Чтение 52–й страницы книги ~Террор Бешенного~

- Тебе угрожают?

Более длительная пауза.

И тут Савелию вспомнился сегодняшний сон. Розочка с ребенком, напомнившая
Мадонну Рафаэля, возникший следом образ прикованного цепями Воронова. К чему
бы это? Какую подсказку выдала его память? И в то же мгновение ему
вспомнились слова солдата Семеркина о певце и фильме о нем, о песне
Высоцкого, в которой поется о художнике. Господи, теперь понятно, почему он
не вспомнил эту песню любимого Высоцкого. В ней поется не о художнике, а о
любви!

"Как там? Дом хрустальный, на горе... Нет, дальше, кажется, дальше...
Вот, вспомнил: как Мадонна Рафаэлева... Все! Цепочка подсказок замкнулась!
Вот, оказывается, о каком художнике говорили Воронов и Седой. Но что дает
ему эта отгадка? Может быть, попробовать?"

Все эти размышления пронеслись в голове Савелия в считанные доли секунды,
и он рискнул:

- Лана очень переживает за тебя! Ты знаешь, она стала очень похожа на
Мадонну Рафаэля! - Эти слова он постарался произнести как можно более
радостно.

Пауза все длилась.

- Рафаэля... - словно эхо повторяет Воронов и вдруг заговорил в своей
обычной манере, в которой Савелий почувствовал тревогу: - Братишка, тыне...
- Но так же неожиданно, словно ему кто-то зажал рот, оборвал себя на
полуслове.

Что произошло на другом конце провода - неизвестно: из трубки не
доносилось ни единого звука, а голос Андрея, такой же механический, раздался
лишь через несколько секунд:

- Савелий, ты мне очень нужен: поспеши! Я жду тебя! И запомни, ты должен
быть один!

- Хорошо, Андрюша, жди: через несколько часов я буду рядом с тобой!
Пауза.

- Алло, братишка! Почему ты молчишь?

Но Воронов больше ничего не ответил: раздались короткие гудки.

"Господи, что с тобой происходит, братишка! Почему такая реакция на имя
художника? Ты явно хотел о чем-то меня предупредить, но о чем? Как ты
сказал? "Братишка, ты не..." - что я НЕ должен? А в голосе слышалось явное
беспокойство. Но за кого беспокойство? За себя? За меня? А может быть, ты
опасаешься за жену и ребенка?"

Савелий задумался на мгновение и убежденно заявил самому себе:

"Нет, не за них! Если бы за них, то и фраза наверняка начиналась бы
совсем по-другому: например, "ты должен...", "позаботься о...", "им
угрожает..." или еще проще, мог взять и назвать имя Ланы или сына. Вот и
выходит, что опасность угрожает либо самому Андрею, либо мне. Собственно,
какая разница: мне или Андрюше? Лететь нужно в любом случае!"

Телефонный звонок прервал его размышления.

- Привет, крестник! - услышал он бодрый голос Богомолова.

- Я под "пуговичкой", - шутливо намекнул Савелий, - здравствуйте,
Константин Иванович!

- Звонок был также из Нью-Йорка. Как прошел разговор? Судя по твоему
бодрому голосу, есть новости?

- А вы обижаетесь, что только я умею предугадывать события, - заметил
Савелий.

- Так рассказывай!

- Не лучше ли вам послушать?

- Хорошо, но подожди минутку: я поставлю на запись. Все, готово!

Когда запись закончилась, Богомолов оживленно сказал:

- Не знаю, как тебя, но меня его неожиданный эмоциональный всплеск
настраивает хотя и не шибко, но все-таки на оптимистический лад. Почему ты
вдруг вспомнил Рафаэля?

- Не вдруг, - возразил Савелий и подробно рассказал генералу о том, что
удалось вытянуть из Семеркина, о Высоцком, о неожиданном сне-подсказке и о
своем спонтанном решении вставить имя художника в разговор.

- И ты все время об этом молчал, - недовольно пробурчал Богомолов.

- Честно говоря, всерьез обо всем этом я подумал уже во время
сегодняшнего разговора с Андрюшей: все как-то мгновенно сошлось в единое
целое и приобрело конкретные очертания, которые и захотелось проверить.

- Но это же здорово: хоть какая-то зацепочка!

- Согласен. Жаль, что Андрюше что-то...

- Или кто-то, - вставил Богомолов.

- Или кто-то, - согласился Савелий, - помешал договорить свою мысль до
конца.

- Постой, какие, ты говоришь, упоминал этот Семеркин цифры?

- Четырнадцать и восемьдесят "с чем-то", только не помнит, с чем, но
уверен, что упоминалось две пары чисел.

- Или четыре цифры, то есть число могло быть просто четырехзначным.

- Естественно, но какая разница?

