положил бы обоих штабелем в хорошем темпе, тишком разобрался бы и с вышедшим
в прихожку и, глядишь, запустил бы в комнатуху незваного гостя: может, он
лучше татарина? Мечты, мечты, где ваша сладость...
повелительный:
скрипучий, то ли комиссар из чрезвычайки, то ли эсэсовец из зондеркоманды,
да и разница между ними, видать, небольшая вовсе. Ольга метнула в сторону
комнаты совсем уж умоляющий взгляд: видно, знала об этом малом
предостаточно, чтобы сохранить хладнокровие, да и погоняло он получил явно
не от фамилии, а за заслуги.
шансы на успех, сократило на порядок. Видать, недосуг ждать станичникам,
пока их побратимы с кого-то шкурку снимать станут; да и при денежной дележке
среди пиратов нынешнего реформированного общества лучше быть рядом с кучей:
а то, того гляди, кинут, и будешь всю жизнь, как дурак, на джипе ездить да
на запчасти работать!
кассы. Видимо, "беспомощное положение потерпевшей" возбудило его сразу и
бесповоротно; громила извлек из недр черных дорогущих брюк готовый к бою
"агрегат", облачил в черного же цвета импортную резину, подошел к креслу,
одним рывком, больно, сорвал с губ скотч, произнес:
ушко, где заныкалось Фролово наследие, а? Что замерла, падла, а ну - ноги
шире плеч, живо! - И одним движением впечатал даму в спинку кресла. Она
вскрикнула, что возбудило крутого ухажера еще шибче, он наотмашь ударил по
губам женщины, прорычал: - Ну! Начала исповедоваться, быстро! Или я тебе
вместо елды щас ножку стула закатаю! Ну!
оборотясь ко мне кто вполоборота, кто - спинами и затылками, соучаствовали в
изнасиловании "вприглядку": пример Гимлера был весьма заразителен, и каждый
урод уже грезил о своей доле "ласк" от милой дамы, сразу после потрошения
тайника.
она бесшумно отворилась... Грохот первого выстрела разорвал тишину,
прерываемую до того возней и выкриками Гимлера. Пистолет дернулся в моих
руках трижды, трое братков еще продолжали оседать на пол, а я уже ринулся
врукопашку; двое прыснули при звуках пальбы по углам и достать их пока не
было возможности, а трахарь-агрессор Гимлер, в мгновение ока потерявший
всякую потенцию, уже валил кресло с девкой набок, скрываясь за ним, как за
броней, и елозил под полой куртки, пытаясь выдернуть так некстати
зацепившийся за что-то ствол.
наводил на подельников страх не меньший, чем крупнокалиберная пушка; я
прыжком одолел расстояние до кресла, перепрыгнул. Гимлер с диким визгом
резаной свиньи устремился на меня с пола, оставив затею с оружием; его
"рука-копье" летела мне в горловину, но не долетела: уйдя прыжком с линии
атаки, я качественно воткнул ему чуть ниже уха грубый, как дубовый сучок,
средний палец правой руки. Хруст был почти не слышен, но мысли о сексе ушли
из головы злыдня напрочь вместе с жизнью.
Парняги оказались пуганые и тертые и в сложившихся реалиях прикидываться
ветошью не собирались. Один, пошустрее да потрусливее, мышью юркнул в
коридор и, надо полагать, несся опрометью к входной двери. Другой, тот самый
Таджик, успел-таки выхватить свой затаренный модный шпалер и пукнул пулей:
словно обозленная оса она вжикнула у черепа, поправив прическу, и с клекотом
поцеловала деревянную раму неведомого шедевра на стенке. Второго вжика я не
дожидался: прянул наземь и покатился бочонком, выставив "спенсер", чудо
штатовской инженерной мысли и убойной мощи, на вытянутых руках, дважды
выстрелил, давя "на характер" противника, а уже третью пулю выслал
качественно: между носом и глазом.
сумел справиться с замком, когда услышал позади мои совсем не крадущиеся
шаги. Обернулся, ощерился; в руках его оказался остро отточенный длинный
нож. Безумством храбрых, которым поют конечно же песни, но чаще -
поминальные, этот, последний, не страдал. И потому лезть на рожон не
собирался. Не увидев в моих руках ничего огнестрельного, занял
оборонительную позицию; тыл ему надежно прикрывала массивная бронированная
дверь, ростом и сложением малого родители не обидели, да и нрава он, видать,
был лютого... А что бежал... Так когда пули визжат, а ты при "пере", и
только, бегство и есть самый разумный способ разрешения конфликта в свою
пользу. Сейчас, когда ситуация переменилась... И крыса, зажатая в угол,
тигром на людей кидается, ну а уж волк-оборотень, кровушки на своем веку
пустивший немерено, и подавно.
