Чтение 52–й страницы книги ~Операция "Гадюка"~

разобрались в нем, что отыскали нужную Максимовку? Как я могу?

- И что же делать?

- Разве я знаю? - сказал Егор. - Ведь Берия не шутит?

В вопросе прозвучала капля надежды - а вдруг это игра, ход в борьбе за
власть... Но Егор не мог поверить в утешительную версию.

- Берия никогда не шутит, - печально ответил доктор.

Они замолчали.

Потом в тишине прозвучал голос Егора.

Доктор знал, что он скажет.

- Мне придется... вы можете сделать вакцину для меня?

- Ты не понимаешь, как это опасно!

- Глупости, - сказал Егор. - Здесь все опасно. Но по крайней мере я
знаю, ради чего рискую... Альтернативы нет.

- Альтернатива, альтернатива - глупое слово, - проворчал доктор, -
всегда есть альтернатива.

- Какая же?

- Я сам пойду, - заявил доктор.

- Ну сколько можно повторять! - рассердился вдруг Егор. - Вас никто не
выпустит.

- Любая нормальная беседа состоит из повторений, - возразил доктор. -
Люди стараются найти компромисс.

- Что-то я давно не видел таких людей, - сказал Егор. - Сколько у нас
еще времени?

- Боюсь, что времени у нас нет.

- Что с вами, Леонид Моисеевич?

- Я боюсь за тебя. И не только из-за вакцины. А потому, что ты
окажешься рядом с очень опасными людьми. А мы с Люсей... будем скучать без
тебя.

- Это нечестно. Это удар ниже пояса! Так вы сможете приготовить для
меня вакцину?

- Все зависит от того, что делает Гоглидзе. И не вернулись ли агенты.

- Думайте, доктор. Что будем делать?

Доктор первым вышел в коридор. Там было пусто. Они пошли к лаборатории.
Охранник у входа не обратил на них внимания.

Внутри было пусто.

Гоглидзе сидел за столом, вытянув ноги и закрыв глаза, словно дремал.
Но он не дремал.

- У нас доброволец, - сказал Леонид Моисеевич бодрым голосом. - Быстро
готовьте приборы. Возьмите у него кровь.

- Он что, с ними пойдет? - удивился Гоглидзе.

- Лаврентий Павлович не сказал, - ответил доктор.

- Мне прикажут, я сделаю, - подтвердил слова доктора велосипедист.

- Тогда сними плащ и закатай рукав рубашки.

Доктор кинулся к столу и стал готовить вакцину. Он внутренне считал до
ста и снова начинал считать. Сейчас распахнется дверь и ворвется
взбешенный Берия. И тогда никому из них не жить.

Егор снял плащ, кинул его на стул, но шлема не стал снимать, и сабля
осталась на поясе.

Гоглидзе взял кровь и протер сгиб руки какой-то остро пахнущей
жидкостью.

- Совершенно не понимаю, - повторял он.

Гоглидзе любил ясность. Сейчас все его естество возмущалось
неправильностью ситуации, но придраться он не мог. Хоть и помнил, что этот
велосипедист неправильно называл шефа.

В отличие от шефа Гоглидзе не был чекистом, и в нем не жило почти
генетическое чувство подозрительности. Берия давно бы расстрелял и
доктора, и пациента, а Гоглидзе разрывался между подозрениями и верой в
гениальность своего доктора.

Егор уселся на стул.

- Ждите, - сказал доктор после того, как Гоглидзе занялся светлой
кровью Егора.

Незаметно для себя Егор тоже начал мысленно считать секунды. И
страшиться возвращения Берии.

- Вы можете погулять, - с явным облегчением сказал доктор. -
Изготовление вакцины требует времени.

- Тогда вы найдете меня там, где мы встретились, - ответил
велосипедист, чем окончательно привел Гоглидзе в растерянность. Либо это
не простой велосипедист, либо вовсе не велосипедист.

Когда велосипедист вышел, Гоглидзе обратился к доктору:

- Кто он такой? Почему...

Доктор поднес палец к губам.

- Есть вещи, Горацио, о которых простым смертным лучше не знать.

- Почему Горацио? - не понял его Гоглидзе. - Меня Георгием зовут!

- Правильно, Георгий, - сказал доктор. - Следите за приборами. У меня
есть теория, но вы должны поклясться рекой Арагви, что не выдадите меня!

- Клянусь мамой! - ответил ассистент.

- Очень хорошая клятва, - одобрил доктор. - Как вы знаете, Лаврентий
Павлович отправляет наверх своих агентов. Вы представляете, в какой
обстановке они окажутся?

