не вовремя дернуло замуж выскочить, да и дел других - по горло, а тут
еще братец Всеволок со своими кознями... Князюшка теплынский
Столпосвят спешки не переносил с младых ногтей, любил все делать с
чувством, неторопливо... В досаде покосился он на растворенное
косящатое оконце, за которым пошевеливалось пухлое серое небо да
шуршал, потрескивая, как огонь в костерке, все тот же мелкий дождик.
Вешаться в такую погоду, а не свадьбы играть!..
началось правление Столпосвята - веселою свадебкой, ликованием
народным!.. А войну затеял Всеволок, глаза его завидущие! Так что
давайте-ка, теплынцы, по последней чарке - да за сабельки!..
было задумано... Да только, вишь, ополчение-то пришлось угостить и
отправить до срока - Завид Хотеныч настоял... А куда денешься?
Всеволок-то и впрямь варягов нанял, дружину исполчил... Нагрянет всею
силушкой - и пропали наши буйные головы!..
мысленно воспарив над обширной страной берендеев, узрел он извилистый
ручеек мутной порожистой Сволочи, слившуюся с окрестной зеленью
Ярилину Дорогу, мелкие складочки развалин мертвого города, а рядом -
малую ямку, на дне которой якобы мурашики копошились...
кидало. Без махины этой греческой и думать нечего ни о престоле, ни о
свободном княжестве теплынском... А по тому берегу мутного потока в
сторону бродов движется под дождем сила Всеволока, хлюпает глина,
тяжко ступают кони, качаются кованые рога варяжских шлемов, жутко
сияют синевато-молочные бельма Гакона Слепого... Все это князь узрел
как бы вблизи и воочию, словно низвергнувшись разом с орлиных
подоблачных высот. Стужей потянуло по жилочкам, хребтом ощутил, сколь
беззащитна эта малая ямка, этот людской муравейничек... Вот послал
ополчение, а что толку? Ну, помаячат на переправе, изобразят из себя
грозное воинство - да и расточатся после первого удара варягов...
Может, бросить им на помощь еще и храбров?.. Нет! Нет-нет... Дружину
надобно сберечь, дружина - на крайний случай... Неужто все зря, а?..
Неужто к грекам бежать со княгинею?..
слово, приужаснулся бы. Страшен был лик Столпосвятов: брови дремучие
вздыблены, очи - вытараской, смуглые щеки землицей отдают...
Дрогнувшей рукой ослабил князь тесное расшитое золотом ожерелье.
Ништо... Есть еще Завид Хотеныч - на него теперь вся надежда...
Небось, окарачь не попятится, ему тоже назад дороги нет...
Чернава.
раз, подала князю веточку каких-то стручков.
чтобы какой беды с молодыми не приключилось...
стручки о девяти зернах... Наконец княжьих уст коснулась знакомая
снисходительная улыбка.
назвался - значит, так тому и быть...
оземленелые развалины мертвого города Сволочь-на-Сволочи подползают
вплотную к мутной, своенравной реке, и впрямь вот уже который день
подряд рыли котлован да били сваи...
и, опершись на заступ греческой выковки, оглядел сгорбленные
шевелящиеся спины.
титькой, а работать - так нос окован?.. Или батожком кого
подвеселить?..
начетверо? Погорельцы выбранились вполголоса и, стиснув зубы, вновь
нажали на лопаты.
печь в землянке! Так, очажок... И все равно: жили себе спокойно,
никого не трогали... Ну, приворовывали, понятно, приколдовывали по
мелочи, летом прели, зимой вымерзали... И вот те на - является в
развалины дюжина храбров из княжьей дружины, а с ними бирюч. Сморчок
сморчком, весь вывихнутый, переплюснутый, а глотка, не иначе,
луженая... Указ зачитал. Потребны, мол, землекопы князю теплынскому...
Тоже - нашел землекопов! Прыснули, загоготали, а он себе знай дальше
по грамоте шпарит: так, мол, и так, харч - казенный, денежка -
греческая, а самых-де усердных обещает князь Столпосвят уравнять в
правах с коренными теплынцами.
наперед вылез. Сусалы подобрать не успели, а он уж за всех согласие
дал. В коренные теплынцы ему, вишь, захотелось!.. Мигом начал ватагу
сколачивать, сам себя старшим назначил...
Самого Пепелюгу в теплынцы, может, и запишут, но чтобы всех
поголовно... Сомнительно...
есть гультяи! Ишь, притомились! Руки у них отвисли, плеча оттянули!..
Семеро одну соломину подымают...
мужики, расставив ноги поширше, гвоздили с оттяжкой тяжелыми кувалдами
в торцы свай. По высоким козлам метался смуглый чернявый сотник и
честил всех по-гречески охломонами да паразитами [Паразит (греч.) -
жрец, принимающий хлеб для жертвы богам.]...
погорельцев непонятно с чего екнуло сердце, стоило ему бросить взгляд
на этого рябого долговязого детину. Как бы невзначай подобрался
поближе, вгляделся искоса... Да быть того не может! Вгляделся еще
раз...
иной, как бывший волхв Соловей, на которого когда-то рявкнули бранно
недра земные: придушенных, дескать, в бадье спускаешь... Так его же в
Навь живьем забрали, Соловья-то!.. Неужто обратно выгнали?.. Ну и
дела... Уродила мама, что не принимает яма...
особенно громко. В сторону молотобойцев старался более не глядеть.
проедали в ней дорогу ветвистые красные ручьи. Сваи доставляли по
Сволочи в лодках. Плотами гнать - растеряешь, а каждая свая на счету,
острия железом окованы. На четвертый день поднялся бечевой с
Мизгирь-озера червленый крутобокий корабль, привез нечто и вовсе
дивное: часть какой-то хитрой преогромной махины - почти сплошь
железную. Груз свалили поодаль, а корабль тут же воротился, откуда
пришел, забрав в бурлаки добрую половину землекопов. И
пошло-поехало!.. Вниз вода несет, вверх нужда везет... Погорельцы лишь
косились опасливо на превеликий рычаг и некое черпало, в коем мог бы
свободно уместиться двупрясельный дом, да гадали втихомолку, что же
все-таки князюшка теплынский Столпосвят затеялся изладить в вырытом
ими котловане.
снова идти в развалины и набирать новых работников. Так сказать,
скрести по сусекам... Яма, правда, была завершена, но настоящее рытье,
как выяснилось, только еще начиналось, причем вкапываться пришлось,
жутко молвить, в саму Ярилину Дорогу... Червленый крутобокий корабль
бегал туда-сюда без передышки, привозил то щебень, то дубовые гнутые
ребра, то опять что-нибудь дивное и невразумительное.
скалистый остров с ветхою избушкой на взгорке. Ежели не врали, жил там
отшельник, собиратель бытей достоверных преславного царства
берендейского, поставленный в летописцы еще покойным царем-батюшкой,
не ной его косточка в сырой земле. С самого начала стройки летописца
того часто видели стоящим на краешке островка, откуда он, бывало,
часами тревожно вглядывался в то, что творилось ныне на теплынском
берегу. Потом качал головой и, почесывая в затылке, снова уходил в
избушку...
непременно надрывался ему вслед кто-нибудь из землекопов, но
отшельник, понятно, не слышал...
заправляли багроволицый грек Костя и невзрачный наладчик из теплынцев,
которого Пепелюга где-то уже видел... Поначалу подумалось: да уж не
тот ли, что бежал тогда из землянки вместе с подлой девкой Чернавой?..
Куликов Роман
Лукьяненко Сергей
Русанов Владислав
Контровский Владимир
Прозоров Александр
Ильин Андрей