планеты, не смог предвидеть извращения, допущенного наукой, когда она
вместо содружества искателей истины стала превращаться в клан
жрецов-авгуров, постигших непреложные истины последних пределов
вселенной. Эта тенденция науки начала века бросила нас
неподготовленными в беспредельное море информации, которой оказалось
куда больше, чем предвидели авгуры, хотя Ленин еще в начале века
предостерегал ученых. Мало того, наука попросту отбросила и дала
утонуть в бездне информации всем необ(r)яснимым на данном уровне
познания фактам. Я вижу свою задачу в том, чтобы в частном случае
генной памяти извлечь на свет точного исследования эти выброшенные за
борт явления. Ведь именно для диалектики познания важно, чтобы не было
серой поверхности утопленной информации и, с другой стороны,
Вавилонской башни нагромождения неиспользуемых научных данных,
подрываемой изнутри невежеством узких специалистов... - Помолчав,
Гирин продолжал: - Наследственная память человеческого организма -
результат жизненного опыта неисчислимых поколений, от наших предков -
древних рыб до человека, от палеозойской эры до наших дней. Эта
инстинктивная память клеток и организма в целом есть тот автопилот,
который автоматически ведет нас через все проявления жизни, борясь с
болезнями, заставляя действовать сложнейшие автоматические системы
нервной, химической, электрической и невесть еще какой регулировки.
Чем больше мы узнаем биологию человека, тем более сложные системы мы в
нем открываем. Все они ведут к главной цели - независимости организма
от непосредственного воздействия окружающего, следовательно, к
устойчивости и независимости мышления путем создания постоянства
условий внутри тела человека, так называемого гомеостазиса. Кроме
того, для успешного выживания нужен опыт верного выбора. Это
подсознательно ведет человека к чувству красоты, ощущению вредности
места или пищи - всему тому, что в наиболее ярких проявлениях раньше
приписывалось божественному наитию. Накопление индивидуального опыта в
подсознательном часто ведет ученых к внезапным, интуитивным открытиям,
на деле же это результат очень длительного, но подсознательного выбора
фактов и решений. Иногда какие-то ощущения из накопленной памяти
прошлого опыта поколений ведут к возникновению галлюцинаций, хотя, как
правило, галлюцинации возникают при болезненном расщеплении нормальной
мозговой деятельности. Но я имею в виду лишь инвертные, обратимые
галлюцинации, возбужденные в сознании какими-то выскочившими из
необозримого фонда памяти частицами. Они ведут нас к
головокружительной возможности - заглянуть через самого человека в
бездну миллионов прошедших веков его истории, пробуждая в его сознании
закодированный памятный фонд. Первая по времени научная постановка
проблемы генной памяти в начале нашего века принадлежит писателю
Андрею Белому. Он формулировал возможность "палеонтологической
психологии" и говорил об отношении к слоям подсознания, вписанным в
нашу психологическую структуру как к ископаемым пластам в геологии.
Беседовавший с писателем геолог Алексей Петрович Павлов принял эту
возможность и внес свои коррективы. Он также может считаться
пособником первых шагов на пути к пониманию огромной и сложной памяти
поколений. Наша задача не только расщепить сознание и подсознание, но
вскрыть подсознательную память и, отразив ее в сознании, получить
расшифровку.
может лишь сам мозг. Подозревая, что галлюцинации Иннокентия Ефимовича
обратимы, я предложил ему подвергнуться безвредному, хотя и нелегкому,
опыту, и он согласился послужить науке.
очень внимательно слушавший Гирина.
выражаясь фигурально, стрелка показателя психики трепещет на нуле - на
неощутимой грани между сознанием и подсознанием, взаимодействующими и
сливающимися вдоль этого тонкого, как... лезвие бритвы, психического
стержня, абсолютно здорового "я". Обеспечивается это состояние очень
сложной системой химических процессов, взаимодействием гормонов,
энзимов, полярно противоположных и, в свою очередь, качающихся на
таких же узких осях. Одна из главных химических осей психики - ось
гормонов гипофиза и надпочечников, иначе питуитарно-адреналиновая ось,
регулирующая оборот фосфора в мозгу и в организме вообще. Задержать
выброс фосфора с мочой и расшатать эту ось может, например, такой
препарат, как ЛСД-25 - производное от ядра всем известной спорыньи. Мы
его введем Иннокентию Ефимовичу и расщепим его сознание и подсознание.
Дальше будет видно, что применить для возбуждения угнетенного
сознания, чтобы сделать его максимально чувствительным к сигналам из
отделившегося подсознательного.
