деликатно не задавал лишних вопросов. Говорили о Столице, об общих
знакомых. Выяснилось, что Говоруха неплохо знал семью Корфов и теперь
иногда помогает вдове Михаила. Беседовать с "совслужем" было интересно, но
противно: выходит, "бывшие" вполне могут благоденствовать, присосавшись к
"диктатуре пролетариата". Арцеулов хотел было откланяться, но тут Вадим
Николаевич стал рассказывать об учреждении, в котором служит.
но это означало всего-навсего "Центральная комиссия по улучшению быта
ученых". Тех, кого не успели расстрелять или сгноить, подкармливали.
Говоруха откровенно хвастал, что он накоротке не только с "буревестником
революции" Максимом Горьким - инициатором этой затеи, но и с уцелевшими
академиками - Бехтеревым, Тимирязевым, Павловым. Вадим Николаевич
воодушевился и стал рассказывать, что Цекубу помогает даже иностранным
ученым, которые уже не боятся приезжать в Совдепию. Он ставил на
довольствие финнов, немцев, а недавно: и французов, в том числе молодого,
но очень талантливого физика Гастона де Сен-Луи, прибывшего для научной
работы в Столицу...
значения перед этим фактом. Гастон де Сен-Луи, жених Наташи Берг! Он исчез
из Парижа вместе с ее дядей. Значит...
академического пайка на двоих. Продукты доставляет специальная машина.
Впрочем, сам Гастон часто заходит в Цекубу, решая разные проблемы
нелегкого послевоенного быта. Физик, по словам Говорухи, молод, лысоват, с
заметным брюшком и слегка хромает на правую ногу...
входа в контору Говорухи. Он никогда не видел Наташиного жениха, но
ошибиться трудно. Сен-Луи был не столько молод, сколько моложав, носил
роскошное, по последней парижской моде, пальто и действительно хромал.
Конечно, могли случаться всякие совпадения, и Ростислав решил проверить.
заметить, что она свернула по направлению к центру. Сен-Луи появился через
два дня. На этот раз он возвращался на извозчике, и Ростислав сумел
проследить за ним до самого дома. Гастон квартировал на Арбате, в
небольшом особняке, расположенном в глубине заброшенного сада, за высокой
чугунной оградой.
отпустив извозчика возле Манежа, шел пешком, вероятно, решив прогуляться.
Он шел быстро - легкая хромота ничуть не мешала. Арцеулов следовал за ним
на некотором отдалении, уверенный, что тот свернет от Собачьей Площадки
налево...
прикуривая, и резко оглянулся. Арцеулов не стал отворачиваться, а спокойно
пошел дальше. Сен-Луи его не знал, а идущий по Столице красный командир
едва ли вызовет особые подозрения. Так и случилось. Француз закурил и
свернул налево, в узкую улочку, ведущую к уже знакомому особняку.
лишь затем последовал за ним. Он уже не сомневался. Оставалось как следует
осмотреть особняк. Это заняло немало времени. Высокие решетки мешали
проникнуть в сад, а перед воротами крутились двое весьма подозрительных
личностей. Пришлось наблюдать за домом с другой стороны - из подъезда
пятиэтажного дома. Нельзя сказать, чтобы Арцеулов был удовлетворен
результатами осмотра, но главное все же сумел заметить. Можно было
возвращаться на Пречистенку...
Серьезный Лунин и улыбающийся Степа встретили его как ни в чем не бывало,
словно к ним заглянул на огонек старый друг-товарищ по борьбе с белой
контрой. Правда, взгляд голубых глаз молодого комиссара был строг и
неулыбчив, но Ростислав уже успел привыкнуть к характеру Степиного
приятеля. Сам Косухин был немного смущен, старательно именовал Арцеулова
"товарищем Коваленко" и предлагал тосты за победу Великой Мировой
пролетарской революции...
таблички, а заодно и странный плоский камень. Все это было уложено в
саквояж, после чего Ростислав предложил Степе не надоедать хозяину и
прогуляться по Столице. Косухин тут же согласился, а Николай Лунин лишь
кивнул, и по его лицу промелькнула странная усмешка...
вышли на освещенную ярким весенним солнцем улицу. - Хоть бы не морщился,
чердынь-калуга, когда про коммунизм говорим...
Клопом?
дурак, но они придумают что-нибудь получше. Так что времени у нас в
обрез...
Повидаемся кое с кем из старых знакомых. Но сначала - вот...
Лунина, о нем он сказать так и не решился...
Арцеулов читал письмо вслух, тут же давая перевод. Большая часть письма
была посвящена новостям из жизни самого Тэда. Американец успешно
заканчивал курс в Сорбонне, писал дипломную работу у грозного профессора
Робера и собирался в очередную экспедицию вместе с Карно, на этот раз в
Центральную Америку. С Наташей Берг он встречался часто и передавал от нее
поклон. Впрочем, из письма было ясно, что память к девушке так и не
вернулась...
появились. По газетам пробежал слух, что они похищены агентами ВЧК, но
затем о них быстро забыли, и даже мадам Кюри не проявила видимого интереса
к исчезновению двух известных физиков. Единственной новостью было то, что
кто-то все же побывал в особняке Берга и вывез часть имущества, включая
книги.
Феоктистович не стал особо откровенничать, но сообщил, что новостей от
тех, кто улетел на "Мономахе", нет...
письмо. - Впрочем, кое о чем мы и так догадывались. Кстати, тут есть еще
одно письмецо - вам лично.
листик, густо исписанный с обеих сторон, - оказалось от Шарля Карно.
Потомок великого революционера писал, естественно, по-французски, и Степе
пришлось еще раз прибегнуть к помощи Арцеулова. С первых же слов послания
Ростислав неуместно хмыкнул:
скромного волонтера Шарля Карно"...
чердынь-калуга!
контрреволюции, известного под кличкой "Бриарей"...
не очень-то поверил Степиному рассказу. Выходит, зря...
химическому анализу. В результате получено следующее..."
предъявлены Косухину, который не преминул еще раз ругнуть проклятую
интеллигенцию.
глина с кровью. О чем вам, мой генерал, спешу доложить. Комментировать
нечего, разве что принять во внимание некоторые старинные предания, не
представляющие, естественно, ни малейшей научной ценности. Вот выписка из
сочинения "Некромантион" раввина Льва из Праги. Перевод с древнееврейского
профессора Робера при моей скромной помощи..."
удержался от уже готового насмешливого замечания.
свои сознания, ибо это удел Господа. Но во всем прочем им нет преград, ни
в великом, ни в малом.
мне, не оскверняя ни Святой день, ни мой дом. Вылепил я из красной глины
фигуру ростом с десятилетнего ребенка и произнес имя Бога и начертал слово
"Жизнь" на его лбу. Так создал я Голема - подобного тем, что уже творили
мои браться по Каббале в Нюрнберге, Меце и Неаполе. Мое творение было
лишено речи - дара Божия, зато послушно и сильно необычайно. За полгода
создание выросло до размеров взрослого мужчины, и тогда я произнес
заклятие Предела, дабы не вырастить исполина. Был Голем ловок и послушен,
но велением древних мастеров предусмотрел я необходимое. На глиняной
спине, против сердца, оставил я отверстие, дабы поразить моего слугу в час
его безумия. Предосторожность сия нужна, ибо известно что одно может
Каргалов Вадим
Сертаков Виталий
Акунин Борис
Каргалов Вадим
Орлов Алекс
Никитин Юрий