Чтение 52–й страницы книги ~Экстренный случай~

- Никогда не слышал. А теперь катись, пока кто-нибудь из тех славных
парней у стойки не затеял с тобой драку и не раскроил твой поганый череп.

Я вышел на улицу. Было холодно. Опять моросило. Я посмотрел в сторону
Вашингтон-стрит, на яркие огни других заведений, в которых посетителей
оделяли рок-н-роллом, стриптизом и наркотиками. Выждав полминуты, я вернулся
в бар.

Мои очки по-прежнему лежали на столике. Взяв их, я повернулся и обвел
взглядом зал. Роман стоял в телефонной будке в углу.

Что ж, это и требовалось выяснить.

За углом в конце квартала была грязная забегаловка, где подавали
гамбургеры за двадцать центов. Эта дыра гордо сияла огромной витриной, за
которой трапезничали смешливые девчонки и двое-трое доходяг в длинных, почти
до пола, драных плащах. В углу сидели трое моряков, они хохотали и хлопали
друг дружку по спине, вспоминая победы на любовном фронте и мечтая о новых
завоеваниях. В глубине зала виднелся телефон.

Я позвонил в Мемориалку и спросил доктора Хэммонда. Девушка соединила
меня с отделением неотложной помощи, где он сегодня дежурил.

- Нортон, это я, Джон Берри.

- В чем дело?

- Мне нужны еще кое-какие сведения из архива, - сказал я.

- Тебе повезло, - ответил он. - Похоже, нынче у нас выдался спокойный
вечер. Две-три царапины и пара пьяных драчунов. Что ты хочешь узнать?

- Запиши. Роман Джонс. Черный, лет двадцать пять. Мне надо знать, лежал
ли он у вас и наблюдался ли амбулаторно. И когда.

- Хорошо. Роман Джонс. Стационар и амбулатория. Сейчас проверю.

- Спасибо.

- Ты еще позвонишь?

- Нет. Скоро заеду.

Как выяснилось впоследствии, я выразился чересчур мягко.

***

Повесив трубку, я вдруг обнаружил, что голоден, и купил "хот-дог" с кофе,
поскольку не мог заставить себя съесть гамбургер в такой дыре. Во-первых,
потому что при их приготовлении нередко используются конина, крольчатина,
субпродукты и прочая гадость, которую можно раздобыть по дешевке. Во-вторых,
потому что бактерий, гнездящихся в одном гамбургере, достаточно, чтобы
заразить целое войско. Уровень заболеваемости трихинеллезом, например, в
Бостоне в шесть раз выше, чем в среднем по стране. Нет, лучше не рисковать.

У меня есть дружок-бактериолог, день-деньской просиживающий в
лаборатории, выращивая микроорганизмы, которыми заражены пациенты. Этот
парень настолько запуган, что уже не ходит в рестораны, даже к "Джозефу" или
"Локе-Обер". Всегда проверяет, хорошо ли прожарена отбивная. Живет в
постоянном страхе. Однажды я обедал в его обществе, и это был сущий кошмар.
С бедняги сходит семь потов, пока он расправляется со вторым блюдом. Так и
кажется, что вместо куска мяса он видит перед собой чашку Петри, полную
крови, с плавающими в ней колониями микроорганизмов. Стафилококк,
стрептококк, грамотрицательные бациллы. Его жизнь безнадежно испорчена.

Как бы там ни было, но сосиска в хлебе безопаснее, хотя и не намного.
Посему я съел именно это изысканное блюдо и запил его кофе, любуясь сквозь
витрину запрудившей улицу толпой.

И вспоминая Романа. Мне очень не понравилось то, что я от него услышал.
Он торгует дурманом, это было ясно. Вероятно, тяжелыми наркотиками. Гашиш-то
любой раздобудет. ЛСД больше не выпускают, но ее предшественницу,
лизергиновую кислоту, до сих пор тоннами производят в Италии, и любой
студент, украв из лаборатории несколько реактивов и склянок, может сделать
из нее ЛСД. А получить псилоцибин и ДМТ и того легче.

Возможно, Роман приторговывает опиатами - морфием и героином. Если так,
дело значительно усложняется. Достаточно вспомнить, как он повел себя,
услышав имена Анджелы Хардинг и Карен Рэнделл. Я не знал, какая между ними
существует связь, но был почти уверен, что скоро выясню это.

Покончив с сосиской, я вновь выглянул в окно и увидел торопливо шагавшего
мимо Романа. Он смотрел прямо перед собой и не заметил меня. На его
напряженной физиономии читалась тревога.

Залпом проглотив остатки кофе, я поспешил за ним.

Я отстал примерно на полквартала. Негр протискивался сквозь толпу,
расталкивая прохожих. Так мы добрались до Стюарт-стрит. Здесь Роман свернул
налево, к шоссе. Я последовал за ним. В этом конце улицы было безлюдно, и я
замедлил шаг, плотнее закутавшись в плащ. Увы, я был без шляпы, и негр
наверняка узнал бы меня, если бы ему пришло в голову оглянуться.

Роман миновал квартал и снова свернул налево. Он путал следы. Я немного
растерялся и решил действовать еще осторожнее. Негр продвигался вперед
судорожной семенящей поступью явно напуганного человека.

