Чтение 52–й страницы книги ~Мне не больно...~

придумал... Лет двадцать назад один химик выделил возбудитель болезни. Уж
не знаю, чего хотел он сам, но в восемнадцатом году красные начали вводить
эту дрянь живым... и мертвым...

- Что?! - Чиф даже привстал.

- Да. Вначале добровольцам, а потом всем, кто попадался. Я, бывший
офицер русской армии, попал в ЧК, и мне предложили выбор: расстрел или
участие в научном эксперименте. Видит Бог - сплоховал, надо было стать под
пули вместе с однополчанами. А потом отступать было поздно. Живые
становились такими, как я... А недавно умершие превращались в големов - без
мыслей, без чувств, - идеальные солдаты. Волков командовал одним из таких
полков. По-моему, он не особо разделял идеи Коммунии, но я его понимаю. Он
живет дольше нас всех и имеет право мстить за себя...

- А эта девушка? - Чиф оглянулся туда, где на ящиках лежало
неподвижное тело. Полковник вздохнул:

- Вера Лапина, молодая и очень талантливая актриса. Ей ввели сильную
дозу - она чуть не погибла. У нее плохо с психикой - вы видели. Волков и я
помогаем чем можем, но лучше бы ей просто умереть... Хотите выпить?

- Чаю? - брякнул Чиф. Фраучи улыбнулся:

- Нет, кое-чего покрепче.

Чиф подумал и кивнул: ситуация была не менее экстремальная, чем в
Долине Больших Ветров, когда дорогу отрезало и ударил сорокаградусный
мороз...

Живой огонь пробежал по телу, Чиф закрыл глаза и с наслаждением
почувствовал, что нервы начинают отпускать. Что ж, он узнал еще одну тайну
- еще одну маленькую грязную тайну этой странной планеты...

- Добрый день... Я... Как я здесь?.. Чиф открыл глаза - Вера Лапина
стояла рядом, держась рукой за край стола. Она дрожала: тело бил крупный
озноб, но глаза были живые, в них стояла боль...

- Вера! Вам холодно? - Фраучи вскочил и снял со стены висевший на
гвозде ватник. Девушка благодарно кивнула, с трудом набросила ватник на
плечи и без сил опустилась на табуретку, которую поспешил уступить Чиф.

- У меня... опять?

Фраучи кивнул. Вера уронила голову на сжатые руки и беззвучно
заплакала. Чиф поспешил отвернуться.

- Ничего, Вера, - успокаивающе проговорил полковник, - скоро это
должно пройти...

- Почему... почему вы не прикончите меня? Ведь убивают же смертельно
раненных!

- Вера... Послушайте... Вы сильная девушка, вы должны выжить...

- Это не жизнь! - Вера оторвала руки от лица, и Чиф поразился: она уже
ничем не походила на ту, что протягивала руки к его горлу. Лицо казалось
обычным - живым, только очень бледным, с темными пятнами под глазами и
запекшейся кровью на искусанных губах.

- Это жизнь, Вера. Иной у нас не осталось. Вы же знаете, пуля вас не
убьет, будет лишь очень больно. Вы можете только потерять разум, как те, в
подвале...

Словно в ответ, из-под земли донесся приглушенный вой, вновь
загрохотал потревоженный люк.

Полковник налил девушке спирту - та выпила одним глотком, даже не
закашлявшись. Затем виновато взглянула на Чифа:

- Извините, я вас даже не заметила. Надеюсь, когда я... Вас здесь не
было?

- Нет, - попытался улыбнуться Косухин, - я только что пришел.

В дверь заглянул сторож. Фраучи кивком указал на девушку, тот кивнул в
ответ и, подойдя, осторожно взял ее за плечи:

- Пойдем... Тебе лежать надо. Иначе плохо будет...

Вера кивнула и послушно встала. Через минуту дверь хлопнула, и Косухин
с Фраучи остались одни.

- Я, может, ошибаюсь, - нерешительно начал Чиф, - но что, если
попробовать переливание крови? Или пересадку костного мозга? Если мы с вами
не верим в нечистую силу, то, значит, болезнь можно лечить.

- Переливание крови помогает только на самой начальной стадии. Оно не
лечит, но задерживает развитие болезни - иногда надолго... Увы, это все...
Правда, среди нас ходит легенда, что где-то на Востоке умеют лечить
по-настоящему, но, боюсь, это уже сказки... Я, кажется, удовлетворил ваше
любопытство?

- Более чем, - согласился Чиф, вновь попытавшись улыбнуться. - Всегда
интересно узнать о себе кое-что новое... Фраучи кивнул:

- Тогда, если не возражаете, вопрос есть у меня. Зачем вам враждовать
с Всеславом? Он многим помогает, в свое время здорово выручил меня, да и не
только меня. У нас его все уважают: он сумел добиться, чтобы нас перестали
травить, как бешеных собак...

Чиф ответил не сразу. Говорить о Всеславе не хотелось.

- У нас с ним... нечто вроде вендетты, еще с Гражданской войны. Тогда
он командовал бандой убийц...

- Это клевета. Про Всеслава много лгут. Говорят, будто он собрал шайку
полузверей - вроде тех, кто заперт там, в подвале, - и по ночам, в
подземелье, приводит в исполнение приговоры ОСО. И про Гражданскую всякое
придумывали... Будто он некромант, беседует с духами и чуть ли не колдун...
Чему удивляться - нас не любят. Он, как и я, занят охраной одного важного
объекта - и не более. Всеслав - командир спецотряда, я - заместитель. Вот и
все...

- Выдаешь государственные тайны? Чиф вздрогнул и обернулся: в дверях
стоял Волков. Никто не слышал, как он вошел, даже дверь почему-то не
заскрипела.

- Пытаюсь помирить тебя с твоим наследственным врагом, - усмехнулся
Фраучи.

- А-а! - Волков чуть скривился и, пододвинув пустой ящик, присел к
столу.

- О чем еще толковали?

- О ВРТ, - бросил Чиф, - и о Вере Лапиной. Волков молча достал из
кармана портсигар и долго выбирал папиросу.

- А о вас, Косухин, говорили? Товарищ Фраучи объяснил, что вы ничем не
лучше таких, как мы?

Тон краснолицего был резким и злым. Чиф сдержался.

- Разве дело в биологии? Разве дело в том, что вы когда-то заболели, а
мои родители попали под излучение? Впрочем, я хотел поговорить не об
этом...

- Ладно,- Волков отвернулся,- поговорим...

- Я пойду. - Фраучи встал, но комбриг жестом остановил его:

- Погоди... Есть новость: меня, похоже, переводят. Ты остаешься
командиром "Подольска". Будем поддерживать связь...

- Тебя? Но за что? Волков пожал плечами:

- А за что тебя забрали в ВЧК в восемнадцатом? Постараюсь еще
побарахтаться, а если что - уйду на дно. Живым меня не возьмут! Ладно, иди
- и покуда никому...

Фраучи кивнул, застегнул шинель и, дружески усмехнувшись Чифу, вышел.
Волков подождал, покуда дверь за ним закроется, и резко повернулся:

- Ну! Я вас слушаю!

И тут Чиф понял, что совершенно не готов к разговору. Слишком многое
довелось узнать за последний час и слишком страшен тот, кто сидел рядом...

- Вы взяли не ту кличку, Венцлав! - Это было первым, что пришло в
голову. - Вам надо называться "Янусом". Оказывается, вы любите помогать
слабым и больным, защищаете обиженных...

Волков дернул щекой:

- Вы дурак, Иван Косухин! Те, что здесь, такие же, как и я! Пора вам
кое-что понять: люди нам чужие. Покамест у вас есть друзья, подруги,
знакомые, - а потом они же будут считать вас монстром и потащат на
костер...

Косухин вспомнил свою беседу с Лу. Пока он здоров... Пока он почти
такой же, как все...

- Но вы не рассказываете им о своих подвигах? О том, что делали в
Гражданскую и раньше? Комбриг снисходительно хмыкнул:

- Косухин, чего вы, собственно, хотите? Что вы пытаетесь доказать? Я
не обязан быть откровенным со всеми. Кстати, Фраучи мне многим обязан, он
просто не поверит в ваши, так сказать, разоблачения. А я делаю то, что
считаю нужным... Все, об этом хватит! Вы сказали, что Степан велел мне
что-то передать?

- Да, велел... - Краснолицый сам подсказывал, как лучше начать беседу.
- Я рассказал отцу о нашей встрече. Ему и дяде Семену. То есть Президенту
Богоразу.

- И что Богораз? - недобро усмехнулся Волков.

- Он ответил: "Я тоже помню!" А отец... - Тут Чиф на мгновение умолк,
стараясь вспомнить все, слово в слово: - Отец велел сказать так: "Ты ему
передай: пусть помнит про молодого солдата". Чифу показалось, что пунцовое
лицо комбрига на миг побледнело. Похоже, слова отца пришлись к месту...

- Степан забыл... - Комбриг вновь стал прежним и даже улыбнулся: - Я
употребил слово "воин", а не "солдат". Это все?

- Нет! - Чиф понял, что наступил решительный момент, и выпалил: - Мы
знаем, что вы не в лучших отношениях с вашим... самым главным. Вы не
желаете его усиления. Наши интересы совпадают...

Чиф вовсе не был уверен в том, что сейчас сказал. Это была догадка -
не более. Похоже, Волков не воспринял ее всерьез:

- Вы что, Косухин, желаете меня завербовать? Может, еще пообещаете
написать донос о том, что я отпустил вас на Донском? Или напомните Ежову,
что в двадцатом я не смог предотвратить запуск "Мономаха"? Вот что,
забирайте вашу команду и убирайтесь отсюда подобру-поздорову. Ваш отец был
действительно опасен, а вы - просто мелкий шпик с провинциальными
замашками...

У Чифа запылали уши: стало стыдно. Волков разговаривал с ним как с