ацетилхолином, так же взаимопротивоположных, как все другие системы.
Первое вещество стимулирует деятельность мозга, обостряя мышление,
второе - понижает его. Интересно, что чем ниже мы спустимся по
эволюционной лестнице животных, тем больше будет активность
отупляющего ацетилхолина. Я нашел способ безопасного введения
холинестеразы в мозг через кровеносные лакуны...
в результате - это меня интересует. И даже очень. Я начал чувствовать,
что моя голова не очень-то прочна, и как бы чего не вышло... если все
качается на лезвии ножа.
этом и есть чудо жизни, и мысли тем более. А получится вот что: сейчас
я дам вам порцию ЛСД-25, и вы впадете в эйфорию - почувствуете себя
радостным и свободным от всех забот, гнева и страха, от всего
некрасивого в жизни. Это будет счастье, иногда испытываемое в красивом
сне. Вам будет очень хорошо, но недолго, а дальше будет плохо, совсем
плохо! Эйфория перейдет в тоску. Вы будете предчувствовать утрату
только что приобретенного счастья, и тоска перейдет в горе. Горе
сменится трудно передаваемым состоянием близости космической бездны,
куда вы рискуете свалиться. Свалитесь и будете вопить о помощи. -
Гирин повернулся к своим слушателям и заметил: - Видения ада и адских
мук, всегда связанные с безысходной бездной, порождены этой стадией
расщепления психики у больных шизофренией.
безразличие и апатия ко всему дальнейшему. Может быть, вам будет
мерещиться узкий путь между пропастями, но они уже не будут пугать
вас. Даже солнце потускнеет, и вы будете удаляться в пустоту
пространства, холодный и далекий от всего мира. Это последняя стадия.
Пробыв примерно часа четыре во всех трех стадиях, вы вернетесь к
своему обычному существованию. Подумайте, может, еще откажетесь? Никто
не неволит!
ваших пропастей. Давайте таблетки, нечего тянуть!
энцефалографа, подвел Селезнева к глубокому креслу. - Мы вас тут
запрем, изолировав от всего мира. Переговариваться будем по телефону.
Вы сообщайте об изменениях в ощущениях, а мы запишем. Можете
записывать и сами, что хотите, вот здесь, под голубым ночником, -
тетрадь, карандаш и часы. Попытайтесь отмечать время, если сможете. Ну
вот, теперь действительно все! - Гирин пожал ему руку и вышел.
комбинацию веществ, которая смогла, как хирургическим скальпелем,
вскрыть запоры и преграды подсознательной памяти в том месте, где они
случайно ослабли у Селезнева. Что-то в длиннейшей цепи передачи
наследственных механизмов от предка к потомкам уцелело во всей своей
первобытной яркости, как сохранились в изустной передаче события
прошлых тысячелетий в облике мифов и легенд. Конечно, у Селезнева это
не было голосом, говорившим из тьмы тысячелетий. Пришлось претерпеть
немало трудностей, прежде чем наблюдательный охотник и отличный
рассказчик смог облечь в словесную форму отрывочные краски, чувства и,
наконец, куски зрительных образов, всплывших из глубин его
собственного "я".
когда памятная цепь связала его с прошлым и его героями, наследником
которых он сделался по праву сохранившихся в нем воспоминаний.
Склонный к философским размышлениям, он понял всю мощь земли. Ему
казалось, что он стоит на гигантской, устремленной к небу колонне
бесчисленных превращений живого, и она возносит его все выше, к
невообразимым далям времен и космоса.
вспыхнувшей коротким огоньком в сознании Селезнева. Гирин заявил, что
это достижение скромно. В дальнейшем наука достигнет больших глубин
памяти прошлого.
горный кряж, несколькими отрогами вдававшийся в степь? Гигантские
кедры рвали камни извилистыми корнями, нестройно рассеявшись на крутых
боках серых и красных скал. Гряды холмов вползали в степь и, быстро
понижаясь, напоминали лапу с погруженными в почву когтями, цепко
схватившую лицо земли. В кряже находились пещеры, где обитало родное
племя - могучие и веселые люди, охотники на крупную дичь, презиравшие
живших на реке рыболовов, поедателей черепах. Те знали все причуды
водяной стихии и не боялись гадов - крокодилов и ядовитых змей. И в то
же время они не отваживались вступать в открытый бой с владыками жизни
Русанов Владислав
Андреев Николай
Русанов Владислав
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий
Сертаков Виталий