Чтение 52–й страницы книги ~Обитаемый остров~

знакомое лицо, квадратное, с русой челкой над бровями, с приметным шрамом
на правой щека... Ротмистр Пудураш, национальный герой, командир роты в
Бригаде Мертвых-но-Незабвенный, потопитель одиннадцати белых субмарин,
погибший в неравном бою. Его портрет, увенчанный букетом бессмертника,
висел в каждой казарме, его бюст красовался на каждом плацу... а голова
его, ссохшаяся, с желтой мертвой кожей была почему-то здесь. Гай отступил.
Да, это самая настоящая голова. А вон еще голова - незнакомое острое
лицо... И еще голова... и еще...

- Мак! - сказал Гай. - Ты видел?

- Да, - сказал Максим.

- Это головы! - сказал Гай. - Настоящие головы...

- Посмотри альбомы на столе, - сказал Максим.

Гай с трудом оторвал взгляд от жуткой коллекции, повернулся и
нерешительно подошел к столу. Приемник что-то кричал на незнакомом языке,
раздавалась музыка, тарахтели разряды, и снова кто-то говорил - вкрадчиво,
бархатным значительным голосом...

Гай наугад взял один из альбомов и откинул твердую, оклеенную кожей
обложку. Портрет. Странное длинное лицо с пушистыми бакенбардами,
свисающими со щек на плечи, волосы надо лбом выбриты, нос крючком, разрез
глаз непривычный. Неприятное лицо, невозможно представить его себе
улыбающимся. Незнакомый мундир, какие-то значки или медали в два ряда...
Ну и тип... Наверное, какая-нибудь шишка. Гай перекинул страницу. Тот же
тип в компании с другими типами на мостике белой субмарины, по-прежнему
угрюмый, хотя остальные скалят зубы. На заднем плане, не в фокусе, -
что-то вроде набережной, какие-то незнакомые постройки, мутные силуэты не
то пальм, не то кактусов... Следующая страница. У Гая захватило дух:
горящий "дракон" со свернутой набок башней, из открытого люка свисает тело
гвардейца-танкиста, и еще два тела, одно на другом, в сторонке, а над
ними, расставив ноги, все тот же тип - с пистолетом в опущенной руке, в
шапке, похожей на остроконечный колпак. Дым от "дракона" густой, черный,
но места знакомые - этот самый берег, песчаный пляж и дюны позади... Гай
весь напрягся, переворачивая страницу, и не зря. Толпа мутантов, человек
двадцать, все голые, целая куча уродов, стянутых одной веревкой. Несколько
деловитых пиратов в колпаках, с дымящими факелами, а сбоку опять этот тип
- что-то, видимо, приказывает, протянув правую руку, а левая рука лежит на
рукоятке кортика. До чего же жуткие эти уроды, смотреть страшно... Но
дальше пошло еще страшнее.

Та же куча мутантов, но уже сгоревшая. Тип - поодаль, нюхает
цветочек, беседует с другим типом, повернувшись к трупам спиной...

Огромное дерево в лесу, сплошь увешанное телами. Висят кто за руки,
кто за ноги, и уже не уроды - на одном клетчатый комбинезон воспитуемого,
на другом черная куртка гвардейца.

Горящая улица, женщина с младенцем валяется на мостовой...

Старик, привязанный к столбу. Лицо искажено, кричит, зажмурившись.
Тип тут как тут - с озабоченным видом проверяет медицинский шприц...

Потом опять повешенные, горящие, сгоревшие, мутанты, каторжники,
гвардейцы, рыбаки, крестьяне, мужчины, женщины, старики, детишки... целый
пляж детишек и тип на корточках за тяжелым пулеметом, здесь он
улыбается... панорамный снимок: линия пляжа, на дюнах - четыре танка, все
горят, на переднем плане две черные фигурки с поднятыми руками... Хватит.
Гай захлопнул и отшвырнул альбом, посидел несколько секунд, потом с
проклятием сбросил все альбомы на пол.

- Это ты с ними хочешь договариваться? - заорал он Максиму в спину. -
Хочешь их привести к нам?! Этого палача!? - Он подскочил к альбомам и пнул
их ногой.

Максим выключил приемник.

- Не бесись, - сказал он. - Ничего я уже больше не хочу. И нечего на
меня орать, сами вы виноваты, проспали свой мир, массаракш, разорили все,
разграбили, оскотинели, как последнее зверье! Что теперь с вами делать? -
Он вдруг оказался возле Гая, схватил его за грудь. - Что мне теперь делать
с вами? - гаркнул он. - Что? Что? Не знаешь? Ну, говори!

Гай молча ворочал шеей, слабо отпихиваясь. Максим отпустил его.

- Сам знаю, - сказал он угрюмо. - Никого нельзя приводить. Кругом
зверье... на них самих насылать нужно... - Он подхватил с пола один из
альбомов и стал рывками переворачивать листы. - Какой мир загадили, -
говорил он - Какой мир! Ты посмотри, какой мир!..

Гай глядел ему через руку. В этом альбоме не было никаких ужасов,
просто пейзажи разных мест, удивительной красоты и четкости цветные
фотографии - синие бухты, окаймленные пышной зеленью, ослепительной
белизны города над морем, водопад в горном ущелье, какая-то великолепная
автострада и поток разноцветных автомобилей на ней, и какие-то древние
замки, и снежные вершины над облаками, и кто-то весело мчится по снежному
склону горы на лыжах, и смеющиеся девушки играют в морском прибое...

- Где это все теперь? - говорил Максим. - Куда вы все это девали,
проклятые дети проклятых отцов? Разгромили, изгадили, разменяли на
железо... Эх, вы... человечки... - Он бросил альбом на стол. - Пошли.

Он с яростью навалился на дверь, со скрежетом и визгом распахнул ее
настежь и зашагал по коридору.

На палубе он спросил:

- Есть хочешь?

- Угу... - ответил Гай.

- Ладно, - сказал Максим. - Сейчас будем есть. Поплыли.

Гай выбрался на берег первым, сразу же снял сапог, разделся и
разложил одежду на просушку. Максим все еще плавал, и Гай не без тревоги
следил за ним: очень уж глубоко нырял друг Мак и очень уж подолгу
оставался под водой. Нельзя так, опасно так, как ему воздуху хватает?..
Наконец, Максим все-таки вышел, волоча за жабры огромную мощную рыбину. У
рыбины был обалделый вид, никак она понять не могла, как же это ее словили
голыми руками. Максим отшвырнул ее подальше в песок и сказал:

- По-моему, эта годится. Почти неактивна. Тоже, наверное, мутант.
Прими таблетки, а я ее сейчас приготовлю. Ее можно сырой есть, я тебя
научу, - сасими называется. Не ел? Давай нож...

Потом, когда они наелись сасими - ничего не скажешь, оказалось вполне
съедобно, - и улеглись нагишом на горячем песке, Максим после долгого
молчания спросил:

- Если бы мы попали в руки патрулей, сдались бы, куда бы они нас
отправили?

- Как - куда? Тебя - по месту воспитания, меня - по месту службы... А
что?

- Это точно?

- Куда уж точнее... Инструкция самого генерал-коменданта. А почему ты
спрашиваешь?

- Сейчас пойдем искать гвардейцев, - сказал Максим.

- Танк захватывать?

- Нет. По твоей легенде. Ты похищен выродками, а каторжник тебя спас.

- Сдаваться? - Гай сел. - Как же так?.. И мне тоже? Обратно под
излучение?

Максим молчал.

- Я же опять болванчиком заделаюсь... - беспомощно сказал Гай.

- Нет, - сказал Максим. - То-есть, да, конечно... но это уже будет не
так, как прежде... Ты, конечно, будешь немножко болванчиком, но ведь
теперь ты будешь верить уже в другое, в правильное... Это, конечно,
тоже... хорошего мало... но все-таки лучше, много лучше...

- Да зачем? - с отчаянием закричал Гай. - Зачем это тебе нужно?

Максим провел ладонью по лицу.

- Видишь ли, Гай, дружище, - сказал он. - Началась война. То ли мы
напали на хонтийцев, то ли они на нас... Одним словом, война...

Гай с ужасом смотрел на него. Война... ядерная... теперь других не
бывает... Рада... Господи, да зачем это все? Опять все сначала, опять
голод, горе, беженцы...

- Нам нужно быть там, - продолжал Максим. - Мобилизация уже
объявлена, всех зовут в ряды, даже нашего брата каторжника амнистируют и -
в ряды... И нам надо быть вместе, Гай. Ты ведь штрафник... Хорошо бы мне
попасть к тебе под начало...

Гай почти не слушал его. Вцепившись пальцами в волосы, он
раскачивался из стороны в сторону и твердил про себя: "Зачем, зачем,
будьте вы прокляты!.. Будьте вы тридцать три раза прокляты!"

Максим тряхнул его за плечо.

- А ну-ка возьми себя в руки! - сказал он жестко. - Не разваливайся.
Нам сейчас драться придется, разваливаться некогда... - Он встал и снова
потер лицо. - Правда, с вашими окаянными башнями... Но ведь война -
ядерная! Массаракш, никакие башни им не помогут...

"ПОТОРАПЛИВАЙТЕСЬ, ФАНК, ПОТОРАПЛИВАЙТЕСЬ!"

- Поторапливайтесь, Фанк, поторапливайтесь. Я опаздываю.

- Слушаюсь. Рада Гаал... Она изъята из ведения господина
государственного прокурора и находится в наших руках.

- Где?

- У вас, в особняке "Хрустальный лебедь". Считаю своим долгом еще раз
выразить сомнение в разумности этой акции. Вряд ли такая женщина может
помочь нам управиться с Маком. Таких легко забывают, и Мак...

- Вы считаете, что Умник глупее вас?

- Нет, но...

- Умник знает, кто выкрал женщину?

- Боюсь, что да.

- Ладно, пусть знает... С этим все. Дальше?

- Сенди Чичаку встречался с Дергунчиком. Дергунчик, по-видимому,