Чтение 52–й страницы книги ~Кровь пьют руками~

Негромкий смех. Его рука ложится мне на плечо.

- Цитата, Ирина! Из М-маркса. Только, не из марксистского Маркса. Это
сказал генерал Йозеф Маркс перед высадкой союзников в Н-нормандии. Они
высадятся - и настанет самый д-долгий день.

Я прижимаюсь к нему, пытаясь спрятаться, затаиться - от подступающего к
горлу страха, от того неизбежного, что будет завтра. Самый долгий день...

- Т-только уже не завтра - сегодня.

-Нет! Нет!

Его рука гладит мою щеку. Я закрываю глаза.

- Не сегодня, Игорь! Пожалуйста, не сегодня! Завтра! Это будет только
завтра! Его губы...

Четверг, четвертое марта

Началось! * Спиртовозы и Валько-матюгальник * Ушастый идол * Последний
Широнинец * "Будем полем мы бродить" * Ворон каркает * Полу-Бог * Дорога в
тысячу ли

Нас мало - нет и половины из тех, кто вчера собирался в старом бункере под
портретом бровастого с пятью звездами.

Жалко, я даже не запомнила их лиц. Арестуют, устроят "очняк", а я буду
только моргать.

Бажанова нет, нет молодого полковника.

Господин Молитвин на месте - в своем нелепом черном френче.

Забился в угол, нахохлился.

Ворон!

Черный Ворон, что ж ты вьешься?..

Зато Игорь - рядом. Как он сюда попал - ума не приложу. И не пытаюсь.

Его рука чуть касается моего локтя, и мне легко. Легко, хотя самый долгий
день успел начаться.

Оператор на месте, у светящегося лампочками пульта., Экраны - большой и
несколько маленьких, с чайное блюдце, - ожили, но смотреть на них не хочется. Я
и так знаю, что там. Они в пригородах. Три колонны - по Клочковской, по
Белгородскому шоссе и по Салтовскому. Три колонны танков, а над ними -
серебристые остроклювые призраки. "МиГи-44". Бомбили уже дважды. Первый раз
бомбы просто не взорвались. Второй - взрывами разнесло целый микрорайон на
Дальней Срани. Пустой. По крайней мере, так доложили. И вертолеты - на Малой
Даниловке и в Циркунах высажен десант. Что там - никто не знает.

Игорь смотрит на экраны - не отрываясь, молча. Я не мешаю, хотя до боли
хочется сказать ему...

* * *

- Заседание Временного Комитета Обороны... Бажанов появляется, как и в
прошлый раз, совершенно неожиданно. Голос негромкий, чуть сиплый, под глазами -
черные пятна.

- Прежде чем начнем работать... Час назад погиб полковник Старинов. Прошу
почтить...

Мы встаем - вразнобой, стараясь не смотреть друг на друга. Вот и нет
полковника! А я так и не поговорила с ним о погоде.

- Лейтенант, доложите обстановку! Лейтенант, незнакомый, почему-то в
штатском, напряженным звенящим голосом пересказывает все, нам уже известное. А
вот и новое!

- Диверсионная группа противника высадилась на Северной Салтовке. Запись
сделана пятнадцать минут назад...

Уже не "федералы" - "противник". ...На одном из экранов - пустая улица.
Посреди неподвижно застыли три изуродованных пулями тела. Кентавры. На рукаве у
одного - знакомая повязка патрульного. Рядом - тоже тела, но другие.
Камуфляжная форма, черные маски на лицах. Все мертвые...

- У патрульных не было оружия, - сдавленно поясняет лейтенант. - Имеет
смысл предположить, что "психоз Святого Георгия"...

Дальше можно не слушать, кажется, шаман Молитвин не ошибся.

- Это там же, в двух кварталах. Сейчас... ...Улица, другая, чуть шире.
Разбитая витрина, огромные буквы "Panasonic". Типы в камуфляже и черных масках
деловито вытаскивают картонные ящики. Откуда-то появляется пустой грузовик,
черные маски опускают борт, начинают забрасывать в кузов добычу...

- Сволочи! - вполголоса роняет Игорь. - М-мародеры!

Никто не откликается - все уже поняли. Если начали грабить, значит, там
разрешили все. Закон умер. Город подлежит уничтожению. Почему-то вспомнился
несчастный отец Александр;

Тогда его слова о боях на улицах показались мне бредом.

...Внезапно картина меняется. К грузовику белыми тенями скользят
"коропоки", много, целая дюжина. Одни бросаются под колеса, другие начинают
бегать вокруг. Хоровод. Знакомо...

Грабители в камуфляже вначале не обращают внимания. Затем один из них
поворачивается, вскидывает короткий десантный автомат. Из динамика сухо гремит
очередь, в ответ - отчаянный визг. Самая наглая из обезьян подпрыгивает, падает
на мокрый от тающего снега асфальт...

