Чтение 52–й страницы книги ~Принц Галлии~

Бланка смутилась. Ее коробило от таких разговоров, и она предпочла бы
уклониться от ответа, однако опасалась, что в таком случае Маргарита
обрушит на нее град насмешек по поводу ее "неприличной стыдливости".

- Ну... в общем... Был один, дон Педро де Хара, прости Господи его
грешную душу.

- Он что, умер?

- Да. Филипп убил его на дуэли.

- За что?

- Ну... Дон Педро попытался... это... поухаживать за Филиппом. А он
вызвал его на дуэль.

- За эти самые ухаживания?

- Мм... да.

- Какая жестокость! - отозвался Рикард. - Мало того, что дон Педро
страдал из-за своих дурных наклонностей, так он еще и поплатился за это
жизнью.

Бланка смерила Рикарда испепеляющим взглядом.

- Прекратите язвить, кузен! - резко произнесла она. - Прежде всего,
Филипп понятия не имел о дурных наклонностях дона Педро, а его... его
ухаживания он расценил как насмешку над своей внешностью. Это во-первых. А
во-вторых, вас ничуть не трогает горькая участь незадачливого дона Педро
де Хары. Вы преследуете вполне определенную цель - очернить кузена
Аквитанского в глазах Маргариты.

- Ладно, оставим это, - примирительно сказала наваррская принцесса. -
Тебе, Рикард, следует быть осторожным в выражениях, когда речь идет о
кумире Бланки...

- Кузина!... - в замешательстве произнесла Бланка.

- А ты, дорогуша, не лицемерь, - отмахнулась Маргарита. - Не пытайся
убедить меня в том, что Красавчик тебе уже разонравился... Гм. И он
нравится не только тебе. Матильда, как ты находишь Филиппа Аквитанского?

Девушка с трудом оторвала взгляд от портрета и в растерянности
захлопала ресницами.

- Простите?.. Ах, да... Он очень красивый, сударыня.

- И совсем не похож на девчонку?

- Нет, сударыня. Он похож на Тристана.

- На Тристана? - рассмеялась Маргарита. - Чем же он похож на Тристана?

- Ну... Он красивый, добрый, мужественный...

- Мужественный? - скептически переспросила наваррская принцесса.

- Да, сударыня. Госпожа Бланка как-то говорила мне, что дон Филипп
Аквитанский считается одним из лучших рыцарей Кастилии.

- А по его виду этого не скажешь.

- Тем не менее, это так, - заметила Бланка. - Филипп часто побеждал на
турнирах, которые устраивал мой отец.

- И чаще всего тогда, - усмехнулась Маргарита, - когда королевой любви
и красоты на турнире была ты... Да, кстати. Ты знаешь, что мой папочка
пригласил его быть одним из зачинщиков турнира по случаю дня моего
рождения?

- Что-то такое я слышала.

- И это симптоматично. Похоже, отец намерен превратить праздничный
турнир в состязание претендентов на мою руку. Уже доподлинно известно, что
как минимум четыре зачинщика из семи будут мои женихи.

- Аж четыре?

- Да. Пятым, по-видимому, станет твой муженек - как ни как, он первый
принц крови. А еще два места папуля, очевидно, приберег для Рикарда и
кузена Арагонского, буде они изъявят желание преломить копья в мою
честь... Гм, в чем я позволю себе усомниться.

Рикард покраснел. Он никогда не принимал участия в турнирах, так как от
природы был физически слаб - что, впрочем, нисколько не мешало ему быть
пылким любовником.

- Один из тех четырех, как я понимаю, Филипп Аквитанский, - пришла на
помощь Рикарду Бланка. - Второй граф Оска. А еще двое?

- Представь себе, - сказала Маргарита. - Будет Эрик Датский.

- Тот самый бродячий принц?

- Да, тот самый.

- Прошу прощения, сударыни, - вмешалась в их разговор Матильда. - Но
почему его называют бродячим принцем?

- Потому что он постоянно бродит по свету, то бишь странствует.
Странствует и воюет. Кузен Эрик шестой сын датского короля, на родине ему
ничего не светит, вот он и шастает по всему миру в поисках какой-нибудь
бесхозной короны. Недавно его погнали в шею с Балкан, так что теперь он
решил попытать счастья на Пиренеях.

- А четвертый кто? - спросила Бланка. - Случайно, не Тибальд де Труа?

