Чтение 52–й страницы книги ~Московский бенефис~

Я даже не усек, как Таня взвилась в воздух и, перелетев через "Запорожец",
мягко приземлилась на две ноги. Этакие трюки только в фильмах про ниндзя
показывают, да и то, боюсь, что с помощью комбинированной съемки.

- Ну ты вообще... - опасливо охнул я.

Кармела села на заднее сиденье, и хотя ствол пистолета не касался моего
затылка, я ощущал, что он направлен мне прямо в основание черепа. Утешало
только, что от выстрела в это место смерть быстрая, легкая и безболезненная.
Надо думать, это те, кого пристрелили, рассказывали...

Я поехал, опасаясь только одного: не попался бы ухаб, а то еще дернет
девочка за крючок, и у меня мозги через нос вылезут...

Повязку она достала из большой сумки. Это я увидел через зеркало заднего
вида. Даже сумел разглядеть, что это, строго говоря, не повязка, а
эластичные черные трусики. Подозреваю, что через них она все видела от и до,
но внешне смотрелась как незрячая.

Проселок превратился в просеку, но это была еще не та. "Та" должна была
быть третьим по счету правым поворотом. Запутаться, однако, было несложно,
если, конечно, не знать примету. А приметой служил валун у въезда на
просеку. Вот он, слава тебе, Господи!

Ветки шлепали по кабине, а на душе у меня скреблись кошки. Вот тут-то
очень удобно было меня прихлопнуть: лес, глухомань, до "лежки" еще десять
километров. А у Кармелы нервы наверняка были напряжены до предела. Даже я не
знал точно, что меня ждет у Джека, а она - тем более. Но она знала
современные нравы и обычаи. Если у нее за плечиками полсотни трупов - а
"больше Чикатило" это и сотня может быть! - то один лишний не повредит. Тем
более что, может быть, ей и впрямь не охота забесплатно ублажать шесть
мужиков... Я-то знаю, что их максимум четыре и при каждом по бабе, но она-то
нет...

Трава шуршала по брюху "Запорожца", он уже подминал кустики, выросшие
посреди просеки между колеями.

Теперь нужно было не пропустить другой поворот, предпоследний. Там ни
валунов, ни каких-либо опознавательных знаков. Более того, на эту просеку
надо было сворачивать прямо между двумя кустами, не то жимолости, не то еще
чего-то. Но я нашел это место, и "Запорожец", переваливаясь на ухабах, вполз
туда, и по переднему стеклу зашелестели листья.

- Ну, ты Сусанин! - неожиданно хихикнула Таня.

- Мне тоже можно на "ты"? - осведомился я.

- Я же твоя девочка, - хмыкнула Кармела, - придется привыкать!

Я понял: она уже вживается в какой-то образ. Скорее всего вульгарной
шлюхи. Интересно, а матом она сможет? Вообще-то это рискованный образ,
миледи! Там ведь могут и обмен предложить...

Вслух я сказал:

- Не переигрывайте, Таня. В вашу "Чавэлу" много народу приходит, и я не
удивлюсь, если вы тут тех увидите, что вас слушали. Если вы начнете из себя
вокзальную дешевку ломать - не поймут.

- Значит, плохо? - произнесла Таня своим обычным тоном.

- Вот так - лучше. У вас репутация скромницы - это мне брат доложил. А вы
такую курву прикидываете, что ребята могут вас за подставку посчитать, они
осторожные и грамотные. Давайте такую версию держать: я вас соблазняю, увез
из города, поскольку я лично женат и боюсь себе репутацию испортить, но вам
внушаю, будто влюблен до безумия и готов даже развестись, лишь бы с вами
быть...

- И это я, значит, от скромности поехала в какую-то тундру, где бандюги
живут? - заметила Таня.

- Ну... - сказал я, протискиваясь через очередные кусты. - Вы же
романтичная! Могли голову потерять, принц появился...

- Это вы-то? - хихикнула Таня. - Принц!

- Правильно, я не то, но вы-то можете так думать? Для ребят это будет
логично. Засидевшаяся, не от мира сего, чего с нее взять? А я - подонок,
решивший поразвлечься с приличной девушкой.

- У вас режиссерский дар. И, вероятно, актерское дарование на роль
подонка.

- Может быть.

А вот и последний поворот. Точнее, не поворот, а объезд. Тут просека
раздваивалась. Прямо лежало большое поваленное дерево, преграждавшее путь, а
влево - небольшой, метров тридцать в длину, тупичок. Здесь, казалось,
просека кончается и дальше проехать невозможно, но на самом деле,
углубившись по тупичку еще метров на десять, можно было свернуть между двумя
кустами и почти впритык к стволам деревьев выкатиться на ту просеку, что
перегораживалась деревом. Сразу за большим завалом густо росли кусты, и о
том, что дорога продолжается дальше с внешней стороны, никто бы не
догадался...

Ночью вписаться в узкий проезд было трудно, но ведь у нас был не
"Чероки", а "Запорожец". Машинка выбралась на дорогу и покатила вперед,
туда, где было болото и замаскированная гать.

Вода золотилась в свете фар, но я смело погнал "Запорожца" точно по
центру дороги, хорошо зная, что, вильнув хотя бы на полметра в сторону,
попаду колесом в топь и без гусеничного трактора автомобиль уже не вытащить.