Краем глаза я замечаю, как господин Молитвин медленно встает. Черный Ворон
чует...

И недаром! Белые тени вновь кружатся в неистовом хороводе. Это уже не
обезьяны, не смешные нелепые твари, а белый вихрь, беспощадный, всесокрушающий.
Крик, отчаянный, долгий. Черные маски мечутся внутри страшного кольца, стреляют
- но выхода нет. Вот упал один, за ним - второй. А белый вихрь становится все
гуще, экран темнеет...

- Выключите. Все ясно. Могу добавить, что час назад кто-то подкинул в
компьютеры федералов вирус - очень удачно подкинул, признаться. Это, конечно,
их сдержит, но ненадолго. Приказ уже отдан, а танки могут обойтись и без
компьютера. И господа дуболомы уже в пути.

Голос Бажанова звучит спокойно, с еле заметным презрением. Мы
переглядываемся, кто-то улыбается, но улыбка тут же гаснет. Рано, рано, все еще
только...

Рука Игоря слегка сжимает мой локоть.

Еле-еле.

Но мне уже легче.

Ловлю удивленный взгляд Бажанова, но не отвожу глаз. Отводит он - чуть
смущенно. Отводит, прокашливается.

- Северо-Западный сектор, пожалуйста... На верхнем экране - знакомая
улица. Клочковская, самое начало, за большим путепроводом.

Широкая дорога, слева и справа - кирпичные заборы.

Танки - гуськом, один за другим.

- Двадцать машин, - негромко поясняет лейтенант. - Мотопехота и артиллерия
отстали.

Танки ползут - неторопливо, грозно. Асфальт почти высох, вокруг - ни души,
траки равнодушно скребут по мостовой. Люки открыты, танкисты сидят на броне,
поглядывают по сторонам.

Внезапно первая машина замедляет ход. Улица перегорожена - три огромных
бензовоза, один впритык к другому.

- Чей сектор? - теперь в голосе генерала слышится удивление. - Что за
самодеятельность?

- Капитана Петраченкова...

Лейтенант тоже удивлен. Впрочем, придумано неплохо. Совсем неплохо!

Между тем танкисты на экране ведут себя странно. Вначале - осторожно
осматривают цепи, связывающие бензовозы, а затем почему-то лезут наверх, на
цистерны. Один, самый проворный, открывает люк, машет рукой...

Негромкий смех - смеется Игорь.

Поворачиваюсь - и любуюсь ямочкой на подбородке.

- П-пондл! В каком-то старом фильме б-было! Это не бензин!

Не бензин? Похоже, да. Танкисты гроздьями повисают на цистернах, откуда-то
появляется ведро, затем - другое...

- Господа! - растерянно произносит лейтенант. - Да ведь это же... Спирт!

Вот не думала, что в самый долгий- день доведется хохотать! Даже Бажанов
не выдерживает, машет рукой.

- Чья идея? Признавайтесь, под суд не отдам!

Никто не признается. Тем временем на экране тоже царит веселье. Стальные
чудища стоят, танкисты в черных комбинезонах выстраиваются в гигантские
очереди, какой-то офицер мечется вдоль "бензовозов", отчаянно размахивая
руками.

- А закуска где? - вновь роняет кто-то.

Ответить не успеваем. Там, на экране, все меняется.

...Очереди бьют со всех сторон - с боков, сзади, из-за замерших
грузовиков. Над одним из "бензовозов" медленно поднимается желтый горячий
"гриб". Поднимается, растекается огнем. Вспыхивают черные комбинезоны...

Танки тоже горят. Первый уже готов, длинная пушка тычется в пылающий
асфальт, со второго взрывом сорвало башню...

Смех застревает в горле.

- РПГ-14, - среди мертвой тишины голос лейтенанта звучит как гром. -
Кумулятивными. А неплохо!

На шоссе - ад. Головные и замыкающие машины горят, остальные пытаются
выбраться - и тоже вспыхивают. Кто-то выскакивает из люка, отчаянно размахивая
белой тряпкой.

А вот и победители! Незнакомые парни в очень знакомых кожаных куртках.
Куртках, вязаных шапочках, тяжелых ботинках на двойной подошве. Камера
приближается, и я еле удерживаюсь, чтобы не присвистнуть. "Ежик"!

"Братва"!

"Ежик" смотрит куда-то в небо, словно догадываясь о всевидящем оке
спутника, и поднимает вверх растопыренные пальцы.

Вот, значит, как! Им тоже здесь жить... Пленных не берут. Уцелевших парней
в черных комбинезонах теснят к горящим машинам, Короткие стволы бьют в упор...

- Скажите им! Господин Бажанов, скажите им!