повеселел и самую чуточку расслабился, совсем легонькую чуточку, чтобы и
мышцы поэластичнее работали, и реакция оставалась резвой. Оскал его стал
совсем звериным, а глаза - холодными и стылыми. Тусклое лезвие в его руке не
бликовало, и сама рука не была по-глупому жесткой: умел он обращаться с
холодным оружием на все сто, и запорхает сталь в его руке, аки
бабочка-капустница, но - в нужный момент, раньше времени этого своего умения
он обнаруживать не желал.
пистолета. В том-то и шайба, что пуля - дура, а клинок... Поспешил я, пошел
на поводу эмоций; с трофейной "беретткой", да еще и с глушаком на стволе, я
бы уделал индивида, как Создатель - черепаху. А сейчас... Лезть на рожон,
какой станет для меня вертелом, глупо, возвращаться за пистолем... не
прокапает: молодчик уже почти догадался о моей безыскусности в обращении с
холодным оружием, и только решительный отстрел соратников помешал ему в
первую же секунду броситься на меня быком и "забодать" к чертовой бабушке.
реальном бою время течет по-другому. Я засек момент, когда противник решил
атаковать:
напряженно высчитывая, когда расстояние сократится до прыжка и выпада ножом.
Мои глаза в это время изучили прихожую, размером с малогабаритную квартиру,
в подробностях; ничего лучшего, как пустить в ход тяжкую напольную вазу, я
не нашел.
произведение китайского гончарного искусства и метнул в бандита. Он только
шире осклабился; вернее, откровенно уже улыбался: решил, что я - фраерок,
забредший к хозяйке полакомиться "козочками", при шпалере, как все нынешние,
как при галстуке, и с испугу перемолотил всю банду. Что со стволом не
мудрено. Видно, в окрыленном его мозгу уже замерцала наиприятнейшая
картинка: сейчас он завалит меня безо всяких фокусов, потом дожмет девочку и
станет единоличным обладателем сокровищ в самой нетленной зелени.
боюсь злых хулиганов, особенно с ножами. Но не настолько, чтобы позволить
себя прирезать.
неестественно быстро перехватил оружие в другую руку, и нож уже летел мне в
брюхо откуда-то снизу и слева, уйти снова я не успевал; не по здравом
размышлении, скорее инстинктивно, подставил бедро и почувствовал, как клинок
с хрустом пропорол джинсы. Рывком, двумя руками я дернул его за шиворот к
себе, с хрустом подставив голову под его носовой хрящ, тут же оттолкнул к
стене и стал молотить отточенными сериями ударов в голову. После такой
обработки драться продолжают только в кино. Руки его беспомощно повисли
вдоль тела, он сползал по стене, а я ни о чем не думал, ничего не
чувствовал, ничего не помнил о своей предыдущей жизни, ничего не ждал в
последующей; я просто молотил и молотил, пока мой противник не завалился
беспомощно и безжизненно набок. Только тут я осознал, что он не был теперь
никаким противником: теперь это был просто труп.
лезвие из бедра, поковылял в гостиную, зажимая ладонью рану. Первое, что
меня встретило, - была пуля, вжикнувшая над моим плечом и впившаяся в
дверной косяк с довольным "чмоком". Зрачок пистолетного глушителя рыскал как
пьяный; милая дама оклемалась, но не опомнилась: она стояла в распахнутом
халате, одной рукой держа оружие, другую - прижимая к паху. Глаза невидяще
уставились на меня, рука с оружием дрожала, ствол дернулся, выплюнув
очередную порцию свинца, - на этот раз пуля ушла в пол.
и глупо, и, что хуже, бесполезно. Кое-как спружинив на одной ноге, я
прыгнул... Полет мой был недолог, но показался мне вечностью: я очень
отчетливо вдруг представил, как пуля вывинчивается из ствола, как проходит
камеру глушителя и, вырвавшись на волю, кусочком раскаленного металла
несется мне в грудь.
Ольгу я все-таки сбил в прыжке, а вот как успел выбить руку с оружием вверх
- не помнил.
сознании: если, конечно, этим высоким словом можно назвать состояние, в
котором она находилась, стреляя в меня. Прислушался на минуту: нет, тихо.
Как в морге. Никого из соседей мы не потревожили: сталинские стены, да и
середина дня, нормальные люди - на работе.
присел сам. Голова кружилась:
Семенова Мария
Смит Кордвейнер
Распопов Дмитрий
Свержин Владимир
Контровский Владимир
Орловский Гай Юлий