На выезде с гати дорогу преграждало еще одно бревно. Здесь был как бы КПП
Джековой "лежки", потому что тут постоянно дежурил один из парней,
вооруженный и очень опасный. Парень сидел в самом настоящем дзоте, сделанном
по всем правилам военной фортификации. Джек как-никак до капитана
дослужился, волок в этом деле. У него там стоял снятый со списанного "БТРа"
крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый ("КПВТ") калибром 14,5.
Попадание такой пульки в череп разносило его на куски, а в позвоночник -
разламывало человека пополам. Амбразура позволяла ему простреливать всю гать
и просеку вплоть до выезда из кустов. "КПВТ" запросто прошивал и поджигал
любую легковую или грузовую машину и мог в принципе даже продырявить БТР. А
поскольку Джек сумел достать всю огневую установку "БТРа", то в спарке с
тяжелым был еще и 7,62-миллиметровый "ПКТ". При всей этой "артиллерии"
имелся еще и инфракрасный прицел, и потому, даже потушив фары, мы были бы
ему видны как на ладони. Прибытие с потушенными фарами, кстати, ничего
хорошего не сулило. Это означало, что кто-то надеется остаться незамеченным,
а значит - недруг. В таком случае "вахтер" - так Джек называл дежурного
хлопца - мог бить по автомобилю сразу. Если же машина появлялась с
зажженными фарами, ей давали доехать до "пограничного" бревна...

- Стой! - скомандовали из темноты. - Выйти из машины, руки поднять!

Ух ты, Джек! Во, дисциплину навел! Но выходил я, честно сказать, без
энтузиазма. Если у Джека была инструкция от Чудо-юда, то меня сразу прошили
бы, едва опознав.

- Пассажир! - приказал невидимый парень. Таня-Кармела послушно выбралась
наружу и встала рядом со мной.

Спустя минуты две послышался топот ног, прибежали еще трое. В лицо мне
ударил луч фонаря.

- Барин! - услышал я голос Кота. - Начальство надо знать в лицо. Здорово,
начальник.

- Привет. Хорошо встречаете! У вас командир еще плац не разметил?

- Бдим, - усмехнулся Кот. - Но тебя вообще-то не ждали. Поздненько
собрался. Ты вроде с девушкой?

Ребята без напоминания убрали бревно с дороги и позволили нам проехать, а
потом бревно обратно положили - обычай!

Кот уселся рядом со мной и показал, куда ехать:

- Сюда, заезжай под навес. Где ты эту консервную банку нашел?

- Обижаешь, Киса! Это машина моей знакомой.

- Повязочку-то можно снять, - заметил Кот. Таня сдернула свои трусики с
глаз и торопливо положила в карман джинсов, чтобы никто не успел увидеть,
чем она завязывала глаза.

- Ба! - ахнул Кот. - Это ж Кармела из "Чавэлы"! Виртуозка Москвы! Где моя
записная! Автограф хочу!

- Уймись, юноша! - попросил я. - Во-первых, ее зовут Танечка, а
во-вторых, я сам еще "не", понял?

- Уловил, - вздохнул Котяра. - Ну, тогда заходите...

Под навесом стояло два "Судзуки-Самурая" и родной "уазик". "Запорожец"
рядом с ними выглядел нежной школьницей в компании солдат спецназа.

В стороне от навеса светились тусклые огоньки барака. Оттуда доносилось
негромкое журчание медленной музыки типа блюза.

- Я что, разбудил?

- Да нет, - ответил Кот, - никто не спит. Джек купаться со своей пошел,
наверно, сейчас приползут, а мы тут помаленьку расслабляемся. Но - до нормы.
Видишь, тебя встретили.

Кармела все еще возилась в "Запорожце", и я сказал вполголоса, чтобы
слышал только Кот:

- Ты учти, она девушка приличная. Мне с ней в свалку играть еще рано.
Обеспечь-ка нам номерок на двоих, чтоб был интим и уют.

- Какой разговор, командир? Тащите вещички!

- Позвольте вам помочь? - спросил я, обращаясь к Тане. Она в это время
запихивала в сумку мой автомат.

- Да, Дмитрий Сергеевич, наконец-то догадались!

Скрипку с "винторезом" она, конечно, оставила при себе. А я взял на
ремень сумочку, в которой было за двадцать пять кэгэ, точно. Не иначе
Кармела ее парой цинков с патронами нагрузила.

Через крыльцо мы попали в коридор с несколькими дверями. На одной
осталась табличка: "Бытовая комната". Вот ее-то и открыл нам Кот.

- Загружайтесь. Вот ключ, задвижка, окна вообще нет. Зато зеркало есть.

- А подъем, завтрак у вас когда? - пошутил я.

- Как проснетесь. Кофе, правда, не подаем, приходи на кухню и вари что
хошь - жратвы от пуза. - Кот ушел.

Таня тут же закрыла дверь на ключ и на задвижку.

- В приятное место вы меня завезли, - прошептала она.

Я прислушался. Из соседней комнаты доносился хохоток бабы, которую
приятно щупают, шелест одежды и невнятный шепоток.