- А вот какая! Пока мы с тобой говорили, я залез в свой справочный сайт и
теперь могу уверенно назвать четвертую цифру, - пояснил Богомолов.

- Уверенно?

- На все сто! - гордо ответил генерал. - Тройка! А само число - тысяча
четыреста восемьдесят три! Это год рождения великого Рафаэля!

- Поздравляю! Остается узнать, к чему вдруг ни с того ни с сего Андрюша
обсуждал год рождения Рафаэля с незнакомым человеком? Каков смысл этой
информации?

- Послушай, я очень беспокоюсь за тебя. Может, ты все-таки согласишься...

- Константин Иванович, мы уже обсудили эту тему и не будем к ней
возвращаться, - мягко остановил Савелий, - тем более вы слышали, что сказал
Воронов: один!

- Как ты не понимаешь?.. - чуть раздраженно начал Богомолов, но и на этот
раз Савелий его прервал:

- А мне кажется, Константин Иванович, что это вы кое-что не понимаете!

- И чего это я не понимаю?

- Как вы намерены подстраховать меня? Выделите пару-тройку умельцев? И
чем они смогут мне помочь? Если мне готовят ловушку, то разработчики
наверняка продумали и вариант, который вы предлагаете, и ваших сотрудников
уберут в два счета. Зачем рисковать их жизнью? А организовать достаточно
серьезную группу боевиков, чтобы в любых условиях прикрыть меня, вы не
сможете: я буду находиться на территории чужого государства. - Савелий
говорил спокойно, без экзальтации. - Так что как ни верти, а выходит, что
резоннее мне быть одному и действовать по ситуации. Ну, согласитесь,
Константин Иванович, что я прав.

- К сожалению, - с тяжелым вздохом вынужден был сдаться Богомолов, но
через небольшую паузу спросил: - Но хотя бы от оружия ты, надеюсь, не
откажешься?

- Не откажусь. Но как вы предлагаете провезти его через таможню?

- Слава богу! - обрадовался Богомолов.

- Чему вы так радуетесь? - не понял он.

- Тому, что ты не отказываешься.

- Зачем отказываться, если и так очевидно, что эта пустая затея, -
заметил Савелий.

- На этот раз я постараюсь тебя удивить! - пообещал Богомолов.

- Ну что ж, посмотрим...

- Тебя проводит Михаил Никифорович, и он все тебе привезет.

- Жду с нетерпением, - скептически хмыкнул Савелий.

- Желаю удачи, Савушка!

- Мухтар постарается.

Положив трубку, Богомолов вызвал к себе Геннадия Золотухина, оружейного
умельца, который уже принимал однажды участие в снаряжении Савелия. Именно
этот "Левша" и являлся создателем ручки, бесшумно стреляющей
сорокамиллиметровыми стальными иглами. Внук известного по всей
дореволюционной России часовых дел мастера, одного из учеников знаменитого
Павла Буре, настолько увлекся оружием, что уже в четырнадцать лет изобрел
стреляющую ручку, и кое-что из этого изобретения было использовано для
создания десантного штык-ножа с одноразовым выстрелом.

А к двадцати годам Золотухина пригласили для работы в экспериментальную
оружейную лабораторию ФСБ. Уже через год он лично возглавил эту лабораторию
и все уважительно называли его, даже за спиной, по имени и отчеству -
Геннадий Аристархович.

- Геннадий Аристархович, нужна ваша помощь.

- Всегда готов, товарищ генерал! - бодро ответил мастер. - Что я могу
сделать для вас?

- Один мой сотрудник отправляется в страну дальнего зарубежья. Летит без
прикрытия, но вполне возможно, что там его могут встретить враги.

- Понимаю, вам нужно какое-нибудь оружие, которое не только способно
будет помочь вашему сотруднику, но и не будет обнаружено на таможне? - без
труда догадался Золотухин.

- Мне нравится с вами работать, - улыбнулся Богомолов.

- Когда нужно?

- Он улетает сегодня, и отложить его отлет, к сожалению, никак нельзя.

- В таком случае придется изыскивать из того, что у меня имеется в
наличии, - задумчиво проговорил мастер. - Можно от вас позвонить по
внутреннему?

- Да, пожалуйста, - кивнул генерал на телефон.

Набрав номер, Золотухин сказал:

- Сенечка, принеси, пожалуйста, чемоданчик с новыми образцами в кабинет
генерала Богомолова. Да, срочно.

Через несколько минут Сенечка, огромный верзила с добродушной улыбкой,
молча поставил небольшой чемоданчик перед своим мастером и, подчиняясь его
знаку, вышел.

- Очень толковый малый. В деревне под Тулой нашел. Кузнец, каких днем с
огнем поискать надо! - восторженно охарактеризовал парня Золотухин,