крылатом коне того и гляди свалишься, душа в пятках, ибо все
время видишь далеко внизу землю. На птице Рух тоже места мало,
к тому же задница скользит по перьям, птица все-таки, не этот
летающий сарай...
кто умеет. Он однажды спер, воспользовался, назвавшись чужим
именем, но как эти ковры получать или создавать самому, как
заставить хотя бы ползать, как вообще докарабкаться до такой
ступеньки, когда постигаешь сложные заклятия?
рассвете далеко из-за виднокрая начала вы-двигаться спина
старого Змея, шипы затуплены, сглажены, вершинки побелели от
старости...
Таргитаю уже начинает мерещиться черт знает что, это не спина
большой ящерицы, а горная цепь, уже старая, с покатыми горами,
сглаженными ветрами и ливнями, изгрызенная временем, а седина
не от старости, кое-где серебрится настоящий зимний снег, хотя
вроде бы еще лето...
синели жилки рек, голубые глаза озер, и когда блеснул огонек,
Олег невольно зацепился взглядом, начал всматриваться. Змей,
повинуясь чувственному наказу, пошел ниже, Олег рассмотрел
крохотные домики, половина уже объята огнем, мечутся как
муравьишки люди... То ли пожар, то ли соседи напали...
разрослась, быстро мелькнула и осталась позади. Затем Змей
зачем-то пошел по кругу, горящие домики все приближались. Между
ними носятся всадники, хватают пеших, других рубят, сверху
хорошо видно красные пятна, в которых лежат неподвижные тела.
как и жители деревни. Змей пронесся так низко, что от взмахов
крыльев пламя колыхнулось, взревело торжествующе и с новой
силой набросилось на домики. Олег успел увидеть застывшую
фигурку мужчины с топором в руке, он стоял на пороге, в другой
руке деревянный щит, глаза вытаращены, рот раскрыт, но когда
Змей развернулся и снова пролетел над селом, мужчина уже лежал
на пороге в луже крови.
кой вы все мне...
полотно. Олег успел подумать, что дурак Змей решил сесть, чтобы
чем-то поживиться, тут же снизу тряхнуло, подбросило, Змей уже
стонал и кряхтел, выставив крылья как паруса против встречного
ветра, лапы били по земле все громче.
заклятие, из его кулаков вырвались огненные шары, понеслись,
треща и разбрызгивая искры, в разные стороны.
всадник в окружении еще троих, статных и хорошо вооруженных.
Огненный шар ударил в самую середину. Там страшно закричали
кони, выметнулись с пылающими хвостами и гривами. Люди катались
по земле, тоже кричали, второй шар ударил следом, расстелившись
в широкую полосу, и крики сменились хрипами, стонами.
перестали гоняться за поселянами, в страхе и недоумении
поскакали к пригорку. Военачальники полыхали, будто облитые
горючей смолой, и Олег с наслаждением ударил по новой мишени
всей мощью огня, что, оказывается, кипит в нем.
лапы, дышал тяжело. Из ноздрей вырывались струи пара, вылетали
мелкие брызги.
подхватили ведра и кинулись к горящей хате. Олег вскинул руки,
помахал, призывая народ спасать свое добро. Из подполов начали
высовываться головы, кто-то тут же закричал, руки указывали на
другой край села.
веревке с десяток молодых девок, петли уже на шее, руки
связаны, но двое вырвались вперед с блистающими саблями в
руках. Один закричал отважно:
быстро, сабля просвистела мимо, едва не срубив ухо, руку
дернуло со страшной силой, но пальцы не выпустили сапог, конь
пронесся дальше, а всадник ударился головой о землю раньше, чем
понял, что за сила вырвала из седла.
парировал удар, кулаком шарахнул коня по умной морде, зачем
дураку служит, оглушенное животное село на круп, а сабля Олега
концом воткнулась вниз живота второго всадника.
все еще дрожал, с места не двигался, мотал головой. Олег
развернул к оставшимся троим, нехорошо улыбнулся.
волоча за собой несчастных. Третий же оказался то ли героем, то
ли среди убитых была родня, с диким визгом налетел на
зеленоглазого колдуна. Сабли зазвенели, искры, треск, хриплое
дыхание, степняк нападал люто, бил быстро и сильно, но Олега,
пусть неумелого с оружием, жизнь в Лесу научила двигаться
быстро, силой же не уступал, явно не уступал, степняк начал
бледнеть, губу закусил, в глазах начала появляться
обреченность, наконец кончик сабли волхва задел его шею в том
месте, где проходит главная жила...
драгоценная кровь, брызжет, заливая конский бок. От села
доносились крики, плач, злые выкрики. В одном месте мужики люто
вбивали кого-то в землю, слышались смачные чавкающие удары,
словно палками били по разделанной конской туше. Рядом
развязывали молодых девок, подростки ловили коней степняков, те
храпели и в руки не давались.
вывалил, даже не повел глазом на разбежавшихся коров. Олег уже
повернул коня, как от мужиков отделились трое, подбежали, пали
на колени:
оказался рядом. Бывайте здоровы!
совесть заест, если спасибо не скажем!
Олег не успел повести бровью, как его коня со всех сторон
окружили уцелевшие поселяне, кто с разбитой головой, кто в
изодранной рубахе с пятнами крови, множество молодых женщин,
девушек, все смотрят со страхом и надеждой, косятся на
страшного Змея, что уже повернул голову и смотрит в их сторону.
раскланивается во все стороны. В толпе плач и смех вперемешку,
горевали о погибших и раненых, ликовали о чудесном избавлении.
Обидчики, что грабили уже не первый год, убиты все до единого.
Появился наконец могучий витязь, освободил, перемог
насильников, теперь все здесь его, они под его могучей
дланью...
попроще. Но везде идти бы вот так простеньким путем героя!
Истреблять чудовищ и злобных злодеев, спасать принцесс,
подыскивать себе осиротевшее королевство, а если наскучит
искать, то можно захватить силой уже готовое, даже не возиться,
создавая из ничего. Все равно будут славить его, а не прошлого
правителя, ведь он будет самым справедливым... хоть строгим, но
справедливым, будет карать и миловать по закону, а если и не по
закону, то по справедливости...
торчит гребень замученного Змея. Бока раздуваются мерно, уже
отдышался, но не взлетает, все еще под его незримой дланью.
вскричал слезно:
твою честь?.. У нас хоть и бедно, но все вы-ставим на стол,
ничего в подполах не утаим!.. А девок наших тебе на потеху?
-- У нас столько молодых мужиков погибло, столько детишек
померло... И зима была суровой, весна голодной, а потом болезня
злая половину села выкосила... От тебя же такое крепкое племя
пойдет... вон ты какой!.. что мы оживем, оживем!