жители рабада при Шахристанских воротах высевают на- ближних склонах дыни.
Дальше они боятся ходить, потому что там, на насыпанном холме, была, как
говорят, "Крепость Дивов"...
оставалось до Ворот Знаменосца, у которых был его загородный кушк. Муфриды
рысили сзади, и горячая пыль из-под копыт их лошадей подбивалась снизу,
достигая бороды...
несколько ниже султана, то всегда вспоминал полные мудрости касыды мастеров
прошлого. Уйдя в игру слов, разбирая тончайшие переплетения мысли, можно
забыть о неудобном постоянстве позы. Нельзя сановнику вертеться на
торжественном сиденье на людях подобно оборванцу каландару, заедаемому
вшами. И теперь, чтобы не пошевелиться в седле, он тоже углубился в стих
несравненного по пониманию вещей Бу Ханифы из Газны. В будущей книге о
государстве надо будет привести его; и там эти слова более всего к месту:
справедливости
красной бороде. Дед сидел прямо, в потертом халате дабира времен еще
Саманова дома2. Все в мире было вверх ногами. Внук поднял глаза от воды и
увидел подлинного деда в таком же халате и тяжелых, обшитых бычьей кожей
галошах. В руке у деда была длинная палка из сухой айвы. Его сажали на тахт
под дерево посредине хауза, чтобы присматривал за рабами в саду. И рабы,
кого оставляли здесь для домашних дел, тоже были старые, больные или
увечные. Сточенными кетменями подравнивали они насыпь вокруг хауза и
окапывали ближние деревья. Время от времени дед выбрасывал над водой руку, и
палка со стуком ударялась о нерадивого.
не хватало, чтобы достать провинившегося, он снимал с ноги галошу...
жаловался богу, но дед ничего не слышал и по-прежнему смотрел перед собой.
По доске, переброшенной с берега, виновный приносил галошу обратно, и дед
надевал ее на желтую худую ногу. Он был настоящий" дабир, его дед...
головой в хаузе тоже открыл рот. Оставленный на счастье клок волос был у
него такой же. И одного зуба посредине не хватало у мальчика, как у него
самого. Он захотел пощупать провал у себя во рту, и тот, в хаузе, повторил
его движение.
рукой мальчика. Потом он захотел пошевелить ушами. Сначала это не
получалось, и тот
напряженность головы, и уши ше^ вельнулись. Он попробовал еще и еще раз,
убеждаясь в своей победе над невозможным.
глаза к теплому небу и зажмурился. Потом наклонился, весь уходя в яркую
солнечную воду, и уже уверенно двинул ушами...
плача и зажимая ссадину на щеке...
дел правления произошло удивительное. Возвратившись после "Одевания в
халат", он заснул в кушке за своим рабочим столом. Такого еще никогда не
случалось...
чернильницы -- давата -- стоял на своем месте, посредине, пальцы сжимали
калам. Обе руки -- деловая и свободная от пера -- лежали на кромке стола.
Это была давняя привычка дабира, "поза готовности". Когда пятьдесят лет
назад, завершив переписку годового отчета по земельному налогу -- хараджу --
с райя-тов округа Туе, он положил калам, чтобы размять руку, раис
канцелярии, человек спокойный и выдержанный, больно ударил его линейкой по
праздным пальцам. Озабоченность должна быть во всем виде дабира, даже если
нет работы, ибо иначе у приходящих в канцелярию людей потеряется уважение к
серьезности государственного дела К тому же так, правильно сидя, находит
человек ровную колею, и не собьется с нее на обочину колесо мысли...
некогда в его жизни. Но почему вдруг повторилось сейчас, когда ушел он от
власти и взялся писать книгу о государстве?.
чернила, ни капли не пролив на одноцветную кошму, которой был устлан пол.
Все так же не двигалась листва в прямоугольнике окна, и не было в саду
цветов, чтобы не рассеивались мысли.
дней. И завершит ее к сроку, когда
поклонение в Багдад. Сегодня же прикажет он собрать к нему сюда все книги о
правлении прошлого, чтобы черпать из них.
до полуденной молитвы будет размышлять, выделяя основу. Затем славящийся
своим почерком Магриби станет каждодневно записывать диктуемое и украшать
примерами. Властители лучше воспринимают мудрость в цветистых ножнах. Он же
никогда не владел искусством словесного узора, и пусть Магриби совершит за
него это легкомысленное дело.
время докладов от амидов 1 и войска. Но донесения агентов-мушерифов следует
выслушивать только в ночное время. Вчера в канале Хурмузфар нашли утонувшего
человека, который вышел накануне из ворот его кушка.
для разрушения крепостей. Алуха-мут, захваченный врагами веры, находится на
высокой горе и неприступен для простых таранов. Но не только в этом дело.
Пусть построена будет еще небывалая во все времена машина как знак величия
сей державы. Один вид ее станет вселять трепет в людей, когда повезут ее
через площадь Йездан, и рассказывать будут о ней в других странах. Мушерифы,
которые у войска, будут тайно смотреть и докладывать обо всем.
лет составляются единые таблицы неба, но до сих пор в Кермане отсчет и
названия месяцев другие, чем в Исфагане, а в Киликии -- третьи. Правоверные
в большей части считают время от хиджры -- исхода из Мекки, ныне 485 год по
этому исчислению. Часть правоверных, а также иудеи и христиане ведут счет от
сотворения мира. Есть и такие, которые считают годы подобно румийцам, от
рождения пророка Исы, и 1092 год у них. Это вредит порядку дел в мире. От
самого бога неразрывность времени и государства, и потому следует учредить
единое время, считая эры сообразно с династиями, а отсчет ведя от начала
царствования каждого из султанов.
различных служб и ведомств средневекового государства
им по столу. Это был знак гу-ламу-прислужнику, разрешающий впустить
составителя звездных таблиц имама Омара. Уже неделю этот беспутный имам не
являлся к нему, и пришлось посылать за ним людей мухтасиба. Опять в
Гяур-кале, среди пьяных гябров, отыскали его. Двадцать лет служит при нем
этот имам, но всякий раз при его появлении ощущается непонятная тревога...
определенный звук в мире. Двадцать лет назад услышал он этот отчетливый
стук, и агай занял свое место во вселенском хоре...
порог и видит все того же старика с серыми выпуклыми глазами. Калам в сухой
руке и золотой куб чернильницы на столе. Время не имеет здесь власти. Рано
или поздно умрет этот старик, но останется в мире стук его калама о стол. А
может быть, стук этот вечен и был до рождения вазира?..
очередную часть звездных таблиц. Среди вернувшихся наконец из Исфагана
гябров нашли его утром стражники мухтасиба. Агай никогда не выговаривает за
провинности, ибо убежден в божьем предопределении каждого человека. Впрочем,
коль посчитал бы старик, что место надзирающего за звездами имама на
базарном столбе, то отвел бы и это на божий счет.
Николаев Андрей
Шилова Юлия
Корнев Павел
Якубенко Николай
Пехов Алексей
Махров Алексей