Маргарита усмехнулась:

- Он самый. Моя безответная любовь.

- Как это безответная? Ведь он влюблен в тебя.

- Это я имела в виду. Он любит меня - а я не отвечаю ему взаимностью -
В таком случае, ты неправильно выразилась, - заметила Бланка. - Это ты его
безответная любовь.

Маргарита пожала плечами.

- Какая разница! - сказала она. - И вообще, не придирайся к словам. Ты
сама не больно хорошо говоришь по-галльски.

- Зато правильно.

- А вы знаете, сударыня, - вновь вмешалась Матильда, обращаясь к
Бланке. - В прошлом году госпожа Маргарита послала господину графу
Шампанскому...

- Замолчи! - резко перебила ее Маргарита; щеки ее заалели. - Что
послала, то послала. Он сам напросился.

- А в чем, собственно, дело? - поинтересовалась Бланка.

- Да ни в чем. Просто Тибальд де Труа - настырный тип. Четыре года
назад он совершал паломничество к мощам Святого Иакова Компостельского,
чтобы помолиться за выздоровление своей жены, и, естественно, проездом
побывал в Памплоне.

Тогда-то мы с ним и познакомились. И представь себе: на второй день он
признался мне в любви - а в это самое время его жена была при смерти. Он,
наверное, здорово обрадовался, когда вернулся домой и узнал, что она
умерла.

- Не суди опрометчиво, кузина. Откуда тебе известно, что он обрадовался?

- А оттуда! Потому что спустя два месяца он попросил у отца моей руки.
Когда же я отказала ему, он принялся терроризировать меня длиннющими
письмами в стихах. У меня уже скопилось целое собрание его сочинений. Ума
не приложу, что мне делать с этим ворохом бумаги.

- Вели переплести их в тома, - посоветовала Бланка. - Это сделает честь
твоей библиотеке. Тибальд де Труа, несмотря на все его недостатки,
выдающийся поэт.

- Может быть, может быть, - не стала возражать Маргарита. - Правда, ваш
Руис де Монтихо ни во что его не ставит.

Бланка пренебрежительно фыркнула:

- Тоже мне, авторитет нашла! Его просто снедает зависть к таланту дона
Тибальда.

По мне, Руис де Монтихо - несерьезный поэт.

- А граф Шампанский, по-твоему, серьезный? Да более легкомысленного
человека я еще не встречала!

- С ним лично я не знакома, - ответила Бланка, - поэтому не берусь
судить, какой он человек. Но поэт он серьезный, даже гениальный. Хотя я не
считаю себя большим знатоком поэзии, все же осмелюсь предположить, что
потомки поставят Тибальда де Труа на одну доску с такими видными фигурами
в литературе, как Вергилий, Гомер и Петрарка.

Слова "доска" и "фигуры" вызвали у Маргариты странную цепочку
ассоциаций. В отличие от Бланки, страстной любительницы шахмат, наваррская
принцесса терпеть не могла эту игру - за шахматной доской она откровенно
скучала, и ее клонило ко сну. Вслед за словом "сон" в ее голове
завертелось слово "постель", повлекшее за собой приятные мысли о том, чем
люди занимаются в постели помимо того, что спят.

Маргарита томно посмотрела на Рикарда и сладко зевнула.

- Ну все, друзья, - заявила она. - Хорошего понемногу. Поздно уже, пора
ложиться баиньки. Рикард, проводи кузину до ее покоев. Господин де
Монтини, небось, заждался от нее весточки.

Лицо Бланки обдало жаром, и чтобы скрыть смущение, она торопливо
направилась к выходу. Исполняя просьбу Маргариты, Рикард последовал за ней.

Весь путь они прошли молча, думая каждый о своем. Но возле своей двери
Бланка задержала Рикарда.

- Кузен, - сказала она. - Вы знаете, что ваша двоюродная сестра
Адель[31] приняла предложение графа де Монтальбан, и уже получено согласие
Святого Престола на их брак?

Рикард безразлично пожал плечами:

- А мне-то что?

Бланка вздохнула:

- И что вы себе думаете, Рикард!

- Я думаю, что мне достаточно одной невесты.

- То есть Маргариты?

- Да, Маргариты.

Бланка снова вздохнула:

- Боюсь, ваши надежды напрасны, кузен.

- Все равно я буду бороться до конца.

- А если...

- Прошу вас, кузина, не надо об этом. Я даже не представляю, что буду
делать, "а если".