необходимости... Необходимость, кстати, возникла в самом начале 1985 года,
когда Вадима послали на восемь месяцев в Швейцарию - Кораблев взял "объект"
под охрану, а спустя некоторое время понял, что этот "объект" -
забеременел... Понял Василий Михайлович и то, что ребенка Катя ждала не от
Вадима - трудно было это не понять по ее поведению... Не укрылось от
Кораблева то отчаяние, в котором Екатерина находилась - и удивился он тому,
как выпуталась Гончарова из безвыходной, казалось бы, ситуации - она
избежала первого (и поэтому самого опасного) аборта, умотала в
Приморско-Ахтарск, родила там мальчика, которого оставила своей бабушке,
Елизавете Петровне... Вот так у Кати появился "духовник", хранитель ее
грехов - впрочем, сама она даже и не подозревала о его существовании... А
когда Вадим Петрович погиб - Кораблев появился в Москве уже тогда, когда
Олег Званцев увез Екатерину в Ленинград. Василий Михайлович не стал ее
искать - он полагал, что вдова Гончарова и так нашла уже себе достаточную
защиту. Вадим ведь просил оберегать его жену, а не вдову... И только в
октябре девяносто третьего судьба снова свела Кораблева с его бывшей
"подопечной" - причем не просто свела, а донесла до Василия Михайловича
посмертную волю Вадима... Так сложилось, что выполнить ее старик не смог -
но он должен по крайней мере сделать все, чтобы неудача ударила только по
нему, чтобы не зашибла она и Катю... Сделать все...
различные варианты - что делать, если Катерина все-таки "проколется", если
обнаружит себя у "Океана"... Нет, он же ей все предельно ясно объяснил -
тихо и незаметно уходить, если заметит "тревожный маяк"... А она - женщина
совсем неглупая, сильная и умная... Правда, и мент этот - Никита Кудасов -
совсем даже не дурак... Да, Никита... Занятная все-таки штука - судьба, кто
бы мог подумать, что сведет она Кораблева вновь с тем молоденьким оперком,
который потерял в апреле восемьдесят третьего на Варшавском вокзале своего
напарника... Апрель восемьдесят третьего...
история вспоминалась ему часто, потому что погибший от его руки капитан
Кольцов был, пожалуй, единственной "работой" Кораблева, за которую его
мучила совесть... А что удивительного? Раньше, до высылки из Праги,
Кораблев был государственным человеком, исполнявшим приказы в интересах
Державы - той, какой она тогда была... Потом, когда его выбросили из
"обоймы", словно негодный, давший осечку патрон - да, ему тоже приходилось
убивать... Но кого? Людей, которые сами поставили себя за все грани
человеческих законов, людей, которые нарушали даже правила теневого мира, в
котором работал Вадим... Кольцов выпадал из этого ряда - он был честным
офицером, пытавшимся выполнить свой профессиональный долг... Василий
Михайлович не знал этого тогда, на вокзале - расклад прояснился позже,
когда поправить уже ничего было нельзя... Хорошим человеком, видимо, был
этот Кольцов - вон как Кудасов психанул, узнав Василия Михайловича на
Свердловской набережной - даром, что больше десяти лет уже прошло...
Кудасов...
- странное дело, Василий Михайлович не испытывал никакой неприязни к
Кудасову. Да и с чего было бы ей взяться? Таких, как этот Никита, называют
"правильными ментами" - дело он свое знает туго, работает, опираясь на
внутренний стержень, на спокойную уверенность в своей правоте. Сильный
мужик - и разговаривать с ним Кораблеву было тяжело - может быть от того,
что именно перед ним испытывал Василий Михайлович чувство вины - за ту
давнюю историю на Варшавском вокзале... Кораблев вспомнил свой последний
разговор с Кудасовым, который состоялся вечером - странный получился
разговор... Никита сам говорил мало, больше слушал, смотрел внимательно на
Василия Михайловича - и смотрел так, что старика аж до печенок пробирало.
Когда-то в каком-то журнале Кораблев прочитал интервью с одним очень
известным режиссером, где тот сказал странные, поразившие старика слова:
только самый гениальный актер может сыграть взгляд настоящего бандита,
настоящего священника и настоящего полицейского...
ведь он не сюсюкал со стариком, не искал его расположения, не
панибратствовал с ним... Просто в глазах Кудасова было что-то настоящее,
там бился какой-то живой нерв, камертонно реагировавший на фальшь и
обман... Сильной энергетикой обладал Никита Никитич - настолько сильной,
что Василий Михайлович в вечернем разговоре даже сам не заметил, как
сболтнул кое-что лишнее о своей жизни... Пустяк какой-то сболтнул - нюанс,
на который другой бы и внимание не обратил - а Кудасов, он вдруг
посерьезнел, посмурнел глазами и очень тихо спросил: "Кто вы на самом деле,
Василий Михайлович?.."
не выдержал, встал тихо со шконки, подошел к раковине, смочил холодной
водой виски... За ним словно наблюдали - дверь в "хату" вдруг открылась с
тихим скрипом, и Василий Михайлович услышал негромкий голос дежурного
милиционера:
коридоре его ждали дежурный в форме и какой-то плечистый плешивый крепыш в
дорогом пиджаке, шелковой рубахе и лакированных штиблетах.
переговори пока, а я через пару минут подойду...
одни посреди коридора. Лысый наклонился к Василию Михайловичу и забасил
приглушенно:
расплетем, понял? Короче - думай до утра... Слышь - завтра с мусорами
никуда не едешь, а вызовешь адвоката Бельсона, понял? Ему скажешь, кто
тебя, падлу, нанял... Въехал, бля? Ты - курок, овца, бля, ты нам не
нужен... Скажешь все - живи, сопи дальше в две дырки... Понял, бля?
Адвокату скажешь, а ментам - ни слова, понял? Дальше - не твое дело. Не
скажешь - из-под земли достанем, разорвем... Короче - ты покойник, понял?
трудно. Лихо, однако, ребятки Антибиотика работают, ничего не скажешь... И
про "уличную" узнали... Вот тебе и РУОП - протекает, как таз дырявый...
Крепыш помолчал немного, а потом, не дождавшись ответа, забубнил снова:
все... Не скажешь - тебе пиздец, бля... На ломти пустим пидораса...
повернувшись, пошел по коридору уверенной походкой. Старик смотрел ему
вслед сузившимися глазами и давил в себе внезапно вспыхнувшее острое
желание догнать этого бугая и раздавить ему кадык - плешивый бы даже понять
ничего не успел, потому что он явно никогда раньше не сталкивался с
настоящими профессионалами... Может быть, Кораблев и не выдержал бы - но
его остановила мысль о Катерине... Да, конечно... Это - главное... Все
остальное - потом, потом... Из дежурки выскочил вертухай, оглянулся
воровато, подошел к Василию Михайловичу и молча втолкнул его обратно в
камеру... Кораблев попил воды из-под крана, медленно прошел к своей шконке,
сел...
удивляться, я ведь ждал чего-то подобного, не думал только, что они так
быстро успеют... Серьезные, однако, возможности у Антибиотика... Интересно,
за что этот дежурный свиданку организовать подписался - наверняка ведь за
ерунду какую-нибудь - за пару пузырей с шоколадкой... Тварь... Да, катится
страна, сыпется все... Ладно, бог с ними. Может, выкручусь еще? Как? А,
может, действительно Никитке этому открыться, попробовать вместе сыграть?
Нет, иллюзии это... Не пойдет Кудасов на такое, не станет он Катерину
отпускать - у него правда своя, ему заказчица нужна... он Катьку возьмет и
наизнанку вывернет, чтобы до Антибиотика добраться... Взять - возьмет, а
уберечь все равно не сможет... Нет, пустое это, нечего себе голову
забивать... Надо все делать, как с самого начала решил... Может быть потом,
после Сенной... Если будет это "потом"... Да, Вася, похоже, что отыграл ты
свою партию... Глупо как получилось все... Ладно, на войне, как на войне...
Надо чистое приготовить..."
пуговицы на рубашке, подошел к раковине и, стараясь не очень шуметь, начал
намыливать тонкую ткань. Потом он несколько раз прополоскал рубашку,
тщательно отжал ее, помахал ей в воздухе, стряхивая водную пыль... Утюга в
камере не было, поэтому Кораблев разгладил влажную ткань руками, потом лег
на шконку, а рубаху положил сверху, чтобы высушить ее своим телом. Задремал
старик лишь под утро... И приснилась ему Прага...
в кабинете уже вовсю работал Витя Савельев, заканчивая наносить цветными
карандашами на лист ватмана схему расстановки "сил и средств", привлеченных
для проведения "уличной" на Сенной. Витя специально пришел так рано, чтобы
успеть занять стол, и, чтобы никто не мешал ему рисовать - все-таки маловат
был тридцатиметровый кабинет для тридцати офицеров, тесно в нем было... Это
только снаружи дом на Литейном кажется очень Большим, а те, кто в нем
работают, знают, какой он на самом деле маленький и тесный... Хотя - опять
же, для кого как - генералы-то сидели в очень даже просторных кабинетах, с
кондиционерами, холодильниками и персональными сортирчиками... А опера -
опера не баре, могут и потесниться, преодоление тягот и невзгод, как
известно развивает фантазию и сообразительность... И вообще, золотое есть
правило - если тебе что-то не нравится - давай, пиши рапорт...
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Суворов Виктор
Ильин Андрей
Грабб Джеф
Афанасьев Роман