- В какой?

- Вокруг враги, вокруг их все подозревают, задание может сорваться в
любой момент. В конце концов, Георгий, может ли рассчитывать Лаврентий
Павлович на людей, которых он нашел здесь и подготовил? Что случится с
ними, когда они выйдут на площадь Московского вокзала в Ленинграде, где
звенят трамваи и гудят автомобили?

- Вы думаете... - Гоглидзе не закончил фразы, потому что не знал точно,
в чем же уважаемый батоно доктор подозревает этих шахматистов. Как называл
своих агентов Берия.

- Что бы вы сделали на месте Лаврентия Павловича, ну?

- Я бы? Я бы послал людей, надежных сотрудников.

- И много их здесь?

- Совсем не встречаются, - признался Гоглидзе.

Он даже развел руками от безнадежности, он провел в этом мире больше
двадцати лет по земному счету и не переставал удручаться, насколько плохо
все здесь в Чистилище устроено. Правда, у Гоглидзе была одна мечта -
неосуществимая, но сладкая: добраться до Тбилиси, где осталась настоящая
жизнь, где вечерами хорошие люди гуляют по проспекту Руставели, где пахнет
шашлыками и дорогими духами, по улице скользят джипы и "мерседесы", и
каждому вслед можно сказать: "Гоги поехал", "Гиви поехал" с уважением или
презрением.

Он понимал, что стоит поделиться мечтой с кем-нибудь в этом проклятом
подземелье, как его поднимут на смех. Даже сам Лаврентий Павлович, даже
Леонид Моисеевич. Так что приходилось молчать.

Леонид Моисеевич перешел на шепот.

- Лаврентий Павлович решил, - произнес он, - что отправлять сотрудников
без наблюдения и, если надо, поддержки слишком рискованно. И тогда решено
направить с ними негласно... - На последнем слове доктор сделал
значительную паузу.

Гоглидзе уловил ее значение и склонил черную голову.

- Этот сотрудник, - доктор показал на прикрытую дверь, - срочно
получает от нас дозу вакцины. Но вы его не видели, я его не видел, и даже
Лаврентий Павлович его не видел. Вы меня поняли?

- Конечно, как не понять! - громким шепотом ответил Гоглидзе,
потрясенный мудрой предусмотрительностью Лаврентия Павловича.

- У меня есть указание, - закончил монолог Леонид Моисеевич, - сделать
все в режиме специального обслуживания. Ни один человек в мире, кроме вас,
Георгий, этого велосипедиста не видел. Кстати, это не простой
велосипедист, а родственник одного человека из членов Политбюро.

- Ой, - сказал Гоглидзе.

Он был эмоционально переполнен и мог взорваться от избытка чувств.

Именно в этот момент вошел сам Берия со своими агентами.

Гоглидзе шумно сглотнул слюну и принялся преданно смотреть на
генерального вождя.

- Вольно, - сказал Берия, не придав значения интенсивности взгляда, -
давайте поскорее готовьте наших товарищей.

Вакцина, включавшая несколько кубиков крови пациентов, была уже готова,
созрела, как говорили в лаборатории.

Доктор сам ввел ее шахматистам. Те посматривали на него с опаской, но
подчинялись.

Берия стоял вблизи и не спускал глаз с рук доктора, словно мог уследить
тот момент, когда доктор вкатит его сотрудникам смертельный яд.

Нет, конечно, Берия этого не мог уловить, но стоял потому, что знал:
его присутствие, его взгляд действуют на всех здесь, как взгляд кобры на
кролика.

- Теперь отдых, - сказал Берия за доктора.

- Правильно, - согласился доктор. - Только это не отдых - это
возможность организму внедрить вакцину в кровеносные сосуды. Однако прошу
вас далеко не отходить. Потому что только я могу определить момент, когда
вам следует уходить наверх. Только я.

- Смотри у меня, - впустую пригрозил Берия.

- Смотрю, - как бы пошутил в ответ доктор, что Берии не понравилось.

- Гоглидзе, - сказал доктор, - проводите пациентов в лазарет.

Там стояли койки.

Майоранский и Лядов молчали. Как молчат люди, прислушиваясь к
неизвестной болезни в своем теле. Они знают, что отравлены, но еще не
знают, в чем это выразится.

- Ты иди, - сказал Берия доктору, - я с ними побуду.

- Времени осталось немного, - сказал доктор.

- Не волнуйтесь, Леонид Моисеевич, - вдруг подобрел Берия, неправильно
прочтя мысли доктора.