Ксендзовой задрожали...
девяносто седьмого. Осужденный Александр Зверев стиснул зубы. Из сентября
девяносто второго года май девяносто седьмого рассмотреть невозможно. Как
ни напрягай зрение, все равно ты ничего не разглядишь за плотной стеной
январских метелей, июльских дождей и сентябрьских листопадов... За дымкой
туманов... За косым полетом тополиного пуха.
только попробовать представить себе майское утро девяносто седьмого года.
Ливень, смывающий пыльцу с молодой листвы, и себя, постаревшего на пять
лет. Со справкой об освобождении в кармане.
получивший четыре года, слева Лысый, получивший шесть. Слону вкатили
восемь. Когда судья произнесла "к восьми годам лишения свободы", Слон начал
смеяться.
шесть неполных месяцев, или около тысячи семьсот дней. Р-р-раблезианство!
Свобода духа... Дерьмо на палочке. И косо летящий дождь в мае девяносто
седьмого.
дождался, пока в кухне погаснет свет - то есть там никого гарантированно не
будет. Ну и что с того? Да ничего. Но провокация удалась, срока все
получили "реальные".
общества. Пускай сидят. Им нет места в нашем разлагающемся... пардон,
опечаточка... в нашем развивающемся обществе, ориентированном на высокие
нравственные ценности. Или безнравственные... впрочем, это неважно. А что
же важно? - важно, господа, не по-па-дать-ся! Обокрасть старуху,
изнасиловать ребенка, нагадить в церкви и не попасться. Вот что важно.
следователь.- Ловко ты здесь пристроился... со всеми у тебя отношения
хорошие, машины начальству красишь, а?
человек.
здесь досиживать. А нет - поедешь в Тагил.
левака гоните, денежки мимо бухгалтерии пускаете.
уже полгода. Зверев и Мальцев отбывали свои срока в изоляторе на улице
Лебедева, в хозобслуге. Но, кажется, этому благополучию пришел конец.
Кому-то сильно не понравилось, что в тюрьме на Лебедева образцовый порядок.
Что здесь нормально кормят спецконтингент, покупают телевизоры и книги,
устраивают концерты.. А чего это они так хорошо живут? Непорядок! А еще и
хозяйственной деятельностью занимаются? Машины красят? Ну это уже ни в
какие ворота не лезет! Это волюнтаризьм.
маляра. Пошел процесс... и начальство ментовское свои тачки прогоняло, и со
стороны люди. Гнали ли левака мимо кассы? А вы сами догадайтесь - в России
живем, вековые традиции имеем. Так-то... В общем, жили - не тужили. Но
ежели кому-то хорошо, то обязательно находится где-то рядом человечек,
которому от этого плохо... Мы в России живем, у нас традиции - у-у! -
вековые. У нас, братуха, с этим строго.
жрут.
хорошо не жили... Ишь они чего выдумали - жить хорошо! Мордой - и в говно!
только зацепиться следствию не за что. Не за что - и все тут! Но у нас...
правильно, традиции! - ежели преступления нет, его нужно создать. Был бы,
как говорится, человек, а статья найдется... Что они там: машины красят?
Ага! Не может быть, чтобы не левачили... А кто у них за это дело отвечает?
Ага! Два уголовника - Зверев и Мальцев. Давай-ка их прижмем. Вон и первый
замначальника ГУВД, товарищ полковник Тихорецкий, сказал: развели,
понимаешь, блатную малину в СИЗО... тамбовские... казанские... хрен вообще
поймешь какие... Нужно навести порядок, разогнать всех к чертовой матери. А
Лисицина посадить.
Звереву.- А нет - поедешь в Тагил.
об одном жалею.
сильно не хватать,- сказал Зверев и рассмеялся.
там посмеешься. Там ты вдоволь насмеешься, МУСОР.
отправился по этапу Лысый. Задвинули Виталия в Архангельскую область.
Гульнули напоследок... хорошо гульнули, крепко. Подарил Виталий Сашке свой
мобильный телефон и часы, а на следующий день ушел на этап. Попрощались как
братья - их уже связывало многое... Попрощались, и Лысый исчез. Встретиться
им доведется теперь только в девяносто седьмом.
черным переобогащенным выхлопом на белый снег, коротко просигналил и увез в
своем холодном стальном чреве питерского бандита Виталия Мальцева. В
кармане у Зверева остался лежать подарок - мобильный телефон. На воле его
оплачивали бойцы из группировки Лысого. Удовольствие не из дешевых, но
Сашка уже чувствовал, что и ему скоро на этап - звонил, не задумываясь.
Родным, друзьям, знакомым... потом долго не удастся поговорить.
когда метели, оттепели и облачность... когда тоска начинает доставать,
Володя Петренко заскочил к Звереву, сказал: завтра этап, Саша.
Давай отметим, что ли? И... в дальний путь, на долгие года.
еще попросил передать Стасу телефон. Зачем он мне нужен в Нижнем Тагиле?
о старшине, который чуть было не взял на себя чужое убийство из-за сотового
телефона... Смешно? Куда как весело.
и повез бывшего опера Саню Зверева на Финляндский вокзал. Прощай, тюрьма
детская... встречай, красная ментовская зона.
это есть у нас в прологе. Мы сразу напишем, что...
своего "купе-клетки" и курил сигарету. Вспыхивал при затяжках оранжевый
огонек, освещал плотно сжатые губы. Лязгнуло сцепное устройство, коротко
свистнул маневровый локомотив, и "столыпинский" покатился по рельсам
запасных путей Финляндского вокзала.
проехал всего сотню метров, но уже начался ЭТАП. Впереди тысячи километров
огромной заснеженной России, почти шестьдесят часов пути.
беседы, разворачивают пакеты с домашними бутербродами, курицей и яйцами,
сваренными вкрутую. Появляется на столиках чай, лимонад, у кого-то и
водочка-коньячек-пивко... Те, что побогаче, идут в вагон-ресторан. И там
знакомятся, беседуют, флиртуют даже. Им и невдомек, что в одном из вагонов
этого поезда едут зэки. Осужденные. И уж тем более невдомек - как едут.
только малолетки, особисты и менты. Остальных забивают в купе столько,
сколько влезет. И ехать им так до самого пункта назначения: сутки, двое,
трое... десять... В духоте, вони, без горячей пищи... даже в сортир только
по графику.
курил, когда подошел к решетке прапорщик - начальник конвоя.