Вячеславом Михайловичем и обстоятельно с ним поговорил. Должно быть, ваш муж
тяжело воспринял пропажу части алмазов и гибель своего аспиранта и, говоря
по-простому, сорвался. По-моему, руководство института могло бы проявить в
этой ситуации побольше такта, но ведь, согласитесь, их тоже можно понять:
человек взял на себя серьезные обязательства и вдруг отказался их
выполнять... Как ни прискорбно, Павел оказался заложником собственных
болезненных фантазий. А тут еще эта грязная история с похищением девочки,
внезапная болезнь отца... Кстати, негодяев поймали?
Потом, уже в больнице, замкнулась... Я ее к сестре отправила в деревню.
говорит тихо, через силу, и рот кривит как-то странно.
напридумывал себе Бог знает чего. Ну вот и... Танечка, вы только не
обижайтесь на мой вопрос: у него в роду случайно никаких отклонений не было?
Вы не знаете?
И сестра покончила с собой. Но вы не думайте, Павел никогда... - Таня
дрожащими руками нащупала сумочку, достала сигареты.
услужливо придвинул к ней хрустальную пепельницу и тяжелую настольную
зажигалку - бронзового крокодила на задних лапах.
консультация самых лучших специалистов, лечение в Москве или даже за
рубежом, импортные лекарства, санатории - вы говорите, не стесняйтесь. Мы
же, надеюсь, друзья.
Я знаю, вы многое можете. Я... я умоляю вас - разыщите Павла, верните его
домой! Он пропадет без меня... А я без него...
Шеров кашлянул.
ровные ряды деревьев, протянувших к небу голые черные ветви, на рыхлый и
ноздреватый весенний снег, немного помассировал ладонями лоб и затылок.
завуалированными угрозами. Но Таня подготовилась хорошо...
Вслед им со стены насмешливо улыбался портрет ослепительно прекрасной
молодой дамы в старинном мужском костюме для верховой езды. Дама
непринужденно восседала на вороном ахалтекинце, из-под круглой шапочки
задорно выбивались густые темно-рыжие кудри.
отыграла неплохо. Ни разу не сфальшивила, не отклонилась от избранной линии
поведения, не утратила контроль над ситуацией. В вагоне метро, и потом, у
Милены, Данкиной сестры, работающей в ИМЛИ, отвлекаясь от насущных
переживаний легкой беседой об искусстве и общих знакомых, и еще позже, в
купе поезда на Ленинград, она все пыталась поставить себя на место Шерова,
угадать, как тот воспринял такое явление давней своей протеже, жены того,
кого он предназначил на заклание. Поверил ли он ей? Конечно, тут нелепо
говорить о вере в безусловном смысле, такие как Шеров не верят никому и
никогда, все проверяют и перепроверяют. Что ж, ни а чем, что можно
проверить, она ему не соврала. Он, конечно же, будет следить за ней, за
Нюточкой. Пусть следит - Нюточка знает только, что папа уехал в Антарктиду,
а сама она не выведет Шерова на Павла даже по самой нелепой случайности. Не
выведет хотя бы потому, что не имеет ни малейшего представления о том, где
он сейчас.
когда он уходил на конспиративную встречу с Рафаловичем в кафе "Роза", а она
стояла на лестнице и смотрела ему вслед. С собой он уносил собственное
письмо ей, которое они сочиняли вместе и которое надежный человек Рафаловича
должен был опустить в почтовый ящик где-нибудь, где Павла заведомо не будет.
И следующие три дня они молчали, и может быть, поэтому оба чувствовали себя
скованными, напряженными, компенсировали свою зажатость нарочитыми ласками и
избыточной предупредительностью.
механически поедал прощальный обед, а она смотрела на него, подперев щеку
рукой и не чувствуя ничего, кроме тупого, безотчетного раздражения. Когда он
поднялся, взглянул на часы, что-то буркнул и, сгорбившись по-стариковски,
вышел в прихожую, где уже стояла собранная дорожная сумка, она кинулась за
ним следом, повыла немного, обняла его и поцеловала крепко-крепко. Короче,
попрощалась чин-чином - все же как-никак актриса! - а внутри вся обмирала от
внезапно раскрывшейся под ногами пропасти бесчувствия. И только когда дверь
за ним закрылась, она бросилась в спальню, ничком повалилась поперек широкой
кровати и разрыдалась в подушку. В его подушку, родную его запахом.
ничего не знает о местопребывании Павла (что есть правда) и не верит в то, о
чем он написал ей в письме (что есть неправда), а потому готова принять
версию об умопомрачении мужа и просит разыскать его, чтобы потом помочь ему
(неправда и неправда). Ее просьба никак не могла повредить Павлу - Шеров так
или иначе бросился бы на розыски, если уже не начал их. Второй целью было
вручить Шерову письмо Павла и тем самым пустить его по ложному следу.
мастерству.
уж замерзать начал.
беседовал с Таней, прикрытый махровым полотенцем.
принялся натирать руки пахучей мазью.
самого Конькова доехала и там еще минут пятнадцать пешком по Волгина до
общаги.
Действительно поехала к подруге.
больше, чем говорит. Впрочем, этим отличаются все неглупые люди. А способ
проверить ее искренность я найду.
он.
мне... Ой-й, ну на фига ж так сильно?!
всадницы. Шеров, поднявший голову, перехватил его взгляд.
Да и надо ли? Болтать он не станет, а если и станет; то кто ж ему поверит?
Или из принципа?
совокупности обстоятельств. Мы изначально прокололись в подборе кадров.
плану, с ним не было бы никаких проблем. Прокололись мы с Жаппаром. Сакенова
знаешь?
имел... А этот гаденыш, хоть и тупой был, но про денежки хорошо понимал, да
и Чернов, на свою голову, растолковал ему, что это за камешки такие. В
общем, пришел, наш Жаппар к своему родственничку, предложил дельце, но,
естественно, умолчал, чей это бизнес: Сакенов ведь не дурак и мне перебегать
дорогу не стал бы... А каналы через Афган у него хорошо отработаны, спасибо
войне. Наркота, золотишко, ширпотреб туда-сюда. Я и сам пару раз
пользовался, знаю. Короче, Сакенов через своих вышел на покупателя,
столковался, дал Жаппару контакт с вояками на границе. Тот, значит,
помаленьку приворовывал у экспедиции и им передавал. Три партии передать
успел.
бучу поднял, на последней его дебил этот, Кошкин, застукал. Та за кордон так
и не ушла. А вторая ушла. Но покупатель ее забраковал.
Шилова Юлия
Василенко Иван
Конюшевский Владислав
Березин Федор
Володихин Дмитрий
Орловский Гай Юлий