дашних насмешках и кукишах! Скажи, Фалалей, и скажи правду: что видел ты
во сне сегодняшнюю ночь? Вот увидите, полковник, увидите ваши плоды! Ну,
Фалалей, говори!
ища хоть в ком-нибудь своего спасения; но все только трепетали и с ужа-
сом ждали его ответа.
теленок.
ледний раз обращаюсь к тебе, Фалалей, скажи: какой сон ты видел сегодня?
залился горючими слезами.
искренность, которой не замечаю в других. Бог с тобою! Если ты нарочно
дразнишь меня этим сном, по навету других, то бог воздаст и тебе и дру-
гим. Если же нет, то уважаю твою искренность, ибо даже в последнем из
созданий, как ты, я привык различать образ и подобие божие... Я прощаю
тебя, Фалалей! Дети мои, обнимите меня, я остаюсь!..
плачет он в такой день всеобщего счастья.
такую минуту и - о ком же? о Фалалее! Дядя бросился исполнять приказание
о сахаре. Тотчас же, бог знает откуда, в руках Прасковьи Ильиничны яви-
лась серебряная сахарница. Дядя вынул было дрожавшею рукой два куска,
потом три, потом уронил их, наконец видя, что ничего не в состоянии сде-
лать от волнения:
ему за пазуху всю сахарницу.
тати. Все вопросительно посмотрели на дядю.
рад... - прибавил он, робко взглядывая на Фому, - но уж, право, не знаю,
просить ли его теперь - в такую минуту. Как ты думаешь, Фома?
ровкина; пусть и он участвует во всеобщем счастье.
ровкин изволят находиться не в своем виде-с.
фузиться до последней степени, последовало и разрешение загадки. В две-
рях появился сам Коровкин, отвел рукой Видоплясова и предстал пред изум-
ленною публикой. Это был невысокий, но плотный господин лет сорока, с
темными волосами и с проседью, выстриженный под гребенку, с багровым,
круглым лицом, с маленькими, налитыми кровью глазами, в высоком волося-
ном галстухе, застегнутом сзади пряжкой, во фраке необыкновенно истас-
канном, в пуху и в сене, и сильно лопнувшем под мышкой, в pantalon
impossible и при фуражке, засаленной до невероятности, которую он держал
на отлете. Этот господин был совершенно пьян. Выйдя на средину комнаты,
он остановился, покачиваясь и тюкая вперед носом, в пьяном раздумье: по-
том медленно во весь рот улыбнулся.
по воротнику) получил!
сидя в кресле, иронически обмеривал взглядом эксцентрического гостя.
Бахчеев смотрел на него с недоумением, сквозь которое проглядывало, од-
нако, некоторое сочувствие. Смущение же дяди было невероятное; он всею
душою страдал за Коровкина.
я вижу? Здесь дамы... А зачем же ты не сказал мне, подлец, что у тебя
здесь дамы? - прибавил он, с плутовскою улыбкою смотря на дядю, - ниче-
го? не робей!.. представимся и прекрасному полу... Прелестные дамы! -
начал он, с трудом ворочая язык и завязывая на каждом слове, - вы видите
несчастного, который... ну, да уж и так далее... Остальное не договари-
вается... Музыканты! польку!
Коровкину.
нимало... А впрочем, где у вас спят?
чем, веди... С хорошим человеком отчего не пойти?.. Подушки не надо; во-
енному человеку не надо подушки. А ты мне, брат, диванчик, диванчик со-
чини... Да, слушай, - прибавил он останавливаясь, - ты, я вижу, малый
теплый; сочини-ка ты мне того... понимаешь? ромео, так только, чтоб муху
задавить... единственно, чтоб муху задавить, одну, то есть рюмочку.
mesdemoiselles!.. Вы, так сказать, пронзили... Ну, да уж нечего! после
объяснимся... а только разбудите меня, как начнется... или за пять минут
до начала... а без меня не начинать! слышите? не начинать!..
гу, молча и неслышно, хихикать; смех его разрастался все более и более в
хохот. Видя это, повеселела и генеральша, хотя все еще выражение оскорб-
ленного достоинства сохранялось в лице ее. Невольный смех начинал поды-
маться со всех сторон. Дядя стоял как ошеломленный, краснея до слез и
некоторое время не в состоянии вымолвить слова.
ведь это со всяким же может случиться. Фома, уверяю тебя, что это чест-
нейший, благороднейший и даже чрезвычайно начитанный человек. Фома...
вот ты увидишь!..
начитанный, именно начитанный!
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Жюль Верн
Трубников Александр
Беляев Александр