всех пришел шаман Теб-тэнгри, сел рядом с ханом.
улус стал так велик, что если я захочу объехать его по краю, мне придется
скакать с весны до осени, он так многолюден, что если собрать юрты в одно
место, они займут пространство в несколько дней пути. Править улусом,
чтобы и у самых дальних пределов самый ничтожный харачу чувствовал мою
власть и силу,- то же, что одному всаднику держать в руках поводья тысячи
коней...
них. Шаман шевельнулся, заговорил, не спросив позволения и обращаясь не к
нему - к нойонам:
устройстве улуса, устремляет свои взоры в будущее, и это угодно небу. Но
пока не угаснут звезды, не взойдет солнце, пока не сойдут снега, не
подымутся травы. Не следует ли, прежде чем устраивать дела улуса, стать
его владетелем не только по соизволению неба, но и по согласию людей?
каком согласии, каких людей?
продолжал Теб-тэнгри, вглядываясь в лица нойонов.- По обычаю человек, не
утвержденный волей курилтая в праве властителя, каким бы могучим он ни
был, в глазах людей не выше других.
торопливо пересчитал пальцы, но это не успокоило. Неужели его дела так
шатки, что шаман во всеуслышание высказывает сомнение в его праве
повелевать другими?
властителем всех племен.
утвердил меня в праве властителя>. Он взглянул на Теб-тэнгри. Востром лице
напряжение, пальцы рук туго сплетены. Нет, не ради его возвеличения завел
такую речь шаман. Ничего попросту он никогда не делает. Есть за всем этим
какой-то скрытый умысел.
гурхана, так по достоинству ли ему именоваться наравне с поверженными?-
спросил шаман нойонов.- Не было в степи владетеля, равного Тэмуджину, и
звание его должно быть превыше других.
потянуло. Боорчу спросил:
сомневаться, не зря ли заподозрил шамана в хитроумии. Раньше с ним он как
будто не хитрил. Но раньше он о чем-либо важном прежде всего говорил с
глазу на глаз, а не так... И что-то очень уже беспокоен был, когда
говорил. Все-таки что-то тут не так, хотя суждения шамана правильны и
своевременны...
сидел в юрте один. Безмолвные слуги поправляли огонь в очаге, подливали в
светильники жир. За стенами юрты под ногами стражи скрипел снег. Принесли
ужин, но он есть не стал. Набросил шубу на плечи и вышел. Ночь была
морозная. Дымка затянула звезды, они желтели, как масляные пятна. Он
постоял, вдыхая шершавый от изморози воздух, направился было к Хулан, но
остановился. Бойкостью, бесстрашием она пришлась ему по душе с первого же
дня. Поначалу покорилась ему, как и Есуй когда-то, переступив через себя,
позднее, он почувствовал, что-то тронулось в ее сердце. Но она этого не
выказывала, была с ним задиристой, насмешливой, неистовой в гневе и
радости. Она долго не. знала о гибели своего отца. Сказал ей об этом сам.
И не рад стал. Она кидала в него все, что под руку подвернулось, называла
убийцей. Ему было удивительно, что не взъярился, принял это как должное...
После этого Хулан переменилась. Трудно сказать, лучше стала или хуже, но
стала другой.
голова не обременена заботами... Пойти к Борте? Но и к Борте, и к другим
женам идти почему-то не хотелось. Направился в юрту матери.
его на пороге юрты. В последнее время он редко ее видел, разговаривал с
ней и того реже. Все глубже становятся морщины на лице матери, белеют
волосы, но взгляд ее глаз остается прежним - добрым, ласковым. У матери
свои заботы. Когда у него не ладилось с Хасаром, никто не мучился так, как
она. По ее настоянию он и дал брату под начало войско в битве с
найманами...
Тэмуджин плеснул вина в огонь - жертва духу домашнего очага,- оно закипело
и вспыхнуло синим пламенем. Пошутил:
чаще трех раз в месяц.
ответила она.
было ему по душе. Тулую хватило и одной чашки. Лицо запламенело, глаза
заблестели, говорить стал с заметной шепелявинкой. Мал еще. Всего
тринадцать трав выросло, как он родился. Но парень крепкий. Плечи широко
раздвинуты, прям, как молодой кедр. Будет, пожалуй, самым красивым из
братьев. И самый ловкий, пожалуй. А Джучи уже двадцать трав истоптал,
совсем взрослый. Крови уже не боится, как было раньше, поборол в себе эту
слабость, но к воинскому делу прилежания нет, пуще всего любит охоту.
Любопытен. Но любопытство какое-то не очень понятное. Возвратились из
найманского похода, другим интересно знать, как сражались, какое у
найманских воинов оружие, какие доспехи. А Джучи расспрашивал о другом -
как люди живут, чем питаются, во что одеваются, каким богам поклоняются. С
детства у него это. Найдет гнездо жаворонка, каждое яйцо со всех сторон
осмотрит, чуть ли не все пестринки пересчитает, сорвет головку лука или
цветок, будет растеребливать его по волоконцу. Что находит любопытного в
пустяках - понять невозможно.
старших обогнал.
Ему как будто неловко выделяться среди других.
много надежных помощников, а кто может быть надежнее вас?
кто учится,- он первый.
Шихи-Хутага, парня, и верно, смышленого, с умом быстрым, но осмотрительным.
хватит. Шихи-Хутаг, матерью моей вскормленный, все равно что брат мне.
не меньше родных детей. Ценит его за правдивость и честность. По сердцу ей
и то, что он просто, как и надлежит отцу, говорит со своими сыновьями и се
Шихи-Хутагом, рада, что он спокоен и кроток.
одной: что было на уме у шамана? Для чего нужен курилтай ему?
рушить!
пламени лицо, котелок с архи, наполнила чашку.- А вот других установлении
придерживаться должен.
жару и холод, среди дня и ночи отрывают людей от очага, заставляют скакать
без отдыха и день, и два...
подыскивала невесту для Джучи, там ей и нажужжали в уши. Сердобольная,
готова заступиться за них. А кто заступится за него?
Кто бы ни сел, на земле будет.
ему, хану Тэмуджину, даст курилтай, но курилтай же может отобрать ее.
То-то он и ползал взглядом по лицам нойонов, старался внушить им то, чего
нельзя было сказать словами. Не его, хана Тэмуджина, хочет возвеличить
шаман курилтаем, а курилтай возвысить над ним. Случится это - без оглядки
на нойонов ничего не сделаешь. Пошатнутся дела - его заменят другим.
Далеко смотрит шаман! Но и он пока что зрячий...
помаргивающего заиндевелыми ресницами воина разом стало ненавистным. Глухо
проговорил:
вверх, упал на колени и, вскинув руки, закричал:
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Гуль Роман Борисович
Шилова Юлия
Курылев Олег