хотя мы располагаем тут только единственным текстом: "Магнезиец Зопир
считал, что поэзия Гомера читается на эолийском диалекте. То же самое и -
Дикеарх". ("Anecdotum Romanum de notis veterum criticis imprimis Aristarchi
Homericis et Iliade Heliconia. Ed. et comment. instr. Fr.Osann", 1851. Взято
из P.Cauer, 164, прим. 2).
появился на эолийском диалекте, а потом в результате ионийской колонизации
был перекрыт ионийским диалектом почти до неузнаваемости.
поэмы на эолийском диалекте.
буквально, слово в слово и слог на слог, Фикк дал самостоятельный перевод
обеих поэм на эолийский диалект. При этом он руководствовался двумя
принципами: каждая ионийская форма теперешнего текста Гомера должна легко
переводиться на соответствующую эолийскую форму без всякого вреда для стиха;
и ни одна эолийская форма теперешнего текста не может быть заменена
ионийским эквивалентом без существенного нарушения стиха. Другими словами,
по мысли Фикка, при переводе на ионийский диалект поэты оставляли без
всякого изменения те эолийские формы, которые не поддавались простейшему
переводу, поскольку их перевод привел бы к насильственной переделке целого
стиха.
сходится с этими принципами Фикка. Мы находим у Гомера немало таких
эолизмов, которые можно было бы без труда заменить соответствующими
ионийскими формами, но они почему-то оставались у Гомера без изменения. С
другой стороны, нынешний текст Гомера имеет такие ионизмы, которые было бы
невозможно заменить соответствующими эолийскими формами без насилия над
стихом. Эта непоследовательность разрушает всю теорию Фикка, и она ясно
показывает, что о буквальности и механичности перевода эолийской основы поэм
на ионийский диалект не может быть и речи.
известному анализу "Одиссеи" у Кирхгофа и, как ему казалось, получил
блестящий результат: те части поэмы, которые Кирхгоф считал основными и
первоначальными, переводились у него без всякого труда на эолийский диалект;
те же, которые принадлежат у Кирхгофа позднейшему "редактору", оказывалось,
были наполнены весьма прочными ионизмами. "Высшая критика" и языковая
статистика, казалось, вступали тут в близкий и твердый союз. Однако и здесь
Фикк чрезмерно увлекся. Критика показала, что для установления этого
соответствия Фикк удаляет или создает ионизмы путем всякого рода корректур,
атетез, т.е. прямого исключения того или иного текста. Получилось, что между
кирхгофовскими "первоначальными" и "последующими" частями поэм вовсе нет
такого разительного языкового расхождения, о каком мечтал Фикк. Обрабатывая
таким же образом "Илиаду", он уже не имел столь авторитетного и
общепризнанного анализа, каким для "Одиссеи" был в свое время анализ
Кирхгофа. И ему, отчасти на основе Грота, пришлось уже самому устанавливать
"первоначальные" и "последующие" части поэмы. Но тут уже он сам, под
давлением фактов, принужден был смягчить свою теорию и, например, определять
такие части "Илиады", которые были сочинены ионийцами, но еще на эолийском
диалекте.
творцами и ионийскими редакторами была еще промежуточная эпоха. А это,
безусловно, противоречило первоначальному мнению Фикка о внезапном и притом
чисто механическом переводе поэм с одного диалекта на другой. Кроме того,
более тонкие ионизмы опять-таки оказались рассыпанными решительно по всей
поэме, а в более "поздних" частях не отсутствовали и древние формы. Кроме
того, в своих дальнейших работах Фикк уже совсем по-новому разграничивает и
группирует различные слои "Илиады", привлекая к тому же соображения и не
чисто языковые.
труд Фикка и признать результаты его нулевыми, как это делали многие ученые.
Тот же самый Кауэр, сделавший, может быть, самые тяжелые возражения Фикку,
признает за ним громадные заслуги и не отрицает иных его положительных
выводов. Без такого цельного и последовательного перевода Гомера на
эолийский диалект вообще нельзя было бы отчетливо судить об эолийской
подоснове Гомера. При всех натяжках и произволе все же после работы Фикка с
несомненностью выявилось многое такое, чего нельзя было раньше заметить при
общем и недифференцированном представлении об эолизмах Гомера. Так,
например, рифма в пределах гекзаметра, и раньше заметная в немногих местах,
теперь оказалась уже во многочисленных местах. Обнаружилась масса разных
звуковых фигур, вроде ассонансов, аллитераций, игры слов и пр. Вместо
обычного ctnmata panta, оказывается, надо читать pammata panta, вместо
allydis alln - allydis allyi и т.д. Хотя такого рода факты и не
свидетельствуют о большой древности соответствующих текстов (как это думает
Фикк), но все же сами по себе они весьма интересны и раньше не были
зафиксированы.
диалектов у Гомера признавалось явлением исконным и отнюдь не возникшим в
результате исторического напластования ионийского диалекта на эолийский.
Так, Эд.Мейер доказывал, что оба эти диалекта представляют собою нечто
коренным образом отличное от всех прочих греческих диалектов и являются в
этом смысле чем-то целым, неделимым. Немногочисленные языковые примеры, им
приводимые, убедительно опровергаются у Кауэра. Виламовиц в течение ряда лет
несколько раз менял свою позицию в этом вопросе. В своем "Геракле" он четко
формулирует последовательность по времени в напластовании ионийского
диалекта на эолийский. В своих же двух статьях 1906 г. "Панионин" и
"Ионийское переселение" (Sitzungsber. d. Berl. Akad. philol. hist. Kl. 1906,
38 ff; 59 ff) он утверждает, что разделение эолийцев, ионийцев и дорян
произошло только в Малой Азии. Этот новый взгляд у Виламовица, однако,
оказался не очень прочным. В своем известном труде 1916 г. "Илиада и Гомер"
(стр. 353) он опять утверждает, что чем древнее место в "Илиаде", тем больше
в нем эолизмов и что, следовательно, догомеровский эпос был эолийский.
Наконец, Кречмер в своей статье "Ионийцы и эолийцы" (Glotta. I. 1907),
исходя из оригинального, но совершенно правильного наблюдения, что наиболее
древнее греческое население, ионийское, занимавшее Аттику и Пелопоннесс,
ничем не отличалось от так называемых пеласгов (на основании Геродота I 56,
VII 94, VIII 44), ниже утверждает, что последующее вторжение эолийцев дало
прочное смешение обоих диалектов, и что к сознанию своей диалектной
индивидуальности ионийцы, эолийцы и доряне пришли только впоследствии.
диалектах от их осознания; и если к осознанию своих диалектных особенностей
греки пришли не сразу, то это еще ничего не говорит об отсутствии этих
особенностей в прежние времена.
замечание, которое делает также и Кауэр, именно, что этот предполагаемый
общий эоло-ионийский диалект должен был бы представлять собою нечто гораздо
более простое, чем выделившиеся из него диалекты эолийский и ионийский.
Однако наблюдаемая нами действительность совершенно с этим не сходится. Если
мы возьмем аркадский диалект (это есть тоже эоло-ионийское смешение), то
здесь, с одной стороны, глаголы на -ao, -eo, -oo спрягаются по эолийскому
образцу, как аналогия с глаголами на -mi, а с другой стороны, мы здесь имеем
инфинитивы нетематических глаголов в Praes. act. чисто ионийски на -enai.
Эти два явления настолько типичны для раздельных и самостоятельных
диалектов, эолийского и ионийского, что совершенно нет никакой возможности
утверждать, что соединение указанных двух разнодиалектных особенностей в
аркадском диалекте есть нечто для него исконное и первоначальное. Точно так
же, если мы имеем у Гомера эолийское emmenai, то совершенно непонятно, для
чего понадобилось тут еще и einai, если эти слова не двух разных диалектов,
а искони принадлежали одному и тому же древнему диалекту. Чем диалект
древнее, тем он должен быть проще. Но какая же это простота, если, кроме
argennos, мы имеем у Гомера еще и phaeinos, если, кроме ammi, мы читаем, еще
и hnmin, наряду с laos-neos, наряду с man-men, наряду с talayrinos-arrnctos
и т.д. Слишком ясно, что здесь смешались два разных диалекта и что это вовсе
не был один исконный диалект, из которого в дальнейшем произошли два других.
возникло впоследствии, это нисколько не мешает представлению о Гомере как об
едином художественном целом. Кауэр напрасно придает этому смешению диалектов
такое принципиальное и исключительное значение. Это смешение важно для
истории языка и для истории племен, но с точки зрения истории литературы мы
имеем здесь для Гомера только один непреложный факт - причудливое смешение
эолийского и ионийского диалектов. Литературовед должен оценить это смешение
с точки зрения формы и содержания, т.е., вообще говоря, стиля поэм Гомера; и
если он не сумеет дать лингвистического объяснения этого диалектного
состава, то, кажется, это еще не очень большое горе для него. По-видимому,
надо стоять за последовательное во времени напластование ионийского диалекта
на эолийский, а не исходить из их первоначального единства. Но это мы делаем
не столько для изучения самого Гомера, как явления литературного, сколько
для исторического объяснения того, что предшествовало Гомеру, и притом
предшествовало не литературно, а лингвистически. Для вопроса о происхождении
поэм Гомера и их языка это важно, но для изучения самого Гомера, и притом
Гомера как явления литературного, это имеет второстепенное значение. Самое
главное здесь стилистическое значение диалектного состава, а не вопрос о
напластовании или взаимном слиянии диалектов.
направленной против него многими языковедами, сейчас можно считать твердо
установленными следующие выводы в этой области.
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Гуль Роман Борисович
Посняков Андрей
Каменистый Артем
Мурич Виктор