить - пожалуйста, хочешь, тебе за молчание отсыплю.
Человек я небедный, вознаграждение будет достойным. И потом, есть одна
неувязка в твоих размышлениях.
Ну Кита-то мне зачем изводить?
собой. Она была душевнобольной.
что Люба все соврала. На самом деле она москвичка. Ну, я поехала по адресу,
штамп-то прописки в паспорте стоял. Поболтала во дворе с бабами. Знаешь, что
выяснилось?
глотала, в петлю лезла, только родители ухо востро держали и каждый раз
спасали психопатку. А потом им надоело, и они сдали ее в сумасшедший дом.
Как уж она ухитрилась удрать, одному богу известно...
и Ада уже устроили пожар. Адка безумно боялась за свое место, пустила нас в
гостиницу без всякого оформления... На дворе был семидесятый год... Выгнали
бы ее без выходного пособия и права занимать руководящие должности... Ну, я
и пожалела ее. Кто ж знал, что так выйдет! А все Зудина, вот уж дрянь, так