Мы вышли на Харви-стрит, к двум китайским ресторанчикам. Я остановился и
пробежал глазами вывешенное в витрине меню. Не оглядываясь, Роман миновал
еще один квартал и свернул направо. Я бросился за ним.

Южнее Общественного парка облик города разительно меняется. Вдоль
Тримонт-стрит тянется вереница дорогих магазинов и кинотеатров. Дальше идет
Вашингтон-стрит. Она куда менее респектабельна - бары, шлюхи, кинотеатры,
где крутят порнуху. Еще через квартал начинается и вовсе ад кромешный. Потом
- район китайских забегаловок, а за ним - оптовые базы и склады. Главным
образом, готового платья.

Вот куда меня занесло.

Свет в магазинах уже не горел. В витринах стояли рулоны тканей.
Поблескивали широкие рифленые створки ворот складов. Тут же приютились
две-три лавчонки, торговавшие полуфабрикатами, рядом - магазин театрального
реквизита, в его витрине висели причудливые костюмы, гольфы для хористок,
несколько армейских мундиров, парики. В подвальном помещении располагалась
бильярдная, оттуда доносились глухие щелчки сталкивающихся шаров.

Тьма окутывала мокрые улицы, теперь почти безлюдные. Роман быстрым шагом
миновал еще один квартал и вдруг остановился. Я юркнул в какой-то подъезд и
замер. Негр постоял немного, оглядывая улицу, и снова двинулся вперед. Я не
отставал.

Роман несколько раз сворачивал, путая след, и часто останавливался, чтобы
окинуть взором пройденный путь. Мимо проехала машина, ее покрышки шипели на
мокром асфальте. Негр шмыгнул в тень и переждал, пока автомобиль не скроется
за углом.

Он явно нервничал.

Я шел за ним минут пятнадцать, не понимая, чего он хочет. Парень то ли
осторожничал, то ли просто убивал время. Несколько раз он останавливался и,
поднося к глазам ладонь, разглядывал какой-то зажатый в ней предмет. Я не
мог сказать, что это было. Вероятно, карманные часы.

Наконец Роман направился на север. Он шел переулками, огибая Общественный
парк и капитолий штата, и я не сразу уразумел, что парень держит путь к
Маячному холму.

Так мы шагали еще минут десять. Должно быть, моя бдительность
притупилась. Роман внезапно куда-то исчез. Юркнул за угол и был таков. Я
остановился, оглядел безлюдную улицу и прислушался, в надежде уловить топот
ног. Увы. Ничего не услышав, я встревожился и бросился вперед.

И тут на мою голову обрушилось что-то тяжелое, холодное и мокрое. Удар
пришелся точно в лоб, я почувствовал острую леденящую боль, а мгновение
спустя ощутил мощный толчок в солнечное сплетение. Я рухнул на мостовую, все
вокруг завертелось колесом, мне сделалось дурно. Раздался крик, потом -
затихающий топот ног. Больше я ничего не помню.

Состояние было довольно занятное - как сон, в котором все искажено и не
на своем месте. Дома вдруг почернели и выросли. Казалось, они неудержимо
стремятся ввысь и вот-вот рухнут на меня. Я замерз и промок, дождь хлестал
меня по лицу. Приподняв голову, я увидел, что мостовая вокруг сделалась
красной.

Я приподнялся на локте, и кровь закапала на плащ. Тупо глядя на багровый
асфальт, я с удивлением гадал, откуда взялось столько кровищи. Неужто из
меня?

Внезапно свело желудок, и меня вырвало прямо на мостовую. Голова
закружилась, все вокруг на миг позеленело.

Наконец я с трудом поднялся на колени. Издалека донесся нарастающий рев
сирены. Я зашатался и привалился к какой-то машине. Где я? Безмолвную улицу
окутывал мрак. Я таращился на залитую кровью мостовую и не знал, что мне
делать.

Вой сирен был все громче. Спотыкаясь, я забежал за угол и остановился
перевести дух. На улице, которую я только что покинул, сверкнула синяя
вспышка. Я снова бросился наутек. Не знаю, далеко ли мне удалось убежать.
Мне вообще было неведомо, где я. Поэтому я просто трусил вперед, пока не
увидел стоянку, а на ней - такси с тихо урчащим мотором.

- В ближайшую больницу, - сказал я водителю.

Он всмотрелся в мою физиономию.

- Ничего не выйдет.

Я открыл дверцу и полез в машину.

- Брось, приятель! - гаркнул таксист, сердито захлопнул дверь и рванул с
места.

Снова сирены. Далеко. Внезапно накатила тошнота. Я опустился на корточки,
и меня опять вывернуло. С лица по-прежнему капала кровь, смешиваясь с
рвотой.

Дождь все не унимался. Я дрожал от холода, но это помогало мне оставаться
в сознании. Выпрямившись, я попытался сориентироваться. Вашингтон-стрит была
севернее. На ближайшем указателе виднелась надпись: Кэрли-авеню, но это
ничего мне не говорило. Медленно, то и дело останавливаясь, я поплелся
вперед.

Я мог лишь надеяться, что продвигаюсь в нужном направлении. К тому же я
терял кровь, но не знал, насколько быстро. Сделав